Единственный цветок в этой говноклумбе 4 - Holname
— Ваше Высочество… — защебетала одна из женщин.
Латиша, насмешливо улыбнувшись ей, склонила голову на бок и ласково заговорила:
— Все ваши действия сейчас играют против вас, дорогие дамы. И учитывая ваше отношение ко мне, я готова поверить больше им, чем вам.
Наступила тишина. Женщины, взглянувшие в сторону своих мужей и сыновей, невольно начали скалиться. Их злость все только увеличивалась.
Среди присутствующих внезапно даже зазвучал шепот:
— Если бы здесь была королева…
— Верно, королева бы встала на нашу сторону.
Латиша опустила взгляд на шептавшихся. Она сразу смогла понять, кто же это был, ведь буквально ощутила потоки ветра, поднявшиеся от их недовольных вздохов.
— Верая, — спокойно позвала принцесса.
— Да, госпожа.
Глава рыцарей Селестины, стоявшая лишь в одном ботинке, слегка наклонилась вперед и стала прислушиваться. Латиша же, кивнув в сторону двух сплетниц, равнодушно ответила:
— Тех двух болтуний вывести в центр города, прилюдно раздеть, избить и облить водой. Мужчины могут даже временно отойти, чтобы посмотреть на это.
— Ваше высочество! — вскрикнула одна из указанных женщин, практически взмахивая руками.
— Вы чего-то, верно, не поняли. — Латиша, зловеще улыбнувшись, посмотрела на крикунью. — Благодаря тому, что вы ни разу не видели мою матушку, у вас сложилось хорошее впечатление о ней. Только вот позвольте мне рассказать, такие проблемы обычно королева Шерия решает просто: она сжигает дотла город восставших, провинившихся казнит, а женщин, не справившихся со своими семьями, просто обезглавливает. Вы точно хотите, чтобы я поступила также?
Эти слова казались еще более устрашающими, чем все предыдущие. Не только женщины, но и сами мужчины от такого пришли в некоторое смятение. Они, переглядываясь, но ничего не говоря, будто начали телепатически обмениваться идеями.
— Госпожа, — зашептала Верая, смотря куда-то далеко вперед, — но королева не…
— Молчать, — уверенно приказала Латиша, невольно начиная улыбаться.
Верая сразу все поняла и покорно отстранилась. Она даже не собиралась перечить тому, что говорила и делала Латиша, ведь ее долг заключался исключительно в защите госпожи. Возможно, другой рыцарь на ее месте и стал бы осуждать, но Верае, в принципе, было все равно.
Внезапно женщины начали опускаться на колени. Сначала это сделала одна, затем и все остальные. Конечно, это в очередной раз доказывало их привычку стадного поведения, однако в этой ситуации так было даже лучше.
— Верая, — позвала Латиша, не теряя самообладания, — прошу, приведи предыдущий приказ в исполнение.
— Будет исполнено.
Верая быстро кивнула остальным рыцарям и те, приняв приказ, направились прямиком к двум шептавшимся особам. Удивленные и испуганные женщины сразу же закричали:
— Нет, Ваше Высочество! Пожалуйста, пощадите!
Они стали отступать, но рыцари быстро добрались до них и сразу же схватили под руки. Женщины, еще сильнее пытались вырываться, все кричали и просили прощения, а Латиша тем временем, недовольно нахмурившись, пробормотала:
— Ненавижу, когда они кричат вот это…
Якоб, все продолжавший изучающе смотреть на Латишу, с каждой секундой испытывал к ней все больше симпатии. Пусть доверия у него и не возникало, однако он четко видел сильные стороны младшей принцессы.
— Я повторю свой вопрос, — грозно заговорила Латиша, вновь привлекая к себе внимание, — дамы, сказанные ранее слова были правдой?
— Да! — выкрикнула одна особа из толпы.
Латиша, взглянув в ее сторону, непонимающе спросила:
— Почему вы до этого докатились? Вам нравится насилие над собственными детьми?
— Так, — женщина, на которую оказался устремлен взгляд, растерянно опустила голову, — если одна начала, остальные уже не могут проигнорировать это. Если я не буду делать, как все, мне скажут, что я мягкосердечная.
— Что плохого в том, чтобы быть мягкосердечной? — Брови принцессы сдвинулись, а голос стал более настороженным. — Почему вас волнует чужое мнение? Почему собственные моральные принципы не имеют для вас первостепенного значения?
Внезапно ответ на этот вопрос дала другая уверенная в себе девушка:
— Потому что мы не принцессы.
Латиша, переведя взгляд на обладательницу столь наглого тона, увидела перед собой совсем юную девушку. Из-за внешности и телосложения можно было даже подумать, что говорящей оказалась даже не девушка, а девочка — настолько юной она выглядела.
— Милая, — Латиша ласково улыбнулась, однако в ее голосе были четко слышны нотки укора, — среди вас есть кто-то выше титулом, чем простолюдин?
Наступила тишина. Молчание окружающих дало ответ лучше, чем что бы то ни было еще.
— Вот именно, — спокойно продолжала Латиша. — Мы говорим о том, что все вы, имея одно социальное положение, пытаетесь стадом бежать за самым глупым из вас. Давайте посмотрим кем был первый умник. Кто придумал истязать детей у всех на глазах? Подними руку вверх, чтобы я тебя видела. Ну?
Руку в толпе подняла одна из женщин, которая не смела даже посмотреть Латише в глаза. Это была худощавая, совершенно непримечательная особа в длинной грязной юбке.
— И зачем ты это сделала? — холодно спросила Латиша.
— Чтобы неповадно ему было.
— Это твой ребенок?
— Да.
— Это не ее ребенок! — уверено возразил один из мужчин. — Это ребенок ее покойной сестры.
— То есть, — Латиша, осмотрев лица провинившихся женщин, презрительно сощурилась, — она издевалась даже не над своим ребенком, а остальные решили это повторять? Сами осознаете уровень своей глупости?
Никто не посмел даже раскрыть рта. Слова девушки были настолько цепляющими и правдивыми, что это даже пугало.
— Решение принято, — Латиша, резко поднявшись на ноги, вышла вперед. Она повернула голову вправо и посмотрела на мужчин, вызывая своим серьезным взглядом страх. — Как принцесса я не могу смотреть сквозь пальцы на то, что вы подняли восстание. Всякое восстание против порядков должно наказываться, и поэтому все мужчины должны будут с этого дня каждый день в час до рассвета выходить на улицу и возносить молитвы Богине луны. Также вы должны будете выплатить штраф королевству за ваши деяния в размере десяти серебряных.
Мужчины молчали и были явно разочарованы. Их определённо задевало то, что наказание давали только им, но их поражало то, что среди наказания не было ни физического насилия, ни казни кого бы то ни было, ведь в обычной ситуации именно это и должно было применяться.
— Что
