Стать Магом - Антон Клеттин
Мне повезло, что мой похититель оказался крайне безалаберным человеком, ну или, что я тоже не исключал — редкостным скрягой. К чему это я? Да к тому, что он явно пожалел и стянул мои конечности какой-то тонкой бечевой. Порвать ее самостоятельно, да еще и подводой, конечно было довольно проблематично, но вот разрезать, причем о не самый острый камень — вполне реально.
Справившись с путами на руках, я понял, что один хрен мне каюк. Воздуха катастрофически не хватало, да еще и возня с веревкой забрала изрядное его количество. Уже готовый в паническом приступе открыть рот и вдохнуть воды, я бессознательно, на уровне инстинктов, вновь активировал заклинание исцеления. Новый всплеск радости и в мозгах прояснилось. Сразу расхотелось умирать.
Честно говоря, я не знаю, как это сработало. Создало ли оно воздух у меня в легких, либо же просто превратило углекислый газ в кислород. Хрен его знает, мне та дамочка не объясняла по каким принципам работает местная магия. Даже заклинания я творил инстинктивно, подсознательно понимая что именно нужно сделать. Но то, что заклинание исцеления работает подобным образом, ничем иным, кроме как дикой удачей я назвать не мог.
Пока я медитировал над речным дном в компании любопытных рыб и рассуждал о том, как так получилось, что я еще жив, воздух вновь начал кончаться. Хотелось сплюнуть с досады, но я не стал, вместо этого принявшись за веревки, стягивающие ноги.
Тут все было не так просто, как с руками. Ножа у меня не было. Хотя какой там нож? Я был совершенно голым! Какая-то падла, скорее всего та же, что и швырнула меня в эту реку, украла все мои шмотки. Впрочем, данный факт прошел как-то мимо моего сознания, сосредоточенного на решении задачи с ногами. Я хотел, было, использовать огненный шар, совсем слабенький, дабы пережечь веревку. А потом вспомнил что мой слабенький огненный шар сотворил с печкой в той деревушке. Про то, что огонь слабо дружит с водой и у меня в данных условиях, скорее всего, не получилось бы провернуть подобный фокус, я как-то в тот момент не подумал. Лишаться ног не хотелось совершенно, поэтому я решил прибегнуть к уже проверенному методу — острому камню. Только для этого пришлось немного пошарить по дну в поисках оного. Тогда-то я еще раз и возблагодарил таинственную незнакомку. Если бы не мое ночное зрение, то хрен бы что я на том днище гребаном нашел.
Спустя еще несколько минут и одно заклинание исцеления я был полностью свободен и смог, наконец, рвануть наверх, к воздуху.
Отдышавшись и немного придя в себя, я смог, наконец, осмотреться. Светало. Я находился, если судить по длиннющим пакгаузам, лодочным сараям и целому выводку разнокалиберных лодок, притулившихся к нешироким деревянным пирсам, в порту Вохштерна. Точнее — немного в стороне. Видимо, пока разбирался с веревками, меня протащило течением.
На берег я выбрался продрогшим до костей и злым как собака. Что ни говори, но купание ранним утром в речке, пусть и когда на дворе стоит достаточно теплая погода, то еще удовольствие. Поэтому сейчас разрывался между двумя желаниями: убить гниду трактирщика, без которого тут точно не обошлось, либо развести костер и немного отогреться.
Победило первое. И не только потому, что я такой кровожадный, не потому, что мне было обидно, что я как лошара попался в «сладкую ловушку», не потому, что волновался за Ромчика, а потому, что у меня, кажется, вдруг заработали мозги. Если я разведу костер, то он сможет привлечь чье-нибудь не нужное внимание. К тому же, отогреваясь, я потеряю время. Вследствие чего мне придется устраивать разборки с трактирщиком уже при свете дня. Что обязательно повлечет за собой проблемы со стражей. А стража — это те ребята, внимание которых я ни в коем случае не хочу сейчас привлекать. Вывод — купайтесь чаще по утрам, это прочищает мозги.
Идти босиком по местным грунтовым улочкам было хоть и не очень удобно, но вполне приемлемо. Видимо, у Талека имелся достаточный опыт подобных прогулок, так как особого дискомфорта я не ощущал. Больше проблем доставляла моя нагота. И не потому, что было холодно, нет, быстрая ходьба помогла согреться, а скорее из-за психологических причин. Мне, как человеку, прожившему всю жизнь в мире, где голая писька, случайно мелькнувшая не в том месте, по тяжести преступления приравнивается к геноциду одного-двух не слишком больших коренных народов, было неуютно идти, оной писькой потрясая на всю округу. Но проблему я решил, забравшись в чей-то двор на выходе из порта и утащив там несколько мешков и небольшой отрез веревки, из которых и смастерил нечто, отдаленно напоминающее юбку. В таком виде было идти не то чтобы сильно удобнее, но, по крайней мере, морально страдать я стал намного меньше.
Некоторой проблемой стало то, что я был не местным и город не знал совершенно. Пришлось повторять мой вчерашний путь, что без Ромчика заняло немало времени. Так что у злополучной таверны я появился только тогда, когда солнце, пусть еще и не успело появиться над горизонтом, но восток алел вовсю, предвещая скорое пробуждение светила.
Нужно было спешить, поэтому, накинув на себя заклинание маскировки, я, вдоль стеночки, вдоль забора, направился в сторону задней двери таверны. Стоит, наверное, остановиться поподробнее на этом заклинании. Оно, хоть и было крайне полезным, полностью скрывая мой запах и звуки, мною издаваемые, невидимым делало меня лишь отчасти. Помните спецэффект невидимости в первом «Хищнике»? Вот как-то так я и выглядел сейчас — издалека незаметно, а вплотную — очень даже. Вот поэтому и приходилось красться вдоль заборов и стен, прячась в их тени.
Проходя мимо конюшни, я не выдержал и одним глазком туда заглянул. Хвала всем богам, Ромчик был тут. Живой и невредимый. А то я, грешным делом, уже нафантазировал как моего пусть еще и не особо верного, но все же скакуна, пускают на колбасу. Облегченно выдохнув, я двинулся дальше.
Задняя дверь оказалась запертой, но сбросить крючок, на который она запиралась, не составило для меня особого труда. Внутри было темно, лишь чуть впереди по коридору кто-то грохотал кастрюлями и что-то тихо напевал. Я подобрался к комнате откуда доносился шум, аккуратно заглянул туда. Это оказалась кухня, на которой суетился, кто бы
