Записки из бронзового века (СИ) - Отсюдов Мефодий
Одни круги по воде расходились.
– Чего за фигня? – удивился я, укладываясь поудобнее. – Ихтиандр тут брачные игры с водолазами устроил что ли? – гадал я, разглядывая тропу, тянущуюся по берегу и уходящую под воду.
Хотел уже привстать, чтобы поискать начало дорожки, как из воды показалась голова. Мохнатая такая. С двумя зубами жёлтыми.
– Бобёр, – не поверил я своим глазам.
Животина огляделась и поплыла к берегу. Аккурат к тропинке.
Живот предательски уркнул. Есть мне хотелось ничуть не меньше, чем пить.
– Сейчас немного потерплю, а потом и напьюсь, а если повезёт, то и бобрятиной побалуюсь. Братан, ты как? Тоже трапезничать хочешь? – облизывался я, наблюдая за клыкастой скотиной.
Байбачьего то мяса у меня полны карманы были, но надоело оно мне…
Хлеще чем чёрная икра Верещагину из «Белого солнца пустыни».
Бобёр был от меня, если по прямой, метрах в двадцати. Я сощурил левый глаз, правым провёл расчеты, оценил расстояние, силу ветра и атмосферное давление.
И Братан не подвёл.
– Бобёр, вкусный бобёр, – напевал я, входя в холодную воду, после того как от души напился из речки. – Иди к папочке. Папочка кушать свежей бобрятинки желает, – напевал я, подтягивая тушку к себе.
По моим внутренним часам, пора уже было ужинать. Что я и сделал.
Уже валяясь на бережке с набитым пузом, убедил себя, что на сытый желудок, да ещё и ночью, топать по совершенно негостеприимному лесу – верх безрассудства. Да и как в здешних местах дела с хищниками обстоят, я не знал.
Ночевать решил на своём берегу.
Нет, можно было переплыть реку. Она что в моё время, что сейчас ни сверх глубиной, ни шириной не отличалась, но уж больно вода холодная была. Да и была у меня пара вещиц, которые ну никак мочить нельзя было. А как на тот берег переплыть и зажигалку не утопить, я не представлял.
– А брод должен был быть! Его тупо не может не быть, – вслух рассуждал я, сидя на дереве и насаживая на сук покрепче остатки бобриной тушки.
Ужин хоть и был вкусным, а я голодным, но всего бобра не осилил.
На утро хороший такой кусман остался.
Ночевать решил на том же дереве, где тушка болталась. На пару веток повыше. Тем более, там хорошая такая развилка нашлась. На мой дилетантский взгляд, естественно.
– А вот тут мы Братана уложим, а сами прислонимся к стволу, да и зафиксируем своё положение. Вот так вот. Ага! А теперь закрываем глаза и усиленно перевариваем бобрятину, – бормотал я, усаживаясь поудобнее. – Главное не бздеть, не ворочаться и всё пучком будет, – подмигнул я Братану и провалился в сон без сновидений.
Но не надолго.
Примерно посередине ночи волки в гости припёрлись. Видать эти оглоеды свежатинку почуяли и давай на чай напрашиваться. Да только хрена им, без соли, а не нежного мяса!
Тушка то метрах в трёх от земли болталась, а серые отчего то древолазанье не освоили. Подчистили волчары все съедобные отходы и свалили в ночь.
А я опять в сон провалился.
Проснулся на за пару часов до рассвета и опять от холода.
С дерева я спускался, вертя головой так, что филин позавидовал бы. Но серых на горизонте видно не было.
Идея, как переправиться на тот берег, минуя купание, пришла за завтраком. Вспомнил я, что чуть ниже по течению мель имелась. Река там хоть и широкая была, но глубина – максимум по колено.
Как раз, то, что доктор прописал для сохранения здоровья. А по моим прикидкам, до брода всего-то километров пять было.
Мне искренне хотелось в это верить. А что по факту – время покажет.
Сегодня в хит-параде «Неандерталики-ЭфЭм» передавали русские народные песни – про «мороз-мороз» и «ворона чёрного». На бис затянул про «Калину» у ручья, что не завелася и парня подвела. Он из-за этого к зазнобе не успел и остался свободным.
Или нет такой песни?
Ответ в памяти раскопать не успел. Лес натурально разверзся и я на песок ступил. На широкий такой песчаный пляж, если быть точнее. Реально, очень красивый. Такие пейзажи художники любят рисовать – тут песочек чистейший, там камыш колосится, сям кувшинки плавают.
Ну и так далее.
Но больше всего я обрадовался, когда понял, что тут на противоположный берег пешим ходом переправиться можно. И даже «дружка» с пятой чакрой не замочишь.
На том берегу место тоже нормальное было. Узкая песчаная коса, а за ней вековые деревья и куча ветровала.
Форсировать реку на голодный желудок счёл верхом безрассудства. Проредил запасы мяса, тщательно обнюхивая каждый кусок, а всё, что ревизию не прошло – водяному в жертву принёс.
Ну а после сытного обеда отдых полагается. В моём случае, можно ещё и морду лица умыть, ноги прополоскать и прочую гигиену провести. А потом ещё и солнечную ванну принять.
Благо погода снова располагала.
Естественно, всё это сделать можно было и на том берегу, но уж больно мне не хотелось в реку лезть. Не приучен я был к моржеванию…
Но сколько не растягивал я удовольствие, а оно лопнуло. После обеда солнышко за тучку зашло и хочешь не хочешь, а полез я в воду. Ибо дождём запахло. А когда ещё и с неба холодным льёт, а ты по реке топаешь, совершенно не кайфы.
Собрал я волю в кулак, штаны и кроссовки на плечи закинул, Братана на манер шеста перехватил и сделал первый шаг в неизвестность. Сорок пять шагов ширина реки в этом месте была.
Я считал!
С глубиной тоже немного ошибся – три пальца до задницы не хватило.
На берег я вылетел как пробка от шампанского. Ноги судорогой сводило, зуб на зуб не попадал. Еле-еле костёр развёл.
– Да, купание могло бы точно привести к плачевному результату, – ежился я, пихая посиневшие ноги чуть ли не в огонь.
Пока отогрелся, пока мясцо пожевал, пока оделся – день и кончился.
Топать в неизвестность на ночь глядя меня не возбуждало совершенно. Ночевать решил у берега. Тем более, неподалеку и опять, как по заказу, дерево подходящее нарисовалось.
Я сам не заметил, как вечерние посиделки у костра с рисованием карты местности перетекли в заседание генштаба. На него, правда, один я явился. Братан по бабам пошёл. В смысле, в ближайшем кустике отдыхал.
Но я и один справился!
По моим прикидкам выходило, что теперь мне вверх по течению идти нужно. И не один десяток километров. А два или три.
Можно было, конечно, считерить: протопать пяток кэмэ на юго-восток, выйти из леса в степь и с комфортом домаршировать до того места, где я дым видел.
Но были и традиционные «но».
Во-первых – так в разы дальше, а во вторых там степи незнакомые, местность открытая! А вдруг люди, а я как вша на лысине. Да и вообще, в лесу деревья есть, на них сныкаться можно. Да и не знай, как там с водой дела обстоят.
Короче, валим лесом.
Спал тревожно, встал с первыми лучами солнца. А проснулся, когда солнце туман разогнало.
С грустью и печалью, я схарчил последний кусман байбачатины и двинул вверх по течению. На чужом берегу двигался с максимальной осторожностью – без песен и плясок. Только треск стоял на всю округу.
К вечеру, по моим скромным прикидкам, уже половина пути была за плечами. И это не могло не радовать. По пути не видел ни зверя, ни человека. Только лес начал погружаться во тьму, развёл небольшой костерок, вспомнил, какие байбаки вкусные бывают, пожевал травку, водичкой запил и на дерево полез.
Третий день путешествия стал абсолютным клоном второго. До обеда настроение ещё было, а вот за пару часов до заката я уже конкретно так засомневался, а туда ли я иду?
Опасения развеял запах дыма.
Ветерок дунул и я его почувствовал. Сначала не поверил, а потом принюхался, внимательно осмотрелся и пазл сложился.
Я дошёл!
Ровно три удара сердца я наслаждался моментом! А потом ноги подкосились, и я рухнул на землю. И даже три переката исполнил.
Дело в чём было, за эти три удара сердца в голове родились и погибли семь мыслей и восемь сценариев. И во всех было одно «Но»! Охотники, тем более древние, в разы лучше не только ориентируются на природе, но и нюх со зрением и слухом у них работают в разы лучше.
