Корниловъ. Книга вторая: Диктатор - Геннадий Борчанинов
— Лично вам я верю, Владимир Владимирович, — сказал Корнилов. — А вот среди ваших людей, пусть даже все набираются по чьей-то рекомендации и под личную ответственность, двойные агенты вполне могут иметься.
— Я проведу служебную проверку, — гневно раздувая ноздри, ответил полковник. — Но всё же прошу, подчёркиваю, прошу вас, согласовывайте маршруты поездок с нами. Или даже лично со мной. Поймите, таких гренадёров по улицам может бегать ещё много, и они могут банально караулить вас на каждой улице. Заметили автомобиль — передали информацию. Всё, террористы вышли на тротуар и готовятся бросить гранату или Бог знает что ещё.
— Обсудим это позже, Владимир Владимирович, — ответил Корнилов. — Кажется, мы пришли.
Тесная и тёмная допросная выглядела как настоящий каменный мешок, и испуганный террорист сидел за столом в наручниках, постоянно оглядываясь на стоящего за его спиной дюжего кгбшника. Генерал и полковник Манштейн вошли внутрь, оставив начальника тюрьмы в коридоре.
Юноша, завидев свою жертву, вжал голову в плечи, даже не пытаясь скрыть испуг. Дверь закрылась за спинами вошедших, ключ проскрежетал в замке. Одинокая электрическая лампочка под самым потолком неприятно мерцала.
— Имя, фамилия, род занятий, — скучающим тоном спросил генерал.
Прежде ему не доводилось общаться с теми, кто покушался на его жизнь, но вот общения с теми, кто желал его смерти, хватало с лихвой.
— Я-я отк-казываюсь называться, — немного заикаясь, произнёс террорист. Тихим, но достаточно твёрдым голосом.
Корнилов вздохнул. Он всё же ожидал, что всё будет немного проще, и прибегать к крайним мерам воздействия не придётся. Если уж парень отказывается называть даже собственное имя, то по всем остальным вопросам ответ будет один и тот же.
Он махнул рукой кгбшнику, стоявшему за спиной арестованного, и тот с силой ударил щуплого юношу в ухо, опрокидывая его наземь вместе со стулом, чтобы тут же поставить обратно на место.
— Прошу, только не убейте нашего гостя, — мягко попросил генерал. — Аккуратнее, височная кость очень легко ломается.
— Виноват-с! — выпалил поручик КГБ, вытягиваясь смирно за спиной террориста.
— Ничего-ничего, — махнул Корнилов. — С опытом придёт.
Арестованный мотал головой, пытаясь избавиться от звёздочек в глазах.
— Имя, фамилия, род занятий, партийная принадлежность, — потребовал генерал.
— Позвольте, Ваше Высокопревосходительство, я спрошу, — попросил Манштейн.
— Пожалуйста, — усмехнулся Корнилов.
— А ну, мразь! Отвечай, когда спрашивают! Ты, сволочь краснопузая! — заорал полковник, вытаскивая наган и упирая дуло револьвера в щёку арестованному.
— Д-дёмин! Егор Васильевич, — выдавил террорист, и наган медленно отодвинулся от его щеки, оставив красную вмятину на тонкой коже.
— Что же вы, Егор Васильевич, гранаты так плохо метаете, — покачал головой Корнилов. — Трое убитых, Бог знает сколько раненых.
Террорист вздрогнул и поёжился, глядя прямо перед собой.
— Я не хотел… Так… — пробормотал он.
— Род занятий, партийная принадлежность, — щуря глаза, спросил генерал. — Кто вас послал?
— Никто… Сам… В партии не состою, считаю себя анархистом, род занятий — студент… Был… — сбивчиво начал признаваться террорист.
— У кого и когда приобрёл гранату? — хмыкнул Корнилов, не веря ни единому его слову.
— Нашёл… — начал было арестованный, но полковник Манштейн вновь приблизил наган к его лицу. — Богом клянусь, нашёл! Не надо, пожалуйста!
— Поручик, освежите ему память, — попросил генерал.
На этот раз поручик с силой ударил арестованного кулаком по темечку. Террорист мотнул головой, едва не ударившись лбом об стол. Лучше бы в таких случаях бить толстой и тяжёлой книгой, вроде «Капитала», но и кулаком выходит неплохо.
— Кто вас послал, — раздельно, почти по слогам произнёс генерал.
— Никто, сам… Решение принял сам, в партии не состою, считаю себя анархистом, — оттарабанил арестованный, будто бы по заученному тексту.
— Поручик, — буркнул Корнилов.
Кгбшник ударил снова, террорист только тихо ойкнул.
— Имя, фамилия, род занятий, партийная принадлежность, — снова потребовал генерал.
Манштейн удивлённо покосился на него, но предпочёл ничего не говорить.
— Дёмин… Егор Васильевич… Студент, — обречённо заговорил арестованный. — В партии не состою… Решение принял сам…
— Кто дал наводку на маршрут автомобиля? — в упор глядя на террориста, вдруг спросил генерал.
Террорист промолчал, и его память пришлось освежать снова. Мощным ударом по темечку, как полагается. Корнилов, может быть, применил бы ещё кое-какие методы, но быстро раздобыть в тюрьме противогаз или полиэтиленовый пакет было затруднительно, а оставлять следы на теле арестованного он не желал.
— Вам знакомы следующие имена? — пристально наблюдая за реакцией террориста, спросил Корнилов. — Фаня Каплан. Александр Пушкин. Мария Спиридонова. Борис Савинков. Евно Азеф. Николай Андреев. Осама бин Ладен. Дмитрий Попов. Феликс Дзержинский.
Верховый мешал в кучу всё подряд, пытаясь по мимике и другим показателям определить, кого из них этот студент знает, но арестованный лишь дрожал и мотал головой, реагируя на каждое имя одинаково. Даже на бин Ладена.
— Найти? Проверить? — вместо арестованного сделал стойку Манштейн.
— Нет, — покачал головой Корнилов. — Не всех. Я предоставлю список.
Что-то подсказывало генералу, что этот кадр связан с левыми эсерами, хотя никаких явных доказательств тому не было. Возможно, по примеру той же Фани Каплан вышел из партии перед тем, как идти на дело. Да и знать о том, что автомобиль поедет по набережной Екатерининского канала, никто не знал. Так что, могло быть и так, как утверждал Манштейн, террористы поджидали его на каждом шагу, зная только начальный и конечный пункты движения автомобиля. И это значило, что анархист Дёмин действовал совсем не один.
— Имя, фамилия, род занятий, партийная принадлежность, — скучающим тоном продолжил Корнилов.
Допрос явно продлится ещё не один час. Надо было всё-таки пообедать.
В Иркутске
Поезд остановился у перрона, и молодой прапорщик с небольшим саквояжем в руках наконец-то покинул опостылевший вагон, полной грудью вдыхая прохладный осенний воздух.
Прежде в Иркутске он не бывал, но в целом город напоминал все прочие провинциальные города бескрайней Империи. Тысячи их.
На вокзале его встречал казачий хорунжий из забайкальских. Они представились, пожали друг другу руки, прошли на улицу, к повозке-двуколке, на облучке которой сидел ещё один казак. Почти не разговаривали, разве что казак спросил, что нового в Петрограде, но за три недели, проведённые в поезде, прапорщик и сам
