Меч Тамерлана (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич
— Со всех сторон теснят старика? Как он?
— Говорят, что болеет сильно… Славный рыцарь очень стар — а тут еще и дурные вести со всех сторон. Ведь остальные его племянники от Иулиании Тверской также поддержали братьев, подняли восстание! Только Ягайло и остался в руках Кейстута, как ценный заложник…
Блин! Выходит, мое предупреждение никак ситуацию не спасло! Сторонники Кейстута еще и ослабели после похода в Булгар — а враги его привели на помощь не только крестоносцев, но и поляков! И в эту свору теперь отправляется Владимир Андреевич с лучшими из уцелевших русских дружинников…
Но и не влезть в разборку теперь уже невозможно. И не только из-за военной помощи Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, а также Святослава Смоленского, честно дравшихся на Куликовом поле и в Булгаре. Хотя долг чести очень важен… Но проиграй Кейстут эту войну — и мы вновь получим на западе ворога, способного в любой момент ударить в спину Московскому княжеству! Как то было на Куликовом поле…
Нет, в литовскую разборку придется влезть, как ни крути.
— Призываешь меня на брань?
Владимир Андреевич только дернул плечами:
— И да, и нет. Рязанская и Пронская дружины собираются со мной в поход. Но дед твой, Олег Иоаннович, поставил твердое условие — войско Елецкого княжества не трогать, оно прикрывает Рязань и Пронск с полудня.
У меня аж на сердце отлегло! Но тут же Владимир Андреевич уточнил:
— Однако же ушкуйники… Они ведь не совсем твои вои. И их зовет в поход атаман повольников Федор Косой.
Я аж поперхнулся терпким и холодным до ломоты зубов квасом:
— Это как так они не мои воины⁈ Давно уже мои — все, кто остался в княжестве, присягу приняли, и Федор о том знает!
Владимир Андреевич согласно кивнул:
— Твоя правда, княже. Знают — и в Москве Дмитрий Иоаннович о том знает… Но так вышло, что у тебя ушкуйников ныне в два раза больше, чем Косому удалось собрать на Вятке. А меж тем, затевается великое дело — поход на Сарай-Берке и Сарай-Бату, Хаджи-Тархан! По Азаку вы итак неплохо ударили еще в прошлом году, а города улусов Мокши и Булгара мы забрали себе. Где еще татары смогут ковать брони для всадников? И когда еще будет столь удобная возможность нанести удар по ордынским городам на Волге⁈
Мне осталось только удивленно воскликнуть:
— Ой ли? Удобная⁈ А какой же силой идти на них, княже? Дружины обескровлены на Куликах и в Булгаре, да вы еще отправляете войско в Литву! Союзники наши также заняты бранью с ляхами и немцами… Кто ныне пойдет на оба Сарая⁈
Однако же самообладание и благое расположение духа Владимира Андреевича не оставили:
— Как кто? А как же эмир Булгара Ак-Хозя? Как же вызвавшиеся в поход буртасы, мокша? Эта рать отвлечет силы Тохтамыша в поле — а вы в то время благополучно доберетесь до беззащитной столицы и сожжете ее, вывезя всех мастеров… И, если Господь поможет, Ак-Хозя победит — тогда вы сможете пройти до самого Хаджи-Тархан, что стоит у впадения Волги в Хлыванское море!
Я только покачал головой:
— Сказки сказываешь, Владимир Андреевич. Чтобы Ак-Хозя победил в бою Тохтамыша⁈
Князь Серпуховский белозубо рассмеялся — практически в голос захохотал:
— Хахахах… Уморил, княже, добро меня посмешил! Уж с каким ты серьезным лицом спросил про Ак-Хозю…
Впрочем, быстро отсмеявшись, Владимир Андреевич заговорил уже куда спокойнее:
— Прав ты, Федор Иоаннович, истинно говорю — прав! Но ты не забывай, что при Ак-Хозе состоит воеводой сам Боброк-Волынский. А при нем пять сотен наших дружинников… В бою он будет главным, а Ак-Хозя — так, общее знамя. Будто Мухаммед Булак при Мамае…
Но я не сдал позиций, несмотря на столь убедительный аргумент:
— Что-то весной Дмитрий Иоаннович ни слова мне не сказал о грядущем походе!
— Так то Дмитрий Боброк и затеял вместе с эмиром Ак-Хозей. Ударить хотят сразу после заготовки сена и сбора урожая. Так что у тебя еще есть время побыть дома три седьмицы… Ну, чуть поменьше. Потом поднимитесь по Оке к Нижнему Новгороду, а там уж спуститесь Волгой до Булгара, встретитесь с Федором Косым и войском эмира…
— Свое согласие я не давал! Пусть Косой оба Сарая и берет, коли вам так приспичило — и вы столь славно все продумали!
Владимир Андреевич только горько усмехнулся:
— У Федора всего пять сотен ратников в поход набралось, слишком мало. У тебя же повольников не меньше тысячи — и сам ты славный витязь да опытный воевода. Так что… Полуторатысячной дружиной ушкуйники, говорят, уже брали Сарай-Берке семь лет назад.
Сменив тон, брат Дмитрия Иоанновича заговорил куда тяжелее, с явной тоской в голосе:
— Федор Иоанныч — ты думаешь, я тебя не понимаю? Молодая жена красавица только дождалась из похода, малой сын растет словно без отца… Но что думаешь, меня самого дома детки да молодая супруга не ждут⁈ Еще как ждут… И в очередной раз оставлять их в Серпухове — так ведь сердце на куски рвет!
Резкий ответ застыл у меня на губах. Какой же все-таки талантливый переговорщик Владимир Андреевич…
— Но ты пойми: добьем мы сейчас ордынские города, вывезем их оружейников — ведь куда легче Русь вздохнет, вот увидишь! Для наших же детей стараемся, чтобы ига ордынского они никогда не познали! Вот твой сын родился в СВОБОДНОЙ от татар Руси — так неужели ты не желаешь, чтобы и его сын также вырос на свободной земле?
Чепуха… Красиво глаголет Владимир Андреевич, но я знаю историю. Тамерлан уничтожил все центры металлургического и оружейного производства Золотой Орды, помножив на ноль даже воспоминания о былой мощи тяжелой татарской конницы. Да в сущности, после Куликов она вроде бы и не возрождалась. Однако что в итоге — исчезло иго? Нет. Сгинула Орда? Золотая в конечном итоге да, — но среди ее обломков появилась смертельно опасная для Руси Казанская, Крымская орды, да и ногайцы в свое время шороху наводили… Полчища легкой стрелковой конницы были опасны сами по себе. Кроме того, те же крымчаки обзавелись вполне себе современным стрелковым оружием, артиллерией…
Но есть и нюансы. Тамерлан пока ничего не уничтожал — и вообще неизвестно, как оно теперь повернет их история с Тохтамышем. Случится ли вообще свара? Соответственно, если татары сохранят хотя бы часть своих производственных мощностей по выпуску брони и оружия именно для тяжелой конницы, все может пойти по довольно печальному сценарию как раз при моем сыне… С другой стороны, мы вроде как вырвали ослабевший Булгар из-под влияния татар. И чтобы он не переродился в могучее и враждебное нам Казанское ханство, не лучше ли сейчас укрепить позиции Ак-Хози — нанеся превентивный удар по обеим столицам татар и будущей Астрахани? Той самой Хаджи-Тархан? Ведь добыча, в случае успеха похода, нас ожидает просто сказочная…
Да и базу для морских ударов по Крыму в случае агрессии тамошних татар, я также основал. Переместив ушкуйников на Дон на добрую сотню лет раньше, чем в известной мне истории! А то и полторы сотни… Так что первые — и весьма серьезные шаги я уже сделал. Что же теперь — остановиться на половине пути? К тому же, ведь не завтра в поход выступать — а из двух-трех недель, что у меня остались, я выжму каждую капельку счастья от близости с родными!
— Умеешь ведь убеждать… Ну, и каковы силы Ак-Хози?
Владимир Андреевич выдохнул с заметным облегчением:
— Тысяч шесть, а то и семь булгар наберется. Пара тысяч мокши… Ну и буртасов тысячи три. Целый тумен, даже больше! А кроме того, крепкая дружина Боброка…
Я все же не смог удержаться от тяжкого вздоха:
— Вот этот бы тумен — да против ляхов, а? Чего бы сейчас не помочь-то их силой в Литве⁈
Князь Серпуховский легонько так вздохнул:
— Ну, во-первых, в Литве сейчас и нашей помощи должно хватить — а в следующем году столь удобной возможности ударить по Сараю может и не представиться. Во-вторых, кто из булгар, буртасов или мокши вообще в Литву пойдет? Мы основали их союз против татар, а не ляхов, немцев да мятежных сыновей Иулиании Тверской… Разбегутся по дороге — а те, кто останутся, будут грабить всех, кого встретят на Руси. Ну, уж нет, пусть погаными займутся…
