Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)
— Если опять сказки, — сказал я. — То могу вам надиктовать еще пару таких книг. Можно и больше, но там еще надо подумать.
Я еще все-таки плохо знал местную жизнь, а не все земные сказки можно было рассказывать, не меняя деталей сюжета. Окрыленный купец ушел, пообещав после обеда прислать писца, а я взял довольно увесистый кошелек и вложил его в руки Клары.
— Это еще что за фокусы, — сразу вскинулась она, бросив кошелек обратно на стол. — Зачем мне нужны твои деньги?
— У нас в семье деньгами всегда ведала мама, — сказал я рассерженной Кларе. — Здесь вместо матери у меня вы. Посудите сами, зачем мне деньги, если вы меня полностью содержите? Разве что поменять немного золота на серебро, чтобы на всякий случай были карманные деньги.
Клара часто заморгала, ее лицо приняло какое-то беззащитное выражение и, уронив голову на руки, она вдруг зарыдала. В первый миг я просто растерялся, но потом бросился к ней и, обняв за плечи, прижал к себе.
— Не надо плакать, пожалуйста, — как маленькой говорил я ей. — Если я чем-то обидел, только скажите, я все постараюсь для вас сделать.
— Вот почему я ни разу не слышала таких слов от своих детей, — утирая глаза платком, сказала женщина. — И денег они мне никогда не давали, только все время брали. Извини, когда ты сказал, что я тебе вместо матери, я просто не выдержала. Я слишком сильно к тебе привязалась, Ген, слишком сильно полюбила. Ты мне тоже как сын. И перестань мне теперь выкать, разве так говорят с близкими людьми?
Мне повезло: Маркус был дома, и у него не было ни одного посетителя.
— Заходи, Ген, — махнул он мне рукой. — Сейчас Грая подаст чай, тогда и поговорим.
— Сколько можно пить этот чай, — проворчал я. — На меня пусть не готовит. Только позавтракал, причем, очень плотно, куда еще пить?
— Не хочешь — не пей, просто посиди рядом. А я, с твоего позволения, все-таки выпью.
— Послушайте, Маркус, — сказал я, когда мы уселись за любимый столик мага, где он обычно чаевничал. — У меня возникли вопросы, на которые, я думаю, лучше всего сможете ответить вы. Вопрос первый такой. В одной из книг упоминается о второй жене некоего барона. У вас что, многоженство?
— Скажем так, если у тебя есть желание взять вторую жену, и первая против такого возражать не будет, то окружающие признают их брак. Естественно, он будет должен смочь их содержать. Но практикуется такое очень редко. Или когда одна из жен добровольно признает свое подчиненное положение, или когда жены являются подругами и без проблем делят своего мужа. Частенько вторую жену берут в деревне, но по сути это батрачка, с которой время от времени развлекается не только муж, но и вся его родня, которая ходит в штанах. Обычно это сироты или просто девочки из многодетных бедных семей. Реже такое встречается в состоятельных семьях. Этот вопрос ты мог бы и Кларе задать. Она бы тебе высказала свое отношение к такому браку.
— Я и хотел, но она сейчас малость в расстроенных чувствах, — я рассказал Маркусу, о последних событиях.
— Она рассчитывала заменить тебе мать, а тут ты такое сказал. Вот она и не выдержала. Будь с ней ласковей, Ген, она очень одинокая женщина, и тебя любит. Я ответил на твой вопрос? Тогда давай следующий.
— Я нигде не нашел в книгах, на чем держится власть благородного сословия.
— Как на чем? — не понял Маркус. — На обычаях и традициях. На военной силе, наконец.
— Ты меня неправильно понял. Я имел в виду совершенно другое. Откуда, из каких источников складывается богатство дворянства? Крестьянин выращивает хлеб и скотину. На каком основании он делится своим трудом с феодалом? У вас есть рабство?
— Я понял, что ты хотел узнать, — кивнул головой Маркус. — Это общеизвестно, поэтому в книгах и не встречается. Крестьяне у нас лично свободны и вольны идти на все четыре стороны. Но все более или менее пригодные для обработки земли давно распределены между дворянами. Поэтому крестьяне волей-неволей вынуждены их у дворян арендовать, выплачивая заранее согласованную арендную плату. Большинство мастеров работают в городах и платят налоги в магистрат. Все благородные, а так же магистраты городов отчисляют процент от своих доходов в казну короля. Рабство в той или иной форме существует во всех королевствах. Но рабы невыгодны, и их очень мало. Используются в основном в качестве слуг, иногда — личной охраны. Попадают в рабы или пленные, за которых вовремя не внесли выкуп, или должники. У тебя все?
— Еще было бы интересно узнать новости с шахматного фронта.
— Последняя новость заключается в том, что его величество всерьез увлекся твоей игрой и, по слухам, желает облагодетельствовать ее создателя.
— А вот этого, пожалуйста, не надо! Пусть он лучше тебя облагодетельствует. А я и на книжках неплохо заработаю.
— С девушкой что решил?
— А что здесь можно решить?
— Ты только не придуривайся, ладно? Я же вижу, что она тебе нравится. И она тебя любит.
— Что вы все навалились на ребенка? — постарался отшутиться я. — Мне это еще рано, а ее интересую не я, а мои браслеты. Откуда вы взяли, что она меня любит?
— Я маг, — ответил мне Маркус. — И такие вещи могу чувствовать. Может, так и было, как ты говоришь, но сейчас все не так. А тебе надо учиться разбираться в людях. На одной силе далеко не уедешь. А насчет мальчика, ты давно в последний раз смотрелся в зеркало? Посмотрись, увидишь много интересного.
Мы еще немного поговорили, потом Маркус принес свои шахматы, и я показал ему несколько шахматных задач, которые вспомнил из сборника. Идею он понял моментально, а задачи записал на листе бумаги. Я присмотрелся к доске, оба ряда клеток были пронумерованы местными цифрами и буквами. Посидев еще немного, я решил отправиться домой и немного покачать мышцы. Клары дома не было, а Алина в последнее время выходила из своей комнаты только по необходимости. Я решил воспользоваться моментом и посмотреть на свое отражение. Качество бронзового зеркала Клары было неважное, зато размеры позволяли рассмотреть себя в полный рост. Я зашел к ней в комнату и, чтобы было лучше видно, снял рубашку. Майку я уже давно не носил, так как на улице стояла настоящая летняя жара, так что в золотистом диске отразился голый по пояс парень с моим лицом и впечатляющими мускулами. Неужели я набрал такое всего за один месяц? За спиной послышался тихий вскрик. Я обернулся и увидел Алину, которая стояла в дверях и круглыми глазами смотрела на меня с удивлением и восхищением. Вид спереди ее окончательно добил, но, к моему изумлению, она вдруг закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Быстро натянув рубашку, я выскочил следом. Дверь в комнату девушки была приоткрыта, и оттуда доносились приглушенные рыдания. Я слегка постучал пальцами о косяк, но не услышал никакой реакции и зашел.
Алина лежала на кровати и ревела в подушку. Я тихонько подошел и сел рядом.
— Я тебя чем-нибудь обидел?
Ответом был новый взрыв рыданий. Я наклонился и обнял вздрагивающие плечи девушки, за которые развернул ее к себе. На красивом девичьем лице была написана такая тоска и безнадежность, что мне стало страшно.
— Не надо так плакать, ладно? Ну, что мне сделать, чтобы ты успокоилась?
— Ничего не надо! — замотала она головой, разбрызгивая слезы. — Вы меня не захотели любить, когда пришли сюда бедным и слабым. А сейчас вы сильны и красивы, а вскоре будете и богаты. Зачем вам какая-то купеческая дочь? Поначалу я хотела вас привязать к себе, чтобы получить дворянство. Мы с Ласом друг друга не любили, просто уважали, и нам было хорошо вдвоем. Родители настояли на помолвке, потому что мне уже шестнадцать, а Ласу в дом нужна хозяйка. Наши семьи давно дружили, поэтому родители решили, что Лас для меня будет хорошей партией. Так бы, наверное, и было, если бы не появились вы. Я не знаю, когда злость на вас за пренебрежение и желание возвыситься ушли, а вместо этого появилась симпатия и искреннее влечение. А сейчас моя жизнь кончилась. Клара наверняка меня выставит вон. Мне неважна работа, неважны деньги, мне важно, что я не смогу видеть вас каждый день! Это как наваждение, вы отняли у меня радость жизни! Уже давно ничего не доставляет удовольствие, на душе так тяжело, что хочется забраться на крышу нашего магистрата и броситься на камни вниз головой!
Не надо было быть магом или обладать большим жизненным опытом, чтобы понять, что девушка совершенно искренне говорит то, что думает. Меня захлестнула волна нежности к этой малышке. В нашем мире, если судить по росту, я бы ей дал не больше двенадцати лет.
— Успокойся, — сказал я, приглаживая гриву ее волос. — Все не так плохо, как ты думаешь.
От моей ласки она на мгновение застыла, а потом схватила своими руками мои и зашептала горячо и сбивчиво:
— Ты не бросай меня, ладно? Не надо на мне жениться. Я понимаю, ты не можешь, у тебя свои планы. Но ведь капельку тепла ты мне можешь подарить? Я ведь не прошу многого. Только быть рядом с тобой и хоть иногда получать твои ласки! Разве я так уж некрасива?
