Семь дней до Апокалипсиса (СИ) - Чайка Дмитрий

— Это значит, что нам в 1980-й! — удивленно сказал ему майор Петров.

— Это значит, тебе в 2012-й, майор! Какой еще восьмидесятый? — не менее удивленно ответил ему демон.

— Почему в 2012-й? — вконец запутался Лёха.

— На костыль смотри! — демон ткнул в фотографию. — В 1980-м таких не было. Он алюминиевый, с опорой под локоть. Эту модель не ранее 2010 года стали выпускать, а ближайший рай в 2012-м. Значит, тебе туда.

— Так это я что, в раю успел пожить? — раскрыл в удивлении рот Лёха.

— Как теперь выясняется, да! — торжественно заявил демон.

— А что же нам об этом раньше не сказали? — обиженно спросил Лёха. — Я бы хоть успел райского блаженства вкусить. А то все работа, да работа!

— Да мы и сами не знали, — пожал плечами демон. — Это отдел маркетинга из последнего исследования такой вывод сделал. Все, кто после 2020-го на небеса попал, заявляют, что в 2012-м настоящий рай был. Теперь конкурентам потеть приходится, и новую локацию разворачивать. И я тебе забыл сказать, майор, что если ты в каком-нибудь месте уже был, то можешь туда и сам перемещаться. Тебе для этого никто не нужен. У тебя же бесплатный проезд, как у сотрудника органов.

— А Иван Петрович это знал? — напряженно спросил Лёха.

— Конечно, — удивился Левиафан. — Это же все знают. Ну, кроме таких олухов, как ты. У сотрудников органов даже в Аду проезд оплачивается. Мы тут совсем звери, по-твоему?

— Вот, гад! — расстроился Петров.

— Ладно, что стоишь? Иди. Сам, майор, сам!

И он пошел… Лёха стоял на одном из московских перекрестков и тоскливо смотрел по сторонам.

— Простите, молодой человек, не могли бы вы пропустить меня? — вежливо сказала какая-то интеллигентная старушка с костылем, которая пошла вперед по пешеходному переходу. — Благодарю вас!

Вот ты какой, настоящий Рай, думал Лёха. А мы жили тут, и не ценили те денечки, что пролетали впустую. Так, как будто это какой-нибудь занюханный 2011-й был. Биткойнов, пойти купить, что ли? Или в Теслу вложиться? Да какая теперь разница? Надо этот проклятый жезл искать. Но где? Лёха сунул руку в карман и вытащил оттуда Айфон. Он нажал на кнопку, и убедился, что телефоном платить еще нельзя. Зато он обнаружил небольшую сумку через плечо, а в ней кошелек с кредиткой, фарфоровую собаку, автобиографию Свинки Пепы на монгольском языке и Лилькину фотографию. Он сел в кафе, заказал обед и начал размышлять. Есть бабка с костылем, и есть двенадцать миллионов москвичей, и это только прописанных. Плюс миллионов пять-шесть приезжих. Задача, однако!

— Я же в двадцать первом веке! — хлопнул себя по лбу Лёха. Он снял на телефон фотографию старушки и запустил поиск. 2 139 045 результатов. Вкладка «Картинки».- Да вот же она!

Петухова Клавдия Егоровна, 1928 года рождения, страничка в одноклассниках. У Лёхи тоже был там аккаунт. Фото бабки на роликах, бабка на велосипеде, бабка на огороде, бабка в Геленджике, снова бабка на огороде… Стоп! Опять Геленджик! Фото «Я в молодости, вот какая красотка!». Нет, это не то. Геленджик!

— Бабка, а ведь я тебя знаю! — горестно подумал Лёха. На него смотрела та самая старушка, что толкнула его на пешеходном переходе. Ну, хотя бы понятно, где ее искать. И Лёха, допив кофе и расплатившись, снова переместился в Геленджик 79-го.

— Смотри, куда прёшь! — услышал он противный голос старушки с полотенцем.

— Простите, бабушка, — рефлекторно ответил он ей, хотя никуда не пёр, просто стоял на месте, обозревая окрестности, и вообще не был ни в чем виноват.

— Выучили на свою голову! — злобно заорала та в ответ, тряся костылем. — Интеллигенты несчастные! Еще очки надел!

Тут она осеклась, ведь привычная речевка дала сбой. Никаких очков на Лёхе не было.

— Стоять! Вы задержаны, гражданка! — Лёха смотрел на Клавдию Егоровну Петухову, которая, видимо, всегда будет его встречать в этом райском месте.

— А чтой-то я задержана? Люди добрые, что деется-то? Ветерана забижают, на почетной доске висевшего! Караул! Спасите!

Вокруг начали собираться люди, которые стали неодобрительно шуметь. Лёха поднял руку с удостоверением, призывая к порядку, и дисциплинированные советские люди разошлись, потеряв к бабке всякий интерес. Раз советская милиция задержала кого-то, значит, так нужно было. Удивительное время было, и люди в нем удивительные жили.

— Что здесь делаем, бабушка? Почему не в 2012-м? — строго спросил Лёха.

— Тоска там зеленая, — злобно ответила старуха, шмыгнув проявившимся зеленым пятачком. — Я раньше ходила в магазины ругаться, а у них теперь стандарты обслуживания ввели. Я их крою, почем зря, а они мне улыбаются и извинения приносят. Приходите, говорят, к нам еще. Приду, конечно, еще раз херами вас переложу, мочалки паскудные! Аж противно!

— А тут что? — заинтересованно спросил Лёха.

— А тут я душой отдыхаю, особенно на перекрестке этом, — честно призналась бабка. — Как в Раю прямо.

— Что можете пояснить, гражданка, по поводу исчезновения жезла Князя Тьмы Вельзевула? — зашел Лёха с козырей.

— Да что ж ты делаешь, охальник! — выпучила глаза бабка. — Тут ведь и стола нет, спрятаться негде! Ай!

В бабку ударила молния, и ощутимо запахло паленым.

— А почему это только меня молнией бьет? — обиженно сказала Клавдия Егоровна.

— Я при исполнении, — пояснил Лёха.

— А, тогда понятно, — протянула бабка завистливо.

— Так что можете пояснить, гражданка, по поводу исчезновения жезла Князя Тьмы Вельзевула?

— Ой! — взвизгнула старушка, снова получив молнией. — Да больно же!

— Так я ответа не услышал, поэтому приходится переспрашивать, — любезно пояснил Лёха.

— Не знаю я ни про какие жезлы и не ведаю! Вот! — пошла в отказ бабка.

— Значит, по поводу исчезновения жезла Князя Тьмы Вельзевула ничего сказать не можете? — на всякий случай уточнил майор.

— Ой, прекрати, мент поганый!

— Ах, мент? — нехорошо прищурился Лёха. — Вельзевул, Вельзевул, Вельзевул!

В бабку ударил небольшой поток пламени, и она заверещала тоненьким голоском.

— Скажу, скажу, вот ведь ирод проклятый! — заверещала бабка. — Был один жезл, я его по случаю на Сухаревке прикупила. Там за него просили сущие копейки, вот и не удержалась.

— Кому продали? — строго переспросил Лёха.

— На рынок в Мордор отнесла, — неохотно призналась она. — Там в скупку сдала. Из него же волшебный посох на раз сделать можно. Всякие толкинисты с руками оторвут.

— А у них там Ад или Рай? — на всякий случай уточнил Лёха.

— Рай, конечно, — искренне удивилась бабка. И у них, и у хиппи с кришнаитами, и у любителей фильмов Михаила Задорнова, и даже у копателей Черного моря. Они все в рай попадают. Они же блаженные!

— А если человек плохой, тоже в рай? — не на шутку удивился Лёха.

— Тоже, — подтвердила Клавдия Егоровна, — но тут есть одна тонкость. Я тебе на очень простом примере объясню. Вот представь, ты прожженный спекулянт, биржевой брокер, и впариваешь домохозяйкам бинарные опционы и акции развивающихся стран. Представил всю глубину своего морального падения?

— Э-э-э……- глубокомысленно сказал Лёха. — Ну, так, не особенно.

— Вот ты неуч все-таки, — в сердцах сказала бабка. — В общем, ты конченый человек. Так понял?

— Так понял, — мотнул Лёха головой.

— И вот, ты вчера зашортил Теслу до отчета, да еще и с плечом. А она, тварь, взяла и прибыль показала. И вот случился шорт-сквиз, и бумага, на которой ты заработать пытался, сделала свечу вверх процентов на двадцать. Представляешь, что завтра будет?

— Нет, — Лёха признался честно. По его мнению, бабка разговаривала на каком-то иностранном языке. — Это вы точно мне сейчас на простом примере поясняете?

— Да проще некуда, касатик, — удивилась бабка. — Так вот, ты просыпаешься, и видишь, что находишься в глубокой заднице, и должен бирже двадцать миллионов долларов. А еще ты должен одним крайне неприятным людям, которым обещал удвоить их деньги, вложив их в крипту. Те люди ничего не понимают в крипте, но зато отлично разбираются в моделях утюгов и паяльников. Ну, и что тебе остается делать? — бабка выжидательно посмотрела на Петрова, но ответа не дождалась. — Ты шагаешь из окна тридцать седьмого этажа, и видишь, как рядом с тобой летят навстречу асфальту коллеги-брокеры, украшая мостовую некрасивыми ляпками. Попадаешь ты в чистилище, а бес — распределитель видит, что хоть ты и сволочь распоследняя, но в орков и эльфов веруешь больше, чем в святую троицу. И куда он тебя отправляет? — голос Клавдии Егоровны принимает торжественные нотки, а где-то за кадром послышалась барабанная дробь.