Ирландские танцы - Евгений Васильевич Шалашов
По Колизею две ночи бродил,
Видел я в Вене святого Стефана,
Что же… всё это народ сотворил[1]?
А не очень-то далеко от святого Стефана, на улице Грабен, столп святой Троицы (его иной раз именуют Чумной колонной). Сама колонна нашего брата не очень заинтересует, зато под ней имеется туалет. Заметьте — совершенно бесплатный. Туалет — штука важная. И в том смысле, в самом прямом смысле, а еще и в другом.
В министерстве иностранных дел, словно бы нам и не рады. Тощий чиновник нехотя согласился взять предложение Советского правительства по поводу создания торгового представительства в Австрии, сообщил, что совет будет не раньше, чем через две недели, но скорее всего — даже через три. Мол, статс-секретарь Раннер отсутствует, а без него такие вопросы никто не решит. Вот только ответ будет направлен в Россию.
— Впрочем, — подумав, добавил чиновник, — мы можем переслать ответ министерства и в Париж, во французскую миссию, но ваш ответ на наши поправки должен исходить непосредственно от правительства России.
Так я и не сомневался, что ответ и все прочее дадут не мне, а Совнаркому. Кто такой начальник торгпредства, представляющий кооперативную организацию? МИД Австрии должен утвердить количество членов торгового представительства, разрешить или запретить какие-то предметы, включенные в предварительный (официальный) список, прописать суммы, которые мы должны уплатить в казну в качестве налогов, а потом вернуть его нам. Вопрос о французском торгпредстве решился быстро, потому что решал его сам Чичерин — лицо чрезвычайно уполномоченное. Но ничего, как-нибудь все решим. Вон, в Германии торгпредство тоже пока официально не утверждено, но работа уже идет, и товары мы покупаем.
Хуже другое. Товары-то мы покупаем, но продавать ничего не продаем, а это плохо. Позарез нужно начать продажу собственных товаров. Любых. Каких угодно. Хоть банных веников. Авось, все березки средней полосы не вырубим, а денежка пойдет. Пусть хоть копейка на рубль.
Надеюсь, когда с Францией удастся решить вопросы взаимной (о взаимовыгодной пока речь не идет!) торговли, так и остальные государства подтянутся.
Кажется, то что я должен был сделать, все сделал. Дальше уже товарищи станут трудится сами, а мне надо быстренько брать билет до Берлина и ехать в столицу Германии. Но очень быстро не получилось. Поезда до Берлина шли один раз в два дня. Теоретически, можно было рвануть через Чехословакию, с пересадками, так даже время в пути можно сэкономить, но не решился. Евросоюза еще нет, документы на границе проверяют. С Германией у меня уже получается, пропускают, а как поведут себя чехи не знаю. Поэтому, решил не рисковать,погулять по Вене, попить кофе.
И очень удачно, что не поехал. И что сразу же не пошел искать кофейню, потому что в номер влетел коридорный и сообщил, что русского господина срочно приглашают к телефону, потому что на том конце провода статс-секретарь Раннер! Значит, статс-секретарь и фактический министр иностранных дел все-таки присутствует?
Пришлось стучать в номер к Юлии Иосифовне, просить, чтобы она спустилась со мной вниз, на рецепшен, потому что разговаривать по-немецки, да еще и по телефону, я не рискну.
Кажется, мадам Соколова не поняла, что означает «рецепшен», но послушно пошла со мной к стойке, где стол телефон.
Кое-как, с переводом, держа трубку так, чтобы было слышно переводчице, разобрали, что завтра в десять утра меня ждут в Министерстве иностранных дел Австрии для очень важного разговора.
Разумеется, утром следующего дня мы с Соколовой уже были в приемной у министра иностранных дел, а в недавнем прошлом и главы Австрийской республики.
Статс-секретарь Карл Раннер внешне походил на фотографии своего знаменитого земляка — Зигмунда Фрейда. Борода, лысина, очки.
Приветствие Раннера я понял, а вот дальше придется разговаривать через переводчицу.
— Господин Раннер интересуется — как здоровье вашей супруги, появился ли наследник или наследница?
В процессе перевода в глазах у товарища Урусовой-Соколовой загорелся огонек нездорового любопытства. Вишь, интересно ей. Или она не знала, что Наталья беременна? А может и не знала, виделись-то они давненько. И письма друг дружке не пишут. Во-первых, не настолько они близкие подруги, чтобы переписываться, а во-вторых, переписываться очень проблематично — почта не ходит.
— Передайте господину статс-секретарю, что моя супруга передает привет, а наследник или наследница пока не появились. Ждем, — лаконично отозвался я. Чего не люблю — так это обсуждения моих личных дел. Можно подумать, что Раннеру и на самом деле интересно — как поживает его старая знакомая, и родился ли у нее ребенок?
Господин Раннер пригласил нас к столу, а усевшись, принялся о чем-то разглагольствовать. Я с любопытством начал прислушиваться, но ничего, кроме слов «социализм», «марксизм» и «большевизм» так и не понял. Хотя, мелькало что-то о гегемонии.
Вещал статс-секретарь долго и с удовольствием. Кого-то он мне напоминал? Нет, теперь на Фрейда, тем более, что знаменитого врача я видел только на фотографиях. Неужто самого товарища Троцкого?
Между тем, моя переводчица, беспомощно посмотрев на меня, спросила:
— Олег Васильевич, а что мне переводить? Там у него очень много такого, что я не смогла понять. И что отвечать?
— А в двух словах?
— Господин Раннер говорит о различиях между традиционным марксизмом и современным социализмом, о необходимости развивать работы ученых прошлого.
Вот уж только мне дебатов о марксизме с ревизионизмом тут не хватало!
— Юлия Иосифовна, передайте статс-секретарю, что я с удовольствием ознакомлюсь с его работами, проведу сравнение с трудами классиков марксизма и ленинизма и мы с ним поговорим. Но потом, позже и в более подходящих условиях.
Товарищ Соколова принялась излагать мои слова, а господин Раннер только кивал. Кажется, он был слегка расстроен, но что поделать?
Пожав плечами, статс-секретарь поправил очки и вновь разразился длинной тирадой. Единственное слово, которое я понял — слово «корн», означающее зерно. Корн — это почти как корм. Значит, заговорил о деле.
— Господин Раннер сказал, что Австрийская республика заинтересована в торговле с Советской Россией, но она хотела бы приобретать у нас сырую нефть, древесину и зерно со скидкой в тридцать процентов, — не моргнув глазом перевела Юлия Иосифовна.
Аппетиты у австрияков растут. Недавно же, когда Наташа встречалась с Раннером в Париже, он говорил о двадцати процентах. Я и на двадцать процентов не согласен, а не то, что на тридцать.
Стараясь говорить помедленнее, чтобы Соколова успевала за моей речью, сказал:
— Передайте господину Раннеру, что я не уполномочен вести переговоры о закупке Австрией каких-то советских товаров или сырья на территории Советской России. Тем более, не смогу решить вопрос о такой огромной скидке. К тому же — и мне, лично, да и правительству Советской России не очень понятно — отчего мы должны дать Австрийской республике подобную преференцию? То есть, скидку. (я сделал паузу) Нефть, а уж тем более зерно, нужны нам самим. В России сейчас имеются трудности. С лесом попроще, но нужно учесть, что спрос на лес во всем мире довольно высокий. Впрочем, и лес, и нефть сможет ввозить в Австрию советское торговое представительство.
Разрешения на ввоз и продажу леса и нефти австрийцы моему представительству точно не дадут. Но сказать-то об этом надо.
Юлия Иосифовна перевела мою довольно-таки длинную фразу, а Раннер не спешил отвечать, словно бы ждал от меня еще каких-то слов. И дождался. Не выдержав паузы, я спросил:
— Спросите господина министра — а в чем интерес, выгода правительства Советской России, если мы предоставим такую скидку?
Раннер загадочно покивал, потом ответил.
— Статс-секретарь просил сообщить, что в случае, если Советская Россия предоставит подобную скидку, то Австрийская республика будет готова рассмотреть вопрос о дипломатическом признании Советской России.
Хорошо, что я человек довольно спокойный, а иначе бы расхохотался в лицо гражданина, похожего на Зигмунда Фрейда. Значит — мы предоставляем вам скидку, а вы подумаете — признавать нас или нет?
— Юлия Иосифовна, передайте господину министру, что Советская Россия очень рада, что ей предоставили возможность производить закупки товаров в Австрии. — Подождав перевод, продолжил: — Я, как торговый представитель Советской России был рад, что ему, то есть мне, предоставили аудиенцию. Это большая честь для меня. Но я не хочу отнимать время у господина статс-секретаря. Поэтому, еще раз спасибо.
Я уже хотел подняться, откланяться, хотя и не знал — можно ли посетителю это делать первым? Что там сказано о дипломатическом этикете? Но Раннер — это не коронованная особа. Так что, пошел он к черту, вместе со своим автомарксизмом, то есть, австромарксизмом.
Но просто так встать и выйти из кабинета
