Потапыч (СИ) - Cyberdawn Cyberdawn
— Вроде не воняют, почтенный, — пошмыгал носом страж, явно контуженый в обоняние. — А висеть им ещё пару седмиц, по старому укладу. Душегубы и разбойники, в домах горожан умучивали по ночам, — пояснил он.
На последнее я, ни черта толком не понимая, кивнул. Укладом, очевидно, назывались общие, культурные «законы-традиции», то ли от жрецов, то ли ещё как. В отличие от «законов», принимаемых Корифеем и им уполномоченными рожами. Но тут у стража выспрашивать я просто не стал, потому что увидел вывеску: «Книжная лавка».
— Зайдём, — указал я на заведение.
— Как вам угодно, почтенный. Но я ничего про это место не скажу.
— Грамотный? — уточнил я, на всякий.
— Конечно, почтенный! — очень неубедительно соврал Шрын.
В самой лавке был небольшой стол и куча стеллажей. За столом сидел тип, очень похожий на Гендальфа из фильма про похождение карликов в Новой Зеландии, правда, не столь экстравагантно одетый. И на вопрос про «уклад» и законы Зиманды, для начала, огорошил:
— Уклады какой области вам угодно?
— А сколько их?
— На нашей Зиманде — тринадцать, как и богов, — очень постарался скрыть дедок пренебрежение «профаном» во взгляде.
— Наших краёв и столичных.
— Чьи записи изволите? Почтенного Шмутса Путешественника, Адреса Мудрого…
— Наиболее достоверные, — отрезал я. — И законы Корифейства…
— Последнее только его слуги и могут вам предоставить, уважаемый.
— Общее представление, историю последних десятилетий, — настаивал я.
— Это… — смерил он меня взглядом. — постараюсь найти.
Поднялся из-за стола и козликом ускакал в дебри полок. Через несколько минут явился с… талмудами или инкунабулами. Здоровенные книжищи, правда, не толстые. И не слишком дорого, несмотря на то, что явно не на бумаге — что-то типа пергамента. С серебрушки выдал мне десяток медяшек «сдачи». А книги подхватил Шрын, сообщив мне, что «доставит в лучшем виде».
Так дошли до гостиницы: двухэтажного дома, с двумя пузатыми трёхэтажными башнями по сторонам. Мужик в сюртуке на входе раскланялся, поинтересовался «когда почтенный изволит ужинать», при этом — никаких ключей или чего-то такого. Подразумевалось, что расплачиваться я буду после, а «комнату подготовим меньше, чем за час». При этом расценки… За серебряный аргум меня обязались поить, кормить, и дуть во всякие занимательные места семь дней, не меньше. Так что то ли в трактирах на дороге «надбавка за риск», то ли меня там ощутимо налюбили.
Кстати, никаких баров-ресторанов внизу не было. Стоячая стойка для портье (или как там этого управляющего зовут), коридор в две стороны и широкая лестница на второй этаж. Закинул я книги в комнату — оказалась вполне пристойная, с кроватью, стулом-креслом и столом, даже отхожее место было (правда, без канализации, этакий «ночной горшок» повышенных размеров с крышкой) и медная бадья, к которой вёл выполненный в виде рыбьей головы бронзовый кран. Видимо, как бадью для мытья, так и для вчерашнего обеда опорожняют слуги. А канализация… чёрт знает. Возможно, из бака на чердаке, возможно — действительно городская канализация. Учитывая относительную чистоту города — последнее, скорее всего, так и есть.
В общем, оставил книги, после чего страж отвёл меня на небольшую круглую площадь. Или скорее двор: тринадцать башенок торчали из охватывающего десятиметровую площадку здания. Но детали я рассмотрел потом, потому что от храмов ощутимо «разило» чем-то… магией, мистикой — черт знает. А главное, я в этом «разящем» чувствовал разные, вроде несовместимые и в ряде случаев знакомые ощущения. Чувствовалось что-то «родное», например, ну точнее, родное Михолапу, но и мне ощущение «спокойствия-уюта» досталось. И, например, бешенства и радости разрушения. Части я вообще не понимал, но главное — чувствовался ток очень знакомого ехидства. Как от луны в мире мёртвых, как от светящегося столба.
— Пантеон, почтенный. Храм всех богов, — воспринял мою остановку как вопрос Шрын. — Храмовая библиотека, почтенный, под её этой… синью, вот! — вспомнил он «сложное» слово, которым удачно блесканул.
— Понятно. Лови, — бросил я медную монету, исчезнувшую, как и её серебрянная родственница в лапах старшего. — Благодарю, Шрын, можешь идти.
— Благодарю, ваше почтенство, — поклонился страж и утопал вдаль.
А я неторопливо шёл к единственным распахнутым воротам, вчувствуясь в окружение. И у входа меня встретил выскочивший, как чёртик из табакерки, тип в сюртуке. Никаких «жречьих атрибутов» он на себе не носил, но память Михолапа однозначно сынтерпретировала ощущения от него — жрец.
— Добро пожаловать в Пантеон Гденьска, страждущ… — велеречиво начал этот тип, но запнулся.
Приподнял удивлённо брови, всмотрелся острым взглядом и, не слишком уверенно продолжил:
— … собрат? — скорее спросил, чем назвал меня он.
8. Новые знания и новые печали
Сам я на это «собрат» тоже удивился. Ни на Земле в сектах не состоял, да и в воспоминаниях Михолапа особой религиозщины не было. Это не точно, конечно, но «жрец» при заключении сделки с соседом (в нашем случае — что-то вроде нотариуса, но не врущий и заверяющий из мистически-религиозных соображений, а не потому что «семью кормить надо») был для бывшего теловладельца не слишком привычной фигурой.
При этом, обращается тип у храма ко мне пусть и с сомнением, но как к некоему коллеге по цеху. Чего в памяти Михолапа не обнаруживается, а хоть намёком должно быть, в конце-то концов! В принципе, судя по сомнениям, жрец вполне может ошибаться — может перепутал с кем.
— Михолап Потапыч, видом, — представился я.
— А-а-а! Слава Апопу! — довольно озвучил жрец, сделав странный жест.
А именно, сложил кулаки, свёл их, но коснулся только большими пальцами — видимо, что-то ритуальное.
— Слава, — с некоторым сомнением кивнул уже я.
Ну-у-у… чёрт знает, кто этот Апоп, хотя какие-то даже не воспоминания, а эмоции внутри на это имечко всколыхнулись. Но ничего конкретного я не помнил, так что хрен знает: «слава» или нет. Может, этот самый Апоп за подобное пожелание охреначит чем-нибудь тяжёлым, потому как в его профессии слава — вещь вредная и ненужная.
— Релз Гон, волхв Двуединого, — представился тип, после чего с искренним интересом уставился на меня. — Как поживают отпрыски богоданного Потапа?
— Кхм… я — последний в роду, — подумав, сообщил я.
— Это дурно, — помрачнел собеседник. — Впрочем, коли ты один, то и ношу Апопу нести не сможешь, — скорее себе, чем мне бормотал он. — Да и, вроде бы, Феллисы рядом живут, службу несут?
Ну охренеть теперь: не успел реинкарнироваться (Ну-у-у… пусть будет «реникарнироваться», хотя ситуация с моим воплощением вышла через жопу. Медвежью), а уже какую-то ношу на меня пристроить собираются. Да ещё за какого-то невнятного, непонятного, да и, в общем-то, нахрен мне не нужного типа — Апопа!
Это не говоря от том, на имя «Феллисы» память просто закидала меня даже не образами — ощущениями. Обида, злость, злорадство. И, наконец, короткое резюме: в разборках рода Потапычей и Феллисов с разгромным счётом один (это я) — ноль (это никого не осталось, включая слуг и домашнюю скотину) выиграли Потапычи.
— Не смогу, — утвердительно заявил я, пока на меня чего-нибудь и вправду не навесили — квест по сбору крысиных хвостов, например. — И Феллисов больше нет. Кончились.
— Друг с другом сцепились? — помрачнел Релз, на что я кивнул. — Надо сообщить в столицу, Конклаву Архижрецов. И откуда владеющих брать? — посетовал он, смотря на меня.
— Наделить? — предположил я, на что жрец досадливо поморщился, отмахнувшись.
— Одарённые ни беса не годятся, почтенный Потапыч, прости меня Двуединый. Десяток из дюжины только хуже сделают, подкормив собой навь, или ещё какую напасть.
