Самозванец 2. Медальон Великого Воина (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич
— Так, так, так, — произнёс он, осматривая незаправленную кровать и стол, усеянный исписанными листами, на которых вчера вечером набрасывал варианты речи перед выборами старост. На них же прорабатывал планы, которые собирался воплотить, заняв пост.
«Надзиратель» прошёл ближе к столу, сцепив руки за спиной, и с презрением уставился на скомканные черновики, валявшиеся рядом с корзиной для мусора.
— Значит, бардак разводим. Только получил бронзовый браслет, переехал в апартаменты получше, а комнату уже превратил в свинарник. Нехорошо, — он помотал головой, подкрепляя слова. — Недопустимо.
И цокнув языком, достал небольшой планшет и что-то в него записал.
— Ты кто такой? — спросил я, прекрасно понимая, с кем имею дело.
Он не ответил, посмотрел поверх очков в тонкой оправе, и продолжил что-то записывать.
— Ванная тоже загажена? — вместо ответа спросил он. — Неопасно для жизни туда заходить?
«Опасно для жизни вести себя как свинья, — подумал я, отвечая не его презрительный взгляд таким же презрением. — Особенно когда имеешь дело с Героями».
Поняв, что отвечать не собираюсь, он убрал планшет и прошёл в ванную. Взглянул на корзину с бельём, затем на состояние душевой кабины, провёл пальцем по полочке, на которой лежали принадлежности для чистки зубов, скривился, хотя на пальце не осталось ни пылинки. Потоптался и, наконец, вышел.
— А что так скоро? Даже чайку не попьёте? — уточнил я. — А в грязном белье покопаться не желаете? Может, вам нужно его обнюхать, чтоб решить, не рановато ли стирать? Или что-то хотите прихватить на память?
— Помни, с кем говоришь, — он навис надо мной, хотя ростом был ненамного выше.
В плечах был покрепче, но не сказать чтобы что-то серьёзное собой представлял. Обычный щенок, нюхнувший власти. Конечно, перед собой он видел ещё более зелёного щенка, но лишь потому, что не представлял, с кем на самом деле связался.
— Это ты… помни, — с расстановкой предупредил я.
Если сейчас любой студент пока «никто» — каждый из нас уже Герой. И потенциал с каждым днём растёт.
— Приберись, — бросил он и развернулся, чтобы уйти. — Если будет такой же срач, напишу рапорт.
И уже в коридоре едва различимо, если мне вообще это не послышалось, добавил себе под нос единственное слово — «отброс».
Теперь стало ясно, от кого мне передали очередной привет. Если «надзирателей» поставили следить за порядками, то на мой этаж выпал самый коррумпированный.
Браслет завибрировал, возвещая о том, что пора вставать, и я проследовал в ванную, чтобы принять контрастный душ. Эта сволота припёрлась раньше времени, обгадила всё настроение и усвистала как ни в чём не бывало. И это только первый плод от введения уставов, которые щедро всучил нам добрый дедушка ректор.
Самое обидное, что сегодня по календарю был выходной, но благодаря нововведениям в график поставили трудовую практику. Я же про себя звал её трудовой повинностью. На ближайшие час-полтора нас нагрузят бытовыми задачами, которые мы, разбившись на группки, будем исполнять. И пропустить или отказаться — нельзя, потому что по трудовым практикам в конце семестра будет зачёт. И если в графике окажутся пропуски, придётся отрабатывать отдельно в удвоенном количестве.
«Чем бы солдат ни занимался, лишь бы задолбался», — с грустью подумал я, наспех вытершись и одевшись.
Внизу в холле общежития ждали сонные Шен и Терр, которые тоже были явно не в восторге от новых порядков.
— К вам уже заходили надзиратели? — первым делом спросил я, даже не поздоровавшись, так меня разозлило вторжение незваного гостя.
— Угу, тётка какая-то душная, — пробубнил Шен. — Бабуле моей ровесница, наверное. Прошлась по комнате, сказала погладить форму и свалила.
— У меня так же, — поддакнул Терр зевая.
Рассказывать о своём мини-фюрере не стал, решил придержать пока не самые радостные вести. Хорошо ещё, что к ребятам пришла обычная «наставница», а не засланный казачок.
Мы шли по аллее в сторону библиотеки, нахохлившись и чувствуя приближение осени. Морось на траве уже передавала скромные приветы от первых заморозков. Зато чистый прохладный утренний воздух бодрил и разгонял дрёму.
На заданной точке нас и ещё пятерых, назначенных на эту задачу, уже ждал мистер Роджерс, не пребывавший в состоянии восторга от новых обязанностей. С хмурым видом он достал планшет, отметил прибывших, согласился ещё пару минут подождать опаздывавших девочек и продолжил залипать на птиц, клевавших какие-то дикие ягоды с дерева.
Руби с Агатой, появившиеся вскоре на дорожке, ведущей к точке сбора, выглядели растрёпанными и уставшими.
— Простите за опоздание! Всем доброго утра, — произнесла Руби, потирая ладошки и согревая их дыханием.
Агата же просто молча кивнула вместо приветствия. Роджерс собирался их отчитать, но потом плюнул и перешёл к делу.
— Ректор решил, что общий труд поможет вам сблизиться и лучше узнать друг друга. Кроме того, это облагораживает душу, — заученно монотонно сказал он, — так что берите грабли, — указал на связку инструментов позади себя, прислонённых к лавочке, — и начинайте уборку. Ваш участок от того фонтана до следующего. Весь этот зелёный квадрат надо расчистить. После погрузите собранное в мешки. Мальчики отнесут их к контейнерам за библиотекой, а дамы сдадут мне инвентарь. Я буду ждать в холле библиотеки, пока вы закончите. На всё вам не больше двух часов. Не уложитесь — зачёт не увидите. Работа командная. Один не справился — не справился никто. Приступайте.
С одной стороны это так называемое сплочение действительно работало, но только тогда, когда команда добивалась успехов. Если все страдали из-за одного лентяя — ни о каком сближении и доверии речи идти не могло. Так что стелил ректор сладко, но обезопасить пытался только себя, потому что отвечали мы за узкую группку людей, которые имели возможность перегрызться между собой и с другими «конкурирующими» группками. Впрочем, ничего нового.
— Ладно, — оптимистично произнёс Терр, — не так и много тут уборки. Опавшей листвы мало, газоны в целом чистые, шишек и опавших с деревьев ягод тоже не так много.
— Верно, — подержал я, — быстрей начнём, быстрей управимся.
Деревьев, начавших терять листву, было мало. В основном неизвестные мне растения за месяц учёбы сменили цвет с зелёных на фиолетово-красный, часть других — потускнела, но ещё держалась на ветвях.
— Красные вообще только к весне опадут, — пояснил Шен, видя, как я разглядываю местную флору. — Ты ж городской, да? Не особо во всём это сечёшь.
— Угу, — только и кивнул я, чтобы не вдаваться в уточнения.
— По тебе сразу видно. Ты, наверное, и в деревне не был ни разу. Руки у тебя аккуратные, — он мотнул головой, не отрываясь от дела. — И граблями орудовать не умеешь. Смотри как надо.
Он с лёгкостью и неприсущим ему изяществом произвёл взмах, и на граблях обосновалось немалое количество листьев за один заход.
— Делай так же, быстро управимся. Мне работать на свежем воздухе не впервой. Бабуля, до того как потеряла домик в пригороде за неуплату, всегда просила меня помогать по хозяйству. Я был не против, мне даже нравилось. Но потом пришлось съехать в выделенную квартиру — клоповник с северной стороны города, в котором я рос, а там так себе райончик. Ну и хозяйства никакого, и, соответственно, заработка тоже ноль. Бабуля поначалу пекла на продажу, а потом перестала. Не успевала дойти до цивилизованной части города с пирожками. Вечно кто-то встречался по пути, а там такой запах, — он повёл носом, будто почувствовал аромат бабулиных пирожков. — Ну и всё отбирали ещё на подходе к электричке. А я учился, подрабатывал в магазине у школы. Но тоже недолго. И если б не открывшийся дар… — он помолчал, — честно, не знаю, что делал бы дальше. Так что даже надзиратели и уборка участка не кажутся мне такой отвратительной долей.
— Ты совершенно прав, дружище, — согласился, пытаясь повторить его технику обращения с граблями,
Но про себя подумал, что всё равно не пущу произвол ректора на самотёк. Потому что проблема заключалась не в том, что кого-то заставили работать или приставили надсмотрщиков, а в том, что ректор что-то недоговаривал. И по какой-то причине на самом деле пренебрегал безопасностью студентов. Но почему? Это я и собирался выяснить.
