Артем Лунин - Кровь леса

Мне вдруг показалось, что я ее знаю.

Всеобщее внимание было приковано к пленнице, стражи снова зевали. Я ухитрился встать так, чтобы видеть всех семерых драконидов и девчонку.

Языка она не знала, и допрос продвигался ни шатко ни валко. Доктор посмотрел ей в глаза, их взгляды сцепились на долгие секунды, потом док с болезненным возгласом отвернулся. Сделал знак Главарю, тот опять ударил девчонку по щеке. Пленница затрепыхалась, что-то выкрикнула – кратко, но презрения и бесстрашия в ее интонации хватило бы на десяток Мальчишей-Кибальчишей, героически не выдающих Главную Военную Тайну буржуинам. Дракониды улыбались. Главарь и доктор спрашивали.

Девчонка молчала.

Наконец доктор покачал головой, обернулся к Главарю, беспомощно пожимая плечами:

– Как Понтий Пилат, я умываю руки, – сообщил, делая соответствующий жест. Главарь с той же сожалеющей улыбкой повернулся к драконидам и разрешающе махнул.

– Скажите свой урок, ребята, скажите заповедь номер раз. – Дед улыбается. Светка тоже улыбается под маской, я знаю, и шест в ее руках неподвижен, словно весло в ладонях гипсовой девушки.

Наши голоса звучат сначала немного вразнобой:

– Я беру в руки оружие, помня, что в нем заключена смерть. Я никогда не пойду с тренировочным оружием против соперника, не защищенного доспехами, я не обращу боевое оружие на человека…

Коротко салютую, фигура напротив зеркально повторяет жест.

– …Если только это не будет необходимо, чтобы защитить себя и других, – почти дуэтом, в унисон заканчиваем цитировать первую заповедь Клуба я и Света.

– Если не будет выбора. И уж тогда бейте в полную силу. – Дед тянет паузу, словно знает, какой мандраж меня колотит. – Начали… – роняет скучно, и палка в руках его дочери устремляется к моему наплечнику.

– Подобные индивидуумы встречаются часто. По моей личной шкале гопничества эти относятся к «гамадрилам». В своем развитии они недалеко ушли от этих животных, и для общения с ними достаточно знать несколько основополагающих правил поведения в обезьяньей стае. Например, зверю нельзя показывать свой страх. Нужно держаться уверенно и нагло.

Антон говорит негромким «академическим» тоном, от которого девчонки писаются кипятком, а парни приходят в бешенство. Эти трое «гамадрилов» не исключение. До главного медленно-медленно доходит, что ему следует считать себя оскорбленным.

– Нужно сразу же указать обезьяне место, – последние слова Тоха произнес небрежно, глядя в лицо самого здорового «гамадрила».

– Ах ты… – «Обезьян» протянул волосатые руки-бревна и сгреб щуплого паренька за шкирку… попытался сгрести.

И тогда все завертелось…

– Уберите пса, или… – Испуганный девчоночий голос.

– Или что? – И пьяное многоголосое ржание. – Ату, ату их!

Собака уже хрипит, брызгает слюной, какая крупная, а глаза совершенно бешеные, но глаза хозяев еще хуже – в них мертвое веселье.

Я стою столбом, в ногах постыдная дрожь, а в голове лишь одна мысль: это не я, это не со мной, со мной же не может случиться ничего подобного…

Давай, парень. Представь, что ты в спортзале.

Зверей убивают так, – звучит во мне равнодушный голос Деда. – Линия от правого глаза до левого уха…

Петля вокруг моей кисти. Тысячекратно отработанное, отточенное движение. Свист цепи. Чмокающий удар гайки. Рев, сменившийся жалобным визгом, застрявшим в горле, собака тычется пенной мордой в асфальт.

Ржание оборвалось звенящей тишиной. И со всех сторон глаза, белые от удивления, мокрые красные губы, еще искривленные пьяным весельем…

Если только это не будет необходимо…

Все дракониды смотрели на девчонку. Кто-то взялся за пояс комбеза, кто-то сказал про жребий.

Червяк, стимуляторы, – велел я.

ВЫПОЛНЯЮ, – биокомп отдал приказ моей броне, и я ощутил уколы в предплечье.

Червяк, математику.

ДЛЯ ЗАПУСКА БОЕВОГО РЕЖИМА ТРЕБУЕТСЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ.

Подтверждаю, запускай математику.

И биокомп запустил.

Я страшно заорал.

Вопль получился знатный, все подскочили, повернулись ко мне. Я указал пальцем куда-то вбок, бластер в руках Главаря дернулся в ту сторону и выплюнул сгусток алого пламени.

Дракониды, словно получив приказ, открыли беспорядочную пальбу, и в этот момент меня накрыл запущенный боевой режим.

Время послушно растягивается. Звуки становятся приглушенными, цвета меркнут, теряют яркость. Мысли неторопливые, спокойные, движения четкие и стремительные.

Я дергаю свою дешевую китайскую вязаную шапочку типа «презерватив» из зажима на поясе комбеза и взмахиваю ей, целя в висок Главарю.

И промахиваюсь. Босс ощущает неладное, поворачивает голову, и камень, который я незаметно подобрал во время падения на берегу ручья и сунул в шапку, бьет ему не в висок – прямо в лоб. Бум-м-м!

Девушка пытается откатиться из-под падающего, не успевает. Я отмечаю, что бронированное тело Босса придавит ей ногу и руку. Плохо.

Самый близкий драконид медленно-медленно поднимает ствол бластера. Остальные еще даже не сообразили, что произошло, продолжая палить в указанную мной сторону.

Я прыгаю назад с разворотом, плавно, как отрабатывающий движение балерун. Бью по затылку драконида, стоящего ко мне спиной, и падаю вместе с ним, закрываясь телом. Подхватываю выпавший из бессильно разжавшихся пальцев биомеч. Контакт?! – Есть контакт!

ДОСТУПЕН ПОЛИМОРФНЫЙ ОРГАНИЗМ «АСПИД-7».

А в прошлый раз никакого «доклада» не было, рассеянно думаю я. Хотя и понятно, без импланта-то.

Оружие подчиняется почти мгновенно. Лезвие легко рассекло наручники, заодно прорезав броню комбеза и отхватив клок моей собственной кожи. Все-таки попробовало крови… Образ.

Я вскакиваю на ноги и вижу перед собой огромную фигуру. Как и было рассчитано в математике. Мои руки уже перехватили оружие за середину, вместо клинка под пальцами возникает рукоять, и тупой конец древка тоже превращается в лезвие, повинуясь моему воображению. Двухстороннее копье в моих руках неторопливо завертелось… на самом деле за этим движением нельзя уследить без ускорения восприятия. «Баттерфляй», красивое слово, и концы шеста, «размазанные» в воздухе, действительно напоминают взмахи крыльев бабочки.

И выбитая палка летит на маты.

И одно из лезвий разрезает напополам ствол бластера.

Заодно с локтем драконида.

Крик больше похож на низкое гудение, а потом раздается бульканье, когда другое лезвие перехватывает горло драконида, прорезав броню как бумагу.

Минус один.

Мазки крови на клинке бледнеют, пропадают. Напоим мечи кровью, здесь это не просто красивость речи. «Аспид» очищается сам или мгновенно впитывает всей поверхностью нужные ему питательные вещества. Кровь питательна. Интересно, почему моя не понравилась? Пересоленная или гемоглобина мало?

Какая чушь лезет в голову, когда ты уже мертв.

Я просто не успел. Я слишком далеко.

Математика позволяет двигаться немного быстрее – но гораздо точнее. Однако я все же не вписываюсь между юркими колючими секундами, и бластер в руке моего врага смотрит мне в грудь, и палец его уже нажимает на спусковой крючок.

Так! – Тихий плевок пневматической навески. Солдат ошибся. Я буду жить.

Шкряб! – Я не уворачиваюсь, сонная или ядовитая игла бьется в нагрудную пластину моего комбеза и бессильно отлетает. Стрелявший переключает бластер на стрельбу плазмой, я рассчитываю время нажатия спускового крючка, траекторию выстрела.

Фс-с-с-с! – Клуб огня проходит так близко, что видеосенсоры моего комбеза слепнут на какое-то время. Враг стрелял почти в упор.

На второй выстрел я времени ему не даю.

Удар. Игольчато-острый клинок пронзает броню и грудь, я ощущаю незначительное сопротивление брони, плоти и кости.

Минус второй.

Мгновение – древко копья сгибается, само себя вынимая из уже мертвого тела, хлещет вбок.

Доктор все это время пытается отдать приказ моему импланту на боль, оглушение, наконец бросил команду смерти. Все эти сигналы, конечно же, не проходят, и драконид все же берется за бластер как раз в тот момент, когда я бью. Доктор, казалось, успевает сберечь не только руки, но и оружие, на самом же деле…

Враг яростно жмет курок, не замечая, что пяток сантиметров дула не хватает.

Вспышка так сильна, что похожа на маленькое солнце даже через фильтры, часть особо чувствительных сенсоров моего комбеза перегорает. Грохот сравним с выстрелом из пушки.

Доктор ослеплен и оглушен. Он мотает головой, пятится, держа перед собой дымящееся оружие. Легкая добыча – удар снизу вверх, хруст, грудная пластина брони вспорота.

Драконид в агонии жмет курок, ствол бластера вспыхивает и с грохотом рвется. Осколки хлещут меня в грудь. Отстраненно чувствую боль в боку. Математика не всесильна, рассчитать этот взрыв я не мог.