Штормовой предел (СИ) - Птица Алексей

— Так-то да, но где же ты возьмёшь эти корабли, солдат и команды?

— Да, для этого нужны деньги, много денег… Но всё решаемо, эти деньги мы и сможем получить, если нападём на Тортугу.

— Нет, на Тортуге нам ничего не светит, а вот если мы нападём на Эспаньолу, то, возможно, что-то и сможем получить.

— Тогда нам следует напасть на Тортугу и ждать, когда к ней на помощь придут остальные пиратские корабли, не только те, что будут отсутствовать, но и те, что базируются на Эспаньоле. Они не смогут долго ждать и обязательно нападут, ведь они не знают, что мы побеждаем в основном силой магии, а не пушек. А потом можно будет напасть и на Эспаньолу.

— Они знают, Эрнандо, ведь ты нападал на них с помощью Шторма, и кто-то из пиратов смог сбежать из плена. Они обязательно расскажут об этом своим подельникам.

— Ну и пусть. Кто им поверит? Скажут, что у страха глаза велики! Часть поверит, конечно, но всё равно решат, что это преувеличение.

— Да, возможно, что и так.

— Тогда давай готовиться и ждать других кораблей.

— А к чему тут готовиться? Давай снова выйдем в море и пройдём мимо Тортуги, разведаем, что там и как.

— Ммм, только не завтра! Давай ещё пару дней побудим на суше?

— Хорошо, уговорил ты меня, бесхарактерного…

— Вот и ладно! — и Алонсо хлопнул меня по ладони.

Два дня пребывания на суше пролетели, как спешащая за рыбой чайка, и вот я снова стоял на палубе Серого призрака, как его стали называть окружающие. По-прежнему светило солнце, громко кричали чайки, и сбивал гребешки с волн бродяга ветер.

Фрегат держал курс на остров Тортуга. Встретим ли мы там пиратов или нет — дело десятое, но остров посмотреть определённо было необходимо. И вот фрегат стал приближаться к показавшемуся кусочку суши. Не очень большой скалистый остров, покрытый непроходимыми джунглями, начинающимися почти сразу от берега, был вотчиной буканьеров. На его многочисленных полянах резвились стада одичавших свиней и коров. За ними и охотились так называемые буканьеры, а потом продавали мясо и шкуры торговцам.

Но охотиться тяжело, гораздо проще прибиться к пиратам и плавать вместе с ними. Стрелками буканьеры были искусными, рубаками отчаянными, а совесть для них была качеством неизвестным. Но они в основном были французами и предпочитали плавать со своими соотечественниками.

Впрочем, мне было всё равно, с какими пиратами воевать: с английскими, французскими, голландскими или любыми другими, лишь бы топить их, как крыс, и всё.

И вот, когда остров стал уже отчётливо виден, на нас бросились сразу два корабля. Они подплыли уже достаточно близко, и мы смогли их рассмотреть. На нашем флагштоке развевался испанский флаг, а флагштоки обоих неизвестных кораблей были пусты.

Видимо, рассмотрев нас, они сразу подняли чёрные флаги и стали приближаться, надеясь взять на абордаж. На моём корабле тут же был спущен испанский и поднят флаг, изображающий собаку, держащую факел в зубах. Но это не остудило пыл пиратов, они стали брать мой фрегат в клещи. Знакомый манёвр, ничего за собой не несущий для мага водной стихии.

Посмотрев на паруса, я прошёл к штурвалу и, отодвинув рулевого, встал на его место и заорал:

— Приготовиться к бою!

Из трюма, как чёрт из табакерки, выпрыгнул Афанасий и бросился ко мне.

— Господин, что делать нам, они же с обоих бортов к нам подойдут?

— Как только подойдут, не тяни, стреляй, и сразу же перезаряжай орудия, от их залпа я прикрою. Мы развернёмся и дадим по пиратам ещё один залп.

— Всё понял, как есть, вельми, господин, — и мой мастер-канонир умчался обратно к своим пушкам. Бой начался.

Пираты, не подозревая о своей участи, приблизились на дистанцию прицельного выстрела, явно рассчитывая на лёгкую победу. И пусть фрегат был прекрасно вооружён, это их совсем не смущало.

Оба пиратских корабля были десятипушечными шлюпами, оба содержали в себе больше абордажной команды, чем матросов, и оба жаждали заполучить такой корабль, который был у меня.

Афоня не подвёл и одновременный залп с обоих бортов заставил вздрогнуть корабль от ватерлинии до самого клотика. Он немного поторопился, но всё равно половина залпа пришлась в аккурат по бортам противника. Ядра взвились в воздух и, едва набрав скорость, ударили в борта и рангоут пиратских кораблей.

Клубы дыма на мгновение затмили всю картину развернувшегося боя, слышен был только треск проломленного чугуном дерева, стон мачт, обрывающих верёвки, да негодующие крики пиратов. Ответный залп я скорее угадал, чем увидел, и, едва заметив вспышку, сразу же поднял с обоих бортов фрегата плотный водяной щит.

Ядра, ударив с двух сторон, застряли в щите. Я сбросил щит и вместе с ним упали в воду и ядра. Пираты взвыли, а моя команда обрадованно закричала. Фрегат вырвался из импровизированных тисков и заскользил по воде, совершая поворот оверштаг.

Развернувшись, как мне было угодно, я догнал один из шлюпов выстрелами с левого борта, заставив остановиться и лечь в дрейф. Добивать его не было никакого смысла, и фрегат бросился за следующим шлюпом. Пираты на его борту быстро поняли, что дело плохо, и стали удирать, надеясь спрятаться в потайной бухточке.

Носовая пушка несколько раз выстрелила им вслед, но ядра прошли мимо. Ясно, так просто нам его не догнать. Бросив штурвал, я твёрдо встал на палубе, приноравливаясь к качке, и принялся делать пассы руками, произнося незатейливую короткую арию. Тотчас боковая волна ударила в пиратский шлюп, серьёзно замедляя его ход, а тут ещё неблагодарный ветер резко поменял направление, и пираты были вынуждены зарифить паруса, чтобы их судно не перевернулось.

Догнав второй пиратский корабль, фрегат изрыгнул из пушек огонь и ядра. Слаженный залп в упор снес всё с вражеской палубы, и мы пошли на абордаж, захватив в плен два десятка пиратов и убив их гораздо больше. Чуть позже все повторилось и с другим судном. Ведя за собой оба трофейных шлюпа, мы отправились обратно на Кубу, и через день уже приплыли к месту назначения.

Губернатор Кубы и местный инквизитор отец Серхио весьма обрадовались столь удачным походом, если не сказать больше. Все трофеи были оприходованы, пираты определены в местный зиндан, а команда отправилась праздновать победу. Жалованье мои матросы получали исправно, а тут ещё и премиальные от реализованных трофеев дали им возможность разгуляться в портовых тавернах и многочисленных борделях.

Решив все дела, мы с Алонсо завалились спать в своих комнатах. Утром меня разбудил громкий стук в дверь, это явился слуга с сообщением о прибытии курьера магической почты.

Продрав глаза и умывшись, я принял его, спустившись в холл небольшого двухэтажного дома, который мы снимали вместе с Алонсо.

— Сеньор граф Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро?

— Да, это я.

— Вам послание от сеньориты виконтессы Мерседес Мария Доминго де Сильва.

— А! О! Ммм! — я опешил. Уже чего-чего, но послания от Мерседес я никак не ожидал. Самые чёрные предчувствия захлестнули меня. В этом послании могло быть всё что угодно, от хороших до самых чёрных вестей, вроде разрыва помолвки. Сердце заколотилось в груди, заглушив магическое ядро, я мгновенно вспотел.

Пока помолвка была официальной, надежда на лучший исход, всё же, оставалась, пусть и слабая. Но с её разрывом всё сразу становилось на свои места, и никаких иллюзий можно было больше не питать. Это было плохо. Конечно, в Гаване было полно девиц, жаждущих выйти замуж, а уж, тем более, за храброго графа. И здесь никто из девушек не считал меня гачупином, более того, никто и не рискнул бы этого сказать. Некоторые девицы на выданье были очень знатными, чем не заманчивая партия?

— Сеньор, необходимо пройти небольшую процедуру по опознанию. Вы уже обращались к нам, и мы сняли с вас вашу магическую ауру для подтверждения личности. К сожалению, многие маги умеют подделывать образ и принимать на себя чужую личину. Издержки и риск нашей профессии, что поделать, — курьер вежливо улыбнулся, но его глаза совсем не отражали того добродушия, что цвело на его губах. Он оценивающе смотрел на меня, сканируя, я это или не я. Ну, что же…