Киллер - хрустальный трон мира (СИ) - Шишкин Сергей
— Фил, а что дальше? — немного волнуясь спросила Дженнифер Стоун.
— Выступление в Лондоне, затем две недели на отдых, впереди предстать запись нового альбома. Думаю Ольга его подготовила, раз лично распорядилась мне прибыть к ней с киношниками «Warner Bros» в Советский союз.
— На днях мы получили американские паспорта, для чего и почему так быстро? — спросила продюсера Джессика Паркер.
— Здесь всё просто. Вы наверное уже догадались, что на следующих выборах президента Соединенных штатов, мы окажем поддержку сенатору Джонсону. Аналитики посчитали, что правильнее это сделать являясь гражданами Соединенных штатов, а не старушки Британии. Паспорта продавили наши друзья из трастового фонда, а это сделать поверьте не просто. Теперь виза вам не нужна, вы в любой момент можете вернуться в Америку, — закончил улыбаясь Спектор.
Блин, не ожидала от Насти такой подставы, сегодня уже вторая половина месяца, задуманные планы летят в тартарары. Мы должны были вернуться домой два дня назад, не знаю как кого, а меня ждут американские продюсеры. Съемки фильмов, Нью-Йоркский показ мод и мой новый музыкальный альбом висят на волоске, контракты не с кем подписывать, я застряла в этом зырянском крае.
— Оль, всего один день, обещаю что вечерним рейсом вылетаем в Москву. Пойми меня правильно, мне необходимо посетить эту женскую колонию, поступило множество жалоб переведенных девчонок с малолетки, — жалобно попросила Анастасия.
Вот ведь неугомонная какая, другая бы на её месте давно смоталась домой, пережить такое не каждому дано. Вспомнить тех же уголовников, они бы нас убили, вдоволь поиздевавшись перед смертью. Терять им было нечего, живыми бы их брать не стали, поэтому у них не было никаких тормозов и нравственных ограничений.
— Хорошо, но у меня два условия! Первое, мы вылетаем домой завтра вечером, без всяких нужных и необходимых задержек. Второе, в колонию лечу вместе с тобой, как в первый раз, иначе без меня ты точно пропадешь. Договорились? — протянула ей руку.
Ладошку мне пожали, а после так обняли, что стало трудно дышать. После чмокнув в макушку, Анастасия выскочила из номера, не иначе Максим заждался. У них сейчас бурлит кровь, до утра сделают не меньше десятка заходов, не завидую соседям, слишком голосистая у меня сестра. Спросите откуда я знаю, так старые перечницы доложили, она видите ли им спать не давала, пока я ездила по заграницам.
Проводила Настю к дверям, она звала посидеть с ними в ресторане, но я отказалась, слишком сильно вымоталась за эти дни. Из чемодана достала бутылку виски, со стола взяла стакан стоящий на подносе у графина с водой, с ними завалилась в постель. В голове целый хоровод мыслей, впереди столько дел, что не знаешь за которое браться. После моего «триумфального» выступления в Бишкеке, тьфу ты черт, во Фрунзе, от меня не отстанут. Впереди фестиваль в Киргизии, на котором придется выступать, следом седьмое ноября, ну и конечно «День советской милиции». Не исключено что позовут на «День чекиста», за ним новогодний «Голубой огонек», так что скучать не придется. После первого стакана в голове резко щелкнуло: Какого хрена меня понесло в этот чёртов шоу бизнес⁈ Ладно с заграницей, там по другому было нельзя, но здесь то на какой леший, мне что денег на жизнь не хватало⁈ Сейчас уже поздно посыпать голову пеплом, поезд ушел, я как последняя дура осталась одна стоять на перроне.
После второго стакана отпустило, решила что не всё так и плохо. Известность мне не помешает, она однозначно пригодится в будущем, когда официально пролезу во власть. Народ не будет тыкать в меня пальцем, типа кто это девица, и что она там делает⁈ Наоборот, всецело будет за меня, я же такая героическая и талантливая. Сейчас ещё не до конца все понимают, что телевидение страшная вещь, промывающая мозги не хуже пожарного брандспойта. Мне остается только правильно себя подать, стать для миллионов советских граждан своей, самой для них родной и близкой.
С такими радужными мыслями уснула, напряжение ушло, мне снилась Лана. На этот раз по пляжу голыми не бегали, наоборот, шли в море на яхте, я капитан, а Котенок матрос, в короткой полосатенькой тельняшке. Сейчас она драила палубу, наклоняясь со шваброй всё ниже и ниже, я присмотрелась, трусиков на ней не было. За такую неуставную форму следовало наказать, я застопорила ход и облизнувшись направилась к Лане. Подошла на цыпочках сзади, протянула руки к голенькой попе… а… кого хрена меня разбудили!
После завтрака отправились на аэродром, час лета и мы на месте. Сели почти рядом с забором, бортовой техник установил лесенку, по которой мы быстро спустились. Можно было бы и спрыгнуть, высота небольшая, но я с Настей одета в форму с юбкой, брючную пришлось выбросить, она не выдержала лесной эпопеи. Нет, одежда не порвалась, материал с легкостью выдержал трудные испытания, только от смолы не отстиралась (мы же спали на еловых ветках).
Встретила нас целая делегация, начальник колонии и четыре его заместителя. Со всеми поздоровались, после чего пошли через КПП, где предъявили свои служебные удостоверения. Порядок, есть порядок, оформляли нас минут десять, там было несколько специальных бланков. Сами понимаете, мы же не на свидание в отведенную комнату, а с инспекцией по всей колонии. Пока Анастасия решала свои дела с руководством, я прошлась по зоне, конечно не одна, а с начальником воспитательного отдела. Территория колонии меня поразила, это был целый городок, с бараками, столовыми, швейной фабрикой, клубом, баней, больницей и домом ребенка.
Прошли по корпусам, где жили осужденные, везде чистота и порядок. Заглянули в клуб, там шла музыкальная репетиция, пожилая женщина что-то играла на баяне (а может и аккордеоне), молодая стояла рядом и пела. С удивлением узнала свою «Ягоды малину», никогда не думала что её будут исполнять в таком «специфическом» месте.
— У нас каждый месяц концерт, осужденным нужно отдохнуть душой и хотя бы немного расслабиться. Мало кого ждут на свободе, от многих родные отвернулись, а мужья бросили, — начал объяснять майор, он по видимому так понял моё удивление.
Похоже ему и в голову не пришло, что это я та самая певица, что с одной стороны хорошо, зато с другой немного обидно. После направились в столовую, посмотрела меню заключенных, попробовала суп и гороховое пюре, вроде не плохо.
— Скажите, у вас есть те, кто постоянно нарушает режим, считает себя по настоящему блатными? — спросила начальника по воспитательной части.
— К сожалению да, перевоспитываться и участвовать в общественной жизни они не желают. Одна из ШИЗО не вылазит, прибираться и работать отказывается, заставляет делать это других. Позавчера избила молоденькую девчонку, приказала ей стирать своё грязное бельё, та понятно отказалась. Пострадавшая находится в больничке, а дебоширка отправилась в изолятор, без неё все на время вздохнут с облегчением, — вытерев платком лысину рассказал майор.
Этот случай меня заинтересовал (всё равно делать нечего), поэтому мы отправились в медблок. Помещение не такое большое, четыре палаты на шесть коек, пациенток всего с десяток. Дежурный фельдшер проводил нас к пострадавшей, по дороге рассказал о её самочувствии. По его словам выходило, что девушка очень переживает, боится возвращаться в отряд, может запросто пойти на суицид.
— Жалко её, похоже была подстава, на воровку совсем не похожа. Хотя кому я рассказываю, в жизни случается и не такое, — тяжело вздохнула медработник.
Вошли в палату, в ней находилась только она одна, я попросила сопровождающих нас оставить. Когда за спиной закрылась дверь, я подошла к пострадавшей. Девчонке на вид чуть больше восемнадцати, худая, с очень маленькой, «мальчишеской» грудью. Глаза светло-зеленые, что встречается довольно редко, такие наивные, с незаживающей болью внутри.
— Меня зовут Ольга Викторовна, я здесь с проверкой из Москвы, есть жалобы и предложения? — спросила пострадавшую.
Та испуганно замотала головой, не любят у нас стукачество. За всех говорить не буду, был у меня одно время сосед, тому ничего не надо, только лишь написать очередную ябеду. Строчил на всех и везде, во все компетентные органы, ко мне дважды приходил участковый, расспрашивал где я работаю. Доносчика пришлось закопать в лесу, после чего все наконец вздохнули с облегчением. Один никчемный человечек, а так сильно отправлял жизнь другим.
