Я вам что, Пушкин? Том 1 - Ричард Рубин
Я тапнул по экрану и поднес трубку к уху.
— Алло!
— Хером по лбу не дало? — зачирикал мне в ухо веселый голос.
— Нацуки? — глупо спросил я.
— Ага, — отозвалась коротышка.
Вот ты и попался, братец Кролик. щас я тебя запульну в терновый куст.
— В жопе нога. Чего не спишь-то в ночь глухую?
Обычная тянка на такую изящную словесность с моей стороны бы презрительно фыркнула или даже обиделась. К счастью, Нацуки к числу этих особ не относилась.
— Один-один. Сон для слабаков, Гару, — сообщила она и тут же со вкусом зевнула, — я только-только батю проводила на смену, он сегодня снова в ночь вышел.
Почему-то от характеристики, которую Нацуки дала отцу, на душе полегчало. «Батей» не назовут домашнего тирана, абьюзера и просто козла. Еще одно подтверждение того, что Моника тут в файлах не шарила.
Маленькая деталь, а приятная. Впрочем, я часто на деталях фиксируюсь, профдеформация такая, ничего не поделаешь. Считается, что это может мешать, мол, за деревьями леса не видишь, но это не про меня… вроде бы.
Я усмехнулся.
— Надо же. И не боишься одна ночевать? Преступность-то в современном мире на подъеме, вдруг кто решит под покровом темноты твою хату обнести? Потом просыпаешься утром — а твоей многолетней коллекции хентая и след простыл…
На том конце провода от возмущения аж закипели.
— Х-хентая? Тебе жить надоело, что ли?
Я почувствовал, как лицо растягивается в улыбке Джокера. Наверняка в исполнении школотрона Гару это выглядело жалко. Но блин, как же весело ее троллить.
(а еще она смутилась адово, так что ты попал в яблочко. наверняка в коллекции имеется с десяток томов не самого… целомудренного содержания, если ты понимаешь, о чем я)
Порнушки, проще говоря.
— А, прошу прощения, не хотел. Ты по яою угораешь, да?
— НЕТ! — взвизгнула Нацуки так, что у меня чуть барабанные перепонки не разорвались, — фу! Мерзость!
— Неужели Юри? — выдвинул я последнее предположение, — мечтаешь втайне от всех прикоснуться к ее… кхм… сокровищам, м? Если так, то мой тебе совет. Удача улыбается смелым, так что не робей. Зажми ее где-нибудь на большой перемене после обеда и скажи, мол, без тебя, моя лавандовая принцесса, даже мраморные кексы на вкус как буханка «дарницкого», будь со мной навеки. Она не устоит, даю слово.
Тишину, повисшую между нами после моего спича, можно было резать ножом из коллекции Юри. Но я, как дауншифтер с острова Гоа, ни о чем не жалел.
— Я сейчас приеду, — наконец пообещала Нацуки, — и каждое из этих слов вобью тебе в глотку. Что ты несешь вообще?
Вторую часть сообщения я благополучно проигнорировал. Вот если маятник качнется в обратку, и девчонки каким-то чудом попадут в мою двушку, там Нацуки уже и познает все величие отечественной кулинарной мысли. Черный хлеб с чесноком, однопроцентный кефир, шпроты и прочие лакомства еще только ждут впереди. А пока пусть живет нетравмированная.
— Обычно после полуночи я уже не жду гостей, потому что в такое время только всякие маргиналы по улицам бродят и закладки раскидывают, но для тебя сделаю исключение, Нацуки, — заверил я.
Снова тишина. Показалось, или она в самом деле задумалась над моим предложением?
— Сдался ты мне, — проворчала она, — извращенец!
Я усмехнулся.
— Наверное, сдался, раз уж ты мне звонишь. Соскучилась?
В ответ раздался почти бензопильный скрежет. Я даже не был уверен, что человеческий голосовой аппарат способен издавать такие звуки. Чесслово, если у нее будут проблемы с тем, чтоб себя в жизни найти, можно податься в музыку. Любой коллектив, играющий блэкуху, такой кадр себе с руками оторвет. Скрим высочайшего класса.
— Впечатляет! — заявил я, когда шум наконец улегся, — но я бы на твоем месте так не делал. Соседи щас правда подумают, что воры или насильники в дом забрались.
Теперь она дошла до точки кипения… и взорвалась.
— Все! Не знаю, зачем я вообще тебе позвонила, п-придурок! До скорого!
— Ладно-ладно, — примирительно заговорил я, — не бухти, просто ничего не могу с собой поделать. Постоянно игривое настроение на меня нападает, когда с тобой говорю. Наверное, сразу вспоминаю, как в детском саду на продленке весело было…
— Еще одно слово, и у тебя детей никогда не будет, кретин!
Вот мы уже перешли к прямым угрозам жизни. Обожаю ее.
— Хорошенького понемножку, порофлили и хватит, — сказал я и поудобнее устроился на диване, — что ты хотела?
Не привык долго трепаться по мобиле, потому что, по большому счету, и не с кем. По работе все созвоны в мессенджерах за компом, с друзьями тоже, а родители у меня не болтливые. Так что здесь с девчонками я уже свою норму минут на год проговорил за неделю.
— Ты занят с утра?
Я быстро прикинул в голове возможный фронт работ. Про «Портрет Маркова» можно уже не беспокоиться, мы с Юри почти его добили. Во втором томе «Девочек Парфе» тоже пара страничек осталась, так что это ерунда. На уроки время тратить тоже было бы глупо — вдруг уже через неделю вернусь обратно в МСК?
(так ведь ты уже и не хочешь)
А вот прибраться в доме надо. Как-никак, сюда теперь тянки захаживают, и как-то неловко приводить их в бомжатник, где разве что тараканы в клубах пыли не катаются. Но пока что выслушаю Нацуки и ее охренительные планы на меня.
— Не занят пока, но в любой момент это может измениться, — сказал я.
— Скажите, пожалуйста, — фыркнула она, — слушай, крч. Завтра мне надо пробежаться по району и заглянуть в пару мест. И одна я это делать совсем не хочу. Так что давай собирайся.
Я задумался.
— Даже не знаю, вообще-то завтра последний выходной перед понедельником и я собирался спать до победного…
— Вот уж не думала, что ты ленивая жопа, Гару! — сердито воскликнула Нацуки, — тебе что, совсем не хочется прогуляться с красивой девушкой?
— Да хочется, конечно, — согласился я, — только нам придется сначала отыскать
