Пока я не закончусь - Луций Корнелий
— Друг мой, ты слышишь? — отвлек меня я.
Да. Теперь слышу. Кажется, у нас опять гости и, как всегда, непрошенные. В кустах справа что-то слишком активно шуршало. Так. В правую руку длинный кинжал. В левую нож или баллончик? Оставлю ее пока в кармане, где оба этих предмета.
— Ба, да это старые знакомые! — усмехнулся я, приглядываясь к кустам, откуда на меня пялил тупой взгляд мутных глазенок мутанта.
Новая стайка клювастых собак. Сколько их здесь? Три? Четыре? Подбираются. Крадутся типа.
— Баллоны или так попробуем? — спросил другой я, выставляя в сторону кустов копье.
— Давай так попробуем.
Рана на ноге еще ныла, но баллоны самое ультимативное наше оружие. Не хочется его лишаться. Эти твари угроза уже знакомая. В конце концов, если не помрем, нам придется пересекать лес. Могут встретиться твари куда опаснее. Сейчас у нас есть копье и два бойца.
— Вижу семь штук.
Мы аккуратно пятились, не давая зайти нам за спину. А твари очень хотели. На это простое действие мозгов у них хватало. Таким макаром мы вернулись к руинам, так что за спинами снова была каменная стена. Тут и будем отбиваться. Можно, конечно, попытаться допятиться до пролома, чтобы отступить внутрь. Там есть металлическая дверь, которую этим уродам едва ли открыть. Но нам нужно пробить себе путь в лес. Нужна еда, к тому же…
— Как думаешь, а эти хрени съедобные? — думал в том же направлении другой я.
— Мясо есть мясо.
Большая часть ядовитых животных родного мира это всякие лягушки, рыбы, пауки, змеи так далее. А вот все млекопитающие условно съедобны. Вроде. Я конечно не юный натуралист. Оба этих слова ко мне уже не применимы. Но какие-то общие знания отложились в памяти. Значит попробуем поохотиться на охотников. Посмотрим кто тут вершина пищевой цепи.
Твари были, может быть, глупы, но достаточно терпеливы. Не спешили кидаться в лобовую атаку, пока мы смотрели в их сторону. Они же типа замаскированы. Собирались наброситься «внезапно».
Давай сделаем вид что отвлеклись. — предложил я. — Иначе будем час тут ждать, пока эти мастера стелса изволят напасть.
Другой я кивнул и демонстративно отвернулся от леса, будто собираюсь мне что-то сказать.
— Мы просто глупые двуногие пришельцы. — насмешливо пробубнил он. — Мы не замечаем страшной опасности, которая нам грозит.
— Да-да. — Согласился я. — Мы абсолютно расслаблены и ничего плохого не ждём. Не могут же в этих кустах таиться хищники.
Такого мандража, как при первом столкновении с этими уродцами в ночи, я уже не ощущал. После мистера Половинкина и увлекательной игры на древней арене драка с кучкой мутантов не казалась таким уж хардкором. Кроме того, я очень хотел есть. А вот тут мясо ходит. Упаковка, конечно, не очень, зато биоразлагаемая.
Наш план по привлечению и заманиванию уродцев сработал. Те начали подкрадываться активнее, уже приближаясь к границе леса. На всякий случай возьму во вторую руку баллон. Всё же их многовато даже для двоих. Если пойму, что дело приобретает скверный оборот, то надо будет использовать химическое оружие.
— Готов? — прошептал я.
— Готов.
Мы разом повернулись к лесу, встречая натиск хищников. На меня бросились двое, а за ними семенил ещё один. Твари снова жались к земле, припадая на передние лапы. Они двигались довольно предсказуемо, но старались атаковать, когда смотришь в другую сторону. Глядишь на одну, к тебе лезет вторая. Другой я легко держал на дистанции сразу троих. Он взял копьё за самый кончик в одну руку, далеко выстреливая им. Нанося слабые, но быстрые уколы. Похоже, что мутанты не понимали как работает копьё. Точнее, у них не было нужных инстинктов. В детстве я был поражен зрелищем, когда дрессировщик укрощал львов, каждый из которых способен одним ударом лапы сломать ему хребет. Однако он знал инстинктивные программы своих подопечных. Их привычки и повадки. Находил в них лазейки, чтобы заставить свирепых хищников вставать на задние лапки.
Одна из тварей попыталась кинуться, Но на арене я уже хорошо научился уворачиваться. Шагнул в сторону, одновременно пиная мутанта морду. Кинулся второй, но я повторил маневр. И тут началось. Твари вдруг потеряли к нам всякий интерес, устремившись обратно в чащу. Голову мою пронзила острая боль. Земля будто завибрировала. Раздался гулкий рокот.
Шип в центре руин снова активировался.
Глава 7
Воздух вокруг шипа опять бурлил, как марево над раскаленным асфальтом летом. Пульсирующие пучки света периодически срывались с кончика иглы, отправляясь в небо. Туда, где над странным искалеченным миром висел огромный искусственный спутник. Мне казалось, что гулкий рокот древнего устройства проходит меня насквозь, заставляет зубы крошиться, а кровь приливать к голове. Но тут моё внимание переключилось на кое-что не менее важное.
— Лови обед! — призвал я свою более вооруженную версию.
Одна из тварей серьёзно пострадала в стычке. Ныне она пыталась ухромать в лес, недовольно вращая башкой и утробно рыча. Кажется, что шип на мутантов тоже влиял.
«Куда ты собрался, лакомый кусочек⁈»
Я бросился твари наперерез и отвесил ей отличный пинок в торчащие ребра. Мутант пошатнулся, но настойчиво лез в кусты. Трогать руками его голую, покрытую язвами и клочками меха шкуру совершенно не хотелось. Парадокс. Собираюсь эту хрень съесть, а трогать руками брезгую.
Другой я вонзил в спину твари копье, пытаясь удержать на месте. Мутант заклокотал, плюясь пеной. Развернул свою клювастую бошку, пытаясь кинуться на меня. Похоже, тварь осознала, что мы уже не просто отбиваемся, а собираемся сами стать охотниками. И загнанный в угол мутант был готов драться до конца. Тварь клацнула кривыми зубами в сантиметре от моего колена. Еле успел отпрянуть назад. Мутант закрутился на месте, дергаясь и пытаясь освободиться. Надо было добивать. Только чем? Другой я не мог выдернуть копье. Он держал мутанта, своим весом прижимая его к земле. Отпустит на мгновение и тварь тут же вырвется. И пинать его бесполезно. Пинки хороши для обороны. Могу сбить атакующий натиск. Но я не лошадь и не Чак Норрис, чтобы легко убивать диких животных ударом ноги. Броситься на него с кинжалом? Искусает меня всего. Так обгрызет, что раны воспалятся, а дальше заражение крови или гангрена и на одного из нас станет
