Аркейн. Трилогия (СИ) - Кощеев Владимир

Конечно, я блефовал. Ничего такого я не подготовил, хотя теперь, судя по всему, придется озаботиться. Орден не слезет с моей шеи, я и раньше об этом догадывался, но Вагнер, похоже, решил, что я позволю ему мной командовать. Однако я не Салэм и всегда помню, что блюсти нужно в первую очередь свои интересы, и только потом думать о чужих. Так что либо он предложит достойную цену, либо пусть идет вместе со всем своим Аркейном куда пожелает.

– Это ложь, мальчик, – оскалился магистр.

– Ты готов поставить репутацию всего ордена под удар? – улыбнулся я, разводя руки в стороны. – Тогда вот он я, магистр, можешь делать со мной, что пожелаешь.

Моя уверенность заставила его сомневаться. И я решил надавить сильнее.

– Вы и не представляете себе, магистр, как много знакомств может обрести демон, несколько месяцев проводящий в столичных борделях и трактирах. Или думаете, Ченгер просто так все это время отсутствовал в академии? О нет, магистр, он работал на меня. Но вы же все равно не поверите, так что…

И, больше не говоря ни слова, я развернулся и покинул его кабинет.

Что ж, кости брошены. Теперь остается только ждать хода Вагнера.

Глава 22

Родовой замок Равенов  .

Его высочество Генрих въехал во двор поместья во главе собственной свиты. Слуги бросились помогать благородным господам спешиться, и горстка аристократов гуськом втянулась в поместье, громко и весело переговариваясь между собой. Прошедшая охота не оставила их равнодушными. Егеря завели телеги, загруженные убитой дичью.

Оставив прихлебателей разбредаться по покоям, сам принц поднялся на второй этаж и прошел в кабинет. Никакой особой защиты, как во дворце, тут не имелось. Зато уже ждал слуга с кувшином вина и говяжьей нарезкой. Вкусы своего господина здесь прекрасно знали, о возвращении его высочества заблаговременно предупредили, поэтому и новый костюм уже дожидался хозяина на вешалке.

– Оставь меня и позови Харольда, – приказал принц, войдя в помещение.

Расстегнув ворот охотничьей куртки, Генрих сел за рабочий стол, на котором ни разу не лежало документов, и закинул на него ноги в грязных сапогах.

Потягивая любимый сорт вина из бокала, его высочество сворачивал тонкие пластики мяса в трубочки и забрасывал в рот, чтобы проглотить не жуя.

Ждать долго не пришлось. Старый слуга явился через несколько минут и поклонился принцу.

– Ваше высочество, – произнес он негромко.

– Были новости, Харольд? – не глядя на слугу, спросил принц, осушая бокал.

– На академию напал культ Хибы, ваше высочество. Было очень много жертв, его величество выдвинул официальную претензию ордену.

По мере рассказа слуга подлил вина господину, а тот продолжал смотреть в сторону, обдумывая полученные сведения.

– А что с моим человеком? Он выполнил мой приказ?

Харольд покачал головой.

– К сожалению, он оказался в числе жертв культа. И в последнем сообщении писал, что подобраться к известному вам лицу не смог.

Генрих залпом выпил вино и со стуком опустил бокал на столешницу. Поджав губы, он еще несколько секунд не двигался.

Старый слуга, привыкший к вспышкам ярости своего господина, тоже сохранял неподвижность. Лишь когда принц протяжно выдохнул и, потеряв устойчивость, стал заваливаться на пол, Харольд понял, что дело плохо.

– На помощь! – крикнул он, бросаясь к телу принца.

Началась бестолковая суета, слуги и гости его высочества толпились в кабинете и коридоре. Прибежавший лекарь констатировал смерть от отравления. Как показало устроенное сыном герцога Урса расследование, яд был нанесен на любимый бокал его высочества.

Но Харольда это уже не спасло – старик умер в подземелье, куда его успели поместить, как первого подозреваемого. А настоящий убийца, будто в насмешку, оставил в теле старика еще и охотничий нож принца.

Найти настоящего виновника не удалось.

Жернова большой политики пришли в движение, и Генрих Равен оказался одним из первых, кого они размололи.

* * *

Королевский дворец Крэланда, покои его величества  .

Монарх спал глубоким сном, развалившись на кровати. Смятое одеяло лежало на полу, плотные шторы закрывали окна, и в полной темноте никто бы не заметил тень поднявшейся служанки.

Женщин его величество таскал к себе в постель только неблагородных кровей, чтобы не давать аристократам повода требовать преференций роду за такие дешевые услуги. А у служанок не сотрется, тем более Равен Второй был щедр и одаривал небогатых девушек достойно. Ни одна из его любовниц не могла бы пожаловаться.

Пять талеров за час в компании короля это, само собой, большие и приятные деньги, но обязанности с девушки никто не снимал. А потому она постаралась максимально тихо собрать снятую его величеством одежду и, надев нижнюю рубаху, накинула униформу.

Равен Второй всхрапнул и перевернулся на бок, сгребая подушку в объятия, и демонстрируя ночной гостье голый зад.

Прихватив выданное ей вознаграждение, служанка подошла к выходу из спальни. Рукой расчесав спутавшиеся волосы, она несколько раз вздохнула и, взявшись за ручку, открыла дверь.

В помещение тут же просочился отвратительный запах, и девушка, еще не осознав, что происходит, оглохла от звона стали и криков. А потом ее глаза выцепили темную лужу на полу.

Голова у слуг дворца была на месте, а потому она сделала то, что положено делать в подобных случаях. Дверь захлопнулась оглушительно громко, отрезая звуки и вонь выпущенных внутренностей. Обернувшись на короля, который даже не почесался, девушка на деревянных ногах подошла к ложу его величества.

Опустившись на колени перед кроватью, служанка заторможено коснулась плеча Равена Второго и, только теперь скатываясь в истерику, завизжала, выпуская наружу шок и страх.

Король, нужно отдать ему должное, проснулся мгновенно. Еще не открыв глаза, его величество проверил на себе защиту и, подскочив на кровати, окинул взглядом трясущуюся девчонку. Одного мгновения Равену хватило, чтобы принять решение.

– Тихо!

Пощечина заставила служанку мотнуть головой и немного привела в чувство.

– В‑в‑ваше… – выдавила та, поспешно вытирая слезы рукавом униформы.

Во многом можно было упрекнуть дворцовую прислугу, но умение брать себя в руки было залогом выживания в среде аристократов. Всякое доставалось в награду за старания простолюдинов дворца, и умение вовремя закрыть рот было одним из первых требований, которые к ним предъявляли.

– Что там? – кивнув в сторону двери, спросил король, сбрасывая одеяло и вставая босыми ногами на мягкий ковер.

– Кровь, крики, – едва удерживаясь на грани вновь подступающей истерики, доложила она. – Кто‑то дерется на мечах, ваше величество.

Равен кивнул и, взяв девушку за плечи, помог ей встать на ноги. Несильно тряхнув ее, чтобы пришла в себя, молодой монарх заглянул ей в глаза.

– Помоги мне одеться, – распорядился он, и служанка, получив понятное и простое задание, тут же бросилась к дверям в гардероб его величества.

Король тем временем проверил своим даром, что все входы в королевскую опочивальню запечатаны. Не просто так он таскал только служанок в свою спальню – каждая получала разовый пропуск в покои, и могла выйти, но не зайти обратно. То, что девчонка не успела покинуть спальню, спасло ей жизнь.

Можно было дождаться, пока бунтовщики не устанут долбиться в запертые древней магией двери, но его величество не мог себе позволить тянуть. Все, кто обнажил оружие против своего монарха, должны умирать быстро и наглядно. Да и еды в спальне не было – не считать же сырную нарезку и пару веток винограда, принесенных для разнообразия постельных утех, за пищу.

Служанка вернулась с ворохом одежды. Обычно король одевался сам – никто же не мог в спальню войти, да и не тот у нее был уровень, чтобы разбираться в королевских нарядах. Поэтому на постель легли четыре рубахи разных цветов.