Офис (СИ) - Ра Юрий
— Понятно, сделаю.
Вечерняя электричка до Тулы, на которую нацелился Фролов, уходила от Курского вокзала так, что он успевал совсем впритык. Была еще одна, последняя, но уж очень хотелось попасть домой пораньше. Пётр успел. Успел, хотя это стоило ему немалых усилий и какого-то количества нервов встречным. Потому что видеть, как на тебя несётся здоровенный тип, меняющий траекторию в последнюю секунду — это страшно. Тем более, на фоне гуляющих по городу слухов про бандитов, киллеров, сумасшедших всяких. Кто знает, может вот этому бегущему сейчас как прилетит в спину горячий привет. А окружающим пули достанутся чисто случайно, как сопутствующий урон.
Глупо выглядеть Петру было нетрудно, его это совершенно не напрягало. Тем более, что с разбега попасть в тамбур пригородного поезда проще, чем пешком. Он еще чуть-чуть ускорился и врезался в группу желающих «сесть» в поезд. Импульса хватило, чтоб внутри переполненной электрички оказался он сам и двое счастливчиков, стоящих перед ним. Кто-то придушенно крякнул, кто-то сказал спасибо. «Двери поезда закрываются автоматически!» — пробурчало сверху, и они действительно закрылись за спиной Фролова, отрезав его от Москвы. Москва даже не ойкнула, словно она вообще не заметила, что от неё отрезали такой важный кусочек естества. Может, они еще не сроднились, столица и Фролов? Кто знает…
Сейчас бы руку опустить, подумал Пётр, но это желание было из разряда сложно осуществимых. В конце концов, от перестал её напрягать и просто положил на плечи товарищей по счастью ехать прочь из этого города. Ведь если все они с таким упорством лезли в вагон, значит хотели свалить, верно? С концом СССР электричек стало меньше, а путешествующих прибавилось. Образовалось много людей, ищущих лучшей доли, то есть лучшей, чем голодать на нищенскую зарплату, выплачиваемую стагнирующим предприятием. И это еще не худший вариант, где-то вообще позакрывались заводы и фабрики. Но происходило это не так массово, чем в подсказках ложной памяти. Снова несовпадение с прогнозом, страна не упала совсем, она как бы опустилась на одно колено, пытаясь не распластаться под напором врага. «Ты уж держись, Россия, не сдавайся» — хотелось сказать стране прямо в окно электрички, за которым проносилась не такая огромная, как раньше, но всё еще большая держава.
Долго ли, коротко ехал герой, да по графику он ехал! Три часа и сорок минут как с куста. После Подольска стало легче, можно сказать, задышали полной грудью без опаски порвать электричку. От Серпухова Фролов ехал даже сидя, в комфорте. А там и культурная программа началась. В вагон зашел парень с гитарой, молодежь вообще быстро адаптируется к новым реалиям. Так что играющие и поющие в пригородном транспорте стали его неотъемлемой частью. «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся!» — неожиданно и чисто заголосил певец под свой аккомпанемент. Хорошо поёт, чертяка, но денег в кармане только тысяча рублей. Русских денег. Иностранные имелись, грели душу, но светить их в общественном месте глупо. И вообще, доллары есть стратегический ресурс, не подверженный гниению и усушке. Условно говоря. А тысячерублевая зеленая купюра — она одна на все карманы. И к тому же сильно много за песенку целую тысячу платить. Эх, еще недавно на тысячу можно было чуть не мотоцикл купить, во всяким случае какой-нибудь так-себешный байк — легко! А тут сидишь с тыщей рублев в кармане и понимаешь, на них в приличном кафе покушать можно разок или на такси прокатиться через всю Москву, вот и вся покупательная способность. Ах да, еще можно в магазине едой затариться. Короче, как бы не старался музыкант, ему со стороны Фролова не обломится.
«В свой вагон зашла она! — поддал жару парень. — Улыбнулась из окна! Поезд тронул, а я вслед лишь рукой помахал ей в ответ!» Это был удар ниже пояса, вернее в самую душу. Уж очень ладно вышло, и песенка Петру нравилась. Но тысяча рублей?
— Парень, у тебя пятьсот рублей есть? — В вагоне было просторно и как-то тихо после отзвучавшей песни.
— Да, есть. — Голос музыканта был неуверенный и неожиданно негромкий. Видимо, он давал отдыхать связкам — впереди еще немало вагонов, и во всех голосить надо.
— Дай их мне! — Вот так просто попросил Фролов, точно это нормальная история, когда прилично одетый мужчина просит деньги в электричке у лабающего гитариста.
— Нате. — В протянутой руке висела пятисотрублевая купюра. Что характерно, времени на раздумья парень себе не оставил, просто отдал деньги.
— А это тебе сдача, — Пётр решительно протянул свою последнюю тысячу, теперь у него было пятьсот рублей на такси до дома.
Глава 8
Советская улица
На вокзале славного города оружейников Фролова ждал сюрприз. если быть точным, то сюрприз находился не на самом вокзале, а на привокзальной площади. Он выглядел как белая «Нива», был украшен такими знакомыми номерными знаками, а внутри себя содержал еще более знакомую женщину. Вот это да! Ленка, его дорогая супруга приехала за ним!
— Лен, ты ли это⁈
— Я, садись скорее, поедем!
— О как, так ты прямо до дома меня довезешь?
— Погнали, говорю, дети одни дома.
— Да ладно тебе, — Фролов никак не мог выпустить из своих объятий жену. Руки, казалось, начали жить своей собственной жизнью, и была эта жизнь насыщенной и половой. — Большие уже, чего им сделается.
— Им ничего, а дому? Не жалко наш дом тебе, так хоть я поберегу. Что ты вцепился как матрос после загранки! Руки убрал, люди смотрят!
— Берегиня ты моя! Погнали, чего уж. — Пётр одернул себя, взял в руки, прикрикнул мысленно, вроде сработало. Мёртвая хватка изголодавшегося самца и отца семейства разжалась.
— Как там, в этой вашей Москве?
Вопрос Леной был сформулирован чётко и всеобъемлюще. На такой вопрос нельзя ответить односложно, так что Фролов начал рассказывать. Примерно тоже, что и я вам, но с небольшими купюрами. Названия колонок в таблице Лене знать необязательно, а имя той девушки в метро он и сам не знал. Но криминала хватило и без этого.
— Что за хозяйка? Молодая?
— Да хрен её знает, вроде тридцатник, а там может и меньше быть. Просто может выглядеть плохо. — Пётр еще не осознал, в какую ловушку угодил.
— Плохо выглядит, это как? Депиляцию не делает? — А вот тут мужчина напрягся.
— Какую депиляцию, где?
— Тебе виднее, где. Колись давай, клинья уже подбил? — И такой голос игривый, мол в шутейном разговоре чего не скажешь. Ага, Фролов знал эти шутейные разговоры, проходил. Ежели Ленке что-то приходило в голову, то всё — даже справка из милиции не помогла бы доказать невиновность супруга.
— Лен, ты совсем⁈ Она пьющая, сын в спецшколе учится, там шалманы устраивают. Какое там — клинья подбивать! Свалить бы поскорее оттуда. Денег жалко за месяц аренды. И хрен бы с ними, да съезжать пока некуда, а то бы плюнул уже.
— Что, прямо шалманы?
— Один раз точно какой-то любовник с друзьями приходил.
— А ты?
— Я на кухню с ножом выходил, ужин готовил. Какой-то бухарик даже заплакал. Думал, я из их компании и уже за нож схватился. Фиг знает, что у всей этой братии в головах.
Фролов сейчас понял, что надо давить на жалость и рассказывать всё как есть. Кажись сработало, настроение жены переключилось в режим «ты мой бедненький». Так-то он не любитель жаловаться, но, если надо — значит надо. К дому парочка подъезжала уже в благостном настроении и полной готовности поскорее уложить спать Сережку и Андрюшку. Пётр обратил внимание, что водит Лена гораздо увереннее, так что даже его рука, лежащая на бедре любимой, не мешала ей управлять автомобилем.
Спать пораньше? Ага, да кто этим родителям даст такое безобразие провернуть! Папка целую неделю дома не был, папка приехал! Так что сначала были рассказаны все новости из детского сада, с прогулок на улице, а уже потом сказка от папы на ночь и вот тогда — спать. Ребята оказались молодцами и заснули достаточно быстро.
Пацанам сон, родителям секс-марафон за все те дни, что они были лишены друг друга. Мы временно оставим Фролова, чтобы он смог без оглядки на зрителей отдать свой супружеский долг, стребовать долг с Ленки, и вообще, чего мы с тобой читатель там не видели? Ну предаются безудержному сексу два взрослых человека, то лежат один на другом, то прыгают по комнате в голом виде. Нормальная история, такое со всеми случается.
