Агни - Ульяна Каршева
«Как в страшной сказке. Или в легенде, - размышляла она, открывая дверь и снова закрывая, чтобы никто не узнал, что она нарушила негласный запрет брата входить к Оноре в одиночку. – Бедная девушка спрятана в жутком подземелье и ждёт своего спасителя. Да ещё эта девушка… - Она резко остановилась на площадке после небольшой лестнички. – А если Онора взяла на себя часть моей колдовской отравы? Она же проводила ритуал! Наверное, хотела снять с меня отраву… И сама в него вляпалась? Но тогда… - Холодок по спине убедительно показал, что дело серьёзное. – Тогда… Если я до неё дотронусь… Если дотронусь, не перейдёт ли отрава снова на меня? И что делать, если вдруг перейдёт?!»
Но здравый смысл подсказал: «Если отрава снова овладеет мной, я же не буду знать об этом – судя по состоянию Оноры. Вон, как на неё отрава подействовала (если её состояние – это всё-таки действие колдовской отравы). Она ничего не понимает, не соображает… Бедный Никас… Опять ему проблемы…»
Аня постояла ещё немного, собираясь с духом. Она вспомнила хмурое лицо дина Таегана, и почему-то это мелькнувшее воспоминание подбодрило её.
Уже решительно Аня, взяв со стены факел, пошла по подвальному коридору, пытаясь сообразить, знает ли в глубине своей души Онора, что с нею? Почему она сумела закричать нечто осмысленное сегодня утром при виде именно Агни?
Все мысли отступили перед дверью, ведущей в жалкую каморку с невольной пленницей. Аня вдохнула, словно собираясь нырнуть в воду, усмехнулась сравнению и вошла… В комнате по-прежнему таился полумрак, который шарахался и мотался из-за неверного факельного огня. И по-прежнему здесь ужасно воняло как нечистотами, так и кровью: кажется, пленница то и дело пыталась вырваться из стягивающих её пут…
Оглядевшись и вспомнив движение Никаса, Аня сразу нашла настенные скобы и воткнула в них факел. Потом с минуту стояла, собираясь с силами, чтобы подойти к странной женщине.
Та так и не шелохнулась, хотя Аня привнесла в каморку свет. Хотя двигалась довольно шумно. Оставив корзину у входа, Аня взяла тряпки и кувшин с водой. Намочив несколько лоскутов, она приготовила сухие, сунув их в карман блузы. И наконец присела на корточки перед связанной женщиной. Разглядев, как именно волосы скрывают её лицо, Аня решилась: протянула влажную тряпку и коснулась лица Оноры. Та не шевельнулась и вообще ничем не показала, что чувствует холодное прикосновение. Ободрившись, Аня быстро протёрла ей лицо и снова на всякий случай отдёрнула руку, хотя Онора не могла бы до неё и дотронуться: руки были крепко примотаны к подлокотникам стула.
Отбросив тряпку в сторону, Аня взяла чистую и опять взглянула на женщину, чтобы присмотреться, с чего начинать следующий этап наведения чистоты. И чуть не упала задом: Онора смотрела ей прямо в лицо, в то время как её собственное лицо из безразличного постепенно начинало напряжённо кривиться в яростную, злобную гримасу.
Аня торопливо заговорила – негромко, чтобы не напугать женщину:
- Не бойся, не бойся…
Хотя боязнь и даже нарастающий страх чувствовала именно она: а если Онора закричит, как утром? Этого безумного крика Аня очень боялась. Не потому, что его могут услышать девочки: как уже поняла Аня, в доме из подвала крики не слышны. Нет, она боялась интонаций этого крика. Интонаций, пронизывающих всё её существо ужасом.
- Не бойся, - повторила она, искательно вглядываясь в это сумасшедшее лицо «страшной ведьмы». – Я только умою тебя и волосы расчешу… Правда-правда, больше ничего не сделаю! Честно!
Глаза Оноры вдруг блеснули в свете факела, а лицо мгновенно разгладилось от кривящихся морщин, хоть и ненадолго. Блестящие глаза женщины абсолютно осознанно впились в испуганные глаза Ани.
- Возьми розы!! – завопила Онора, а в следующий миг её ясные слова перешли в злобное бульканье и клокотание.
Сообразив, что сейчас будет, Аня в бешеном темпе собрала все вещи, которые лежали перед женщиной и которые та могла видеть, и бросилась удирать из каморки.
Вещи оставлять нельзя: Никас увидит и расстроится, что она не послушала его.
Аня в спешке грохнула дверью, заглушая бессвязные вопли и рычание «страшной ведьмы», а потом сама в изнеможении прислонилась к этой двери. Только было оттолкнулась от неё, не желая слушать бредовые крики, как с досадой вспомнила, что оставила в каморке факел. Ладно. Факел находится на стене, которая вне поля зрения Оноры. Можно потерпеть немного её вопли, но убрать теперь единственную улику (Аня нехотя ухмыльнулась), чтобы брат ничего не заподозрил.
Она снова открыла дверь – спокойно, ведь звук теперь заглушался воплями из каморки. Выкрутила факел из скоб и перепрыгнула через порог в подвальный коридор. И замерла, не оборачиваясь, потому что услышала и боялась, что любое её движение перебьёт услышанное.
Среди сбивчивых и сумбурных воплей она уловила нормальные слова! Это как… Она покусала губы, пытаясь понять… Это как посреди бури, которая рушит всё подряд, в её грохоте, услышать отчётливое звучание радио!
- Возьми! В библиотеке! Розы! Принеси-и!!
Аня закрыла за собой дверь в момент особенно долгого крика «страшной ведьмы», сообразив, что слова повторяются и больше Онора ничего другого не скажет. Что-то так крепко засело в её памяти, что женщина эта вспоминает лишь при взгляде на Аню. То есть на Агни. Значит ли это, что та Агни знала что-то, что могло бы помочь состоянию Оноры?
Но как попасть в библиотеку?!
Будто колокол ударил.
Воспоминанием.
Она в деревне. Школа закрыта, а она, пятиклассница, оставила там сумку с кедами. Две одноклассницы, прознавшие о её беде: а бабушка не любила, когда чужая ей внучка теряла вещь – помогли ей влезть в открытое окно кабинета. Школа-то деревенская, и школьники частенько тайком от учителя и сторожа оставляли в тёплую погоду несколько окон открытыми, чтобы влезть в них вечером. Страшно же. Но и весело от такого немудрёного приключения!
А если в библиотеку мужа залезть в окно? Любопытно, закрыто ли оно заклинанием, как дверь туда же?
Аня стремительно взлетела на второй этаж, проверила девочек. Всё ещё спят.
Пора приступать ко второму приключению.
К влезанию в окно!
