Звезданутые в беде (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич
«Ну логично, — сообразил Лежнев. — Меня они не увидели, летят туда, откуда в них этими камешками запустили. Тем ребятам, кто остался на позиции может быть сложно… хотя там дураков нет, на траектории, откуда камни запускали, в любом случае никого нет».
Лежнев продолжал двигаться в сторону скопления планетоидов, внимательно наблюдая за полётом вражеских кораблей. «А ведь они опасаются быстрого ускорения, — сообразил парень, — Либо компенсаторы не такие совершенные, как у Кусто, либо и вовсе пилоты хрупкие. Надо было, чтобы больше народу к планетоидам отправились».
По плану девять из десяти ликсов, после того, как разгонят свои снаряды, должны затормозить и отвернуть к самым окраинам системы. Не потому, что они там не пригодятся — скорее, дело в том, чтобы было кому доставить все полученные данные на родину. Однако теперь Герман сомневался в правильности этого решения. Противник, удовлетворившись вроде бы отвёдённой угрозой, успокаиваться не собирался. Третья волна «истребителей», как решил называть не очень крупные корабли Лежнев, вовсю разгонялась к окраинам системы. Явно собираются прочесать частой гребёнкой облако камней, окружающее звезду, и шансы найти кого-нибудь у них точно были. Этих истребителей было не просто много, а очень много — порядка нескольких сотен тысяч. Целое облако. Если у них есть возможность тщательно осмотреть объёмы пространства, кто-то из ликсов может и попасться.
Планетоиды, между тем, тоже пришли в движение. Постепенно начали сдвигаться, видимо в расчете отойти с траектории движения оставшихся камней. «Хрен вы успеете, уроды, — мысленно оскалился Лежнев, — Слишком медленные. Явно эти дуры быстро маневрировать не могут, а уж мы с Кусто траекторию своих камешков подправим, да и остальные сообразят…»
Додумать Лежнев не успел, потому что начались неприятности. Не у них с Кусто, но от этого было только хуже, потому что сделать ничего было нельзя. Дело в том, что несколько ликсов вырвались чуть вперёд — на таких расстояниях синхронизироваться полностью просто невозможно. Кто-то чуть отстал, кто-то, наоборот, двигался немного быстрее. Всего десять ликсов продолжали движение вместе со своими снарядами. И первые трое уже успели оказаться в непосредственной близости от скопления планетоидов. Лежнев мог только наблюдать, за их действиями, а дела у них шли паршиво. Они действительно сообразили подправить траектории своих «зарядов», когда до планетоидов оставалось совсем недолго. И как раз в этот момент их и вычислили. Не просто вычислили — увидели, потому что тихоходы после того, как подправили направление камешков, сами, естественно, очень резко сместились. Вот только было поздно. Лежнев видел, как навстречу ликсам вылетают корабли. Много кораблей — и это несмотря на то, что огромная армада сейчас движется на полной скорости к окраинам системы. Герман надеялся, что туда отправились все, но нет, противник, как оказалось, не идиот.
От чёрных хищных кораблей в сторону тихоходов яркими росчерками двинулись… ракеты, наверное. Тихоходы, каждый из трёх, какое-то время довольно ловко уклонялись от целого роя самонаводящихся ракет, время от времени перехватывая их и отправляя обратно к противнику. Толку от этого не было — видимо на ракетах присутствовала система свой-чужой, однако и ликсы от ракет никак не страдали. Тихоходы довольно шустро сближались с противником. Расстояние на встречных курсах уменьшалось ну очень стремительно. Вот-вот первый из тройки должен был дотянуться до ближайшего противника и тут… взрыв. Опять этот телепорт. Ликсу почти удалось уклониться — точка выхода из телепорта явно должна была быть прямо внутри тихохода, но он успел прянуть в сторону. Однако это его не спасло. Лежнев видел обширную рану на боку, чувствовал, как сопереживает товарищу Кусто. «Что за хрень, они антиматерией бьют, что ли⁈» — размышлял Герман. Тихоходы очень хорошо защищены от высоких температур, да и взрыв произошёл всё же на некотором расстоянии, но при этом на гладком боку ликса образовался целый кратер.
Краем глаза, если такое выражение применимо к ликсу, Лежнев наблюдал, как спешно тормозят остальные шесть ликсов, отправившихся вместе со своими зарядами. А вот передовой троице разворачиваться было уже поздно. Не только раненый, двое оставшихся тоже уже засветились перед противником, и даже с расстояния было прекрасно видно, что они не успеют уйти — слишком велика скорость. Все трое, даже раненый ликс, приняли единственно верное решение. Вместо того чтобы попытаться уклониться, они ускорились как можно сильнее. Очевидно, врагу необходимо «прицелиться» прежде, чем телепортировать бомбу, и радиус действия установки у них не слишком велик. Проблема в том, что ускоряться пришлось прямо по направлению скопления планетоидов.
«Успеют… должны успеть! — мучительно рассчитывал Лежнев». Вот оба ликса, почти одновременно прошивают строй своих противников. Одному удалось отлично, взрыв раздался далеко за кормой. Капитан этого ликса сообразил резко ускориться практически в тот момент, когда вошёл в радиус действия оружия противника. Большой риск, да и соображать пришлось очень быстро — разница между столкновением с противником первого ликса и двух остальных составляла меньше минуты. Тем не менее у него получилось — несколько взрывов раздалось далеко за «кормой» тихохода. На бешеном ускорении он ещё и сманеврировать ухитрился, отворачивая от скопления планетоидов. Прошёл буквально на бреющем, однако расстояния всё же хватило, чтобы его не смогли достать. Второму так не повезло. Видимо пилот побоялся слишком сильно травмировать свою тушку, и начал ускоряться несколько раньше, отчего полёт получился более плавным. Ему тоже вроде бы удалось прошить строй противника…
«Да ему всю задницу оторвало!» — с ужасом думал Герман. Понять, остались ли в живых оба раненых ликса, было невозможно. То, что они продолжают лететь, ведь не говорит о том, что они ещё живы.
Между тем, сам Герман и не думал отворачивать, как остальные участвующие в нападении тихоходы. Тиана где-то там, на планетоиде. И менять свои планы ни Лежнев, ни Кусто не собирались.
Следующие полчаса Герману пришлось здорово понервничать, впрочем, как и Кусто. Трудно оставаться спокойным перед решающим сражением, особенно зная результат такого же, и что ничего уже толком изменить не получится. Кусто летел в облаке осколков, оставшихся от тех самых камней, которые он приготовил для удара по планетоиду противника. Максимально напряжённый, как будто сжавший все мышцы — так, будучи в слиянии, ощущал Герман состояние максимальной скрытности. Шевелиться толком нельзя — неизвестно, как чувствительны системы обнаружения самих планетоидов. К тому же до планетоидов ещё необходимо долететь. Вот и приходится парить в пустоте и ждать, ждать, ждать. Кусто даже по сторонам оглядываться боялся последние минут сорок. Это ведь только говорится «оглядываться», а на самом деле, это тоже серия сигналов, которые можно перехватить, так что они с Германом пока не знали, как идут дела у пострадавших ликсов. Оставалось только отсчитывать про себя оставшиеся минуты, да держать взглядом тот планетоид, к которому они так сильно стремятся. Гигантская конструкция уже сместилась достаточно, чтобы не попасть под удар заготовленных камешков. Теперь чем дольше они летят по прямой, тем сильнее потом Кусто придётся менять их траекторию. Это не лучшим образом скажется на скорости снарядов, но попадать под заслон из вражеских кораблей не хотелось сильнее.
Вот прошла та точка, где изменение траектории никак не скажется на скорости. «Ничего, дружище, — успокаивал Герман то ли себя, то ли ликса, — ты же знаешь, у нас есть ещё средство. В конце концов, эти камни лишь для отвлечения внимания. Ну и проверка, подействует ли…» Они всё ближе, до противника меньше полумиллиона километров — немного дальше, чем от Земли до Луны. Ерундовое расстояние. И сейчас корабли противника уже не смогут удалиться от планетоидов — до «прибытия» остаётся всего пара минут.
«Пора!» — мысленно выкрикнул Герман. Кусто, впрочем, и сам знал, что пора. Несколько десятков крупных камней, их окружающих, вдруг слегка изменили направление движения. Буквально на десять градусов. Кусто ещё подтолкнул их дополнительно, чтобы хоть немного компенсировать потерю скорости. Сам Тихоход начал резко, на грани возможностей Германа, тормозить. Впилиться в планетоид на скорости, сравнимой со световой — это отличный способ его уничтожить, можно даже не сомневаться в результате. Только Лежнев пока не собирался вступать в ряды камикадзе.
