Тайный враг - Дед Скрипун
- В следующий раз думай, когда что-то делаешь. – Захрюкала смехом в вперемешку с чиханием ведьма, и ее поддержал басовитый хохот Чащуна. Илька посмотрел на всех, подумал о чем-то о своем, улыбнулся и рассмеялся сам.
Долго они в четверым не могли остановится, тыкая в друг-друга пальцами, и от этого еще больше заливаясь хохотом. Наверно так выходила все накопленная за последнее время напряженность. К психотерапевту тут не сходишь, чтобы он помог, не изобрели еще таких. Нервы лечатся исключительно друзьями, их поддержкой, заботой, и добрым беззлобным смехом.
- Ладно, слушайте меня внимательно. – Заговорил Чащун, когда наконец смолк последний смешок. – План будет такой…
***
- Как же так? – Воевода удивлено посмотрел на стоящего слева, от нашего героя, Бера, словно ища у того поддержки, скользнул взглядом по невозмутимому лицу Федограна и остановился на оборотне.
- Он сам толком ничего не может объяснить. Говорит только, что надо. – Пожал плечами Вул.
- Я правда не знаю ничего, кроме того, что Чащун с Ягирой попросили меня помочь им в Синих Скалах. Они даже толком не объяснили на кого будем охотиться. Какой-то то ли тигр, то ли свихнувшийся медведь, не знаю. Сказали только, что оборотень, и поймать его надо непременно, пока бед не натворил. Вон, даже шишка с собой забрали, подготовить что-то там надо. Какие-то то ли путы, то ли сети. Не пытай меня, Митрох, сам ничего не понимаю.
- Он и нас собой не берет. – Пробурчал Бер обиженно.
- Ну хватит уже, медведь. Ты мне уже всю душу своим нытьем вынул. Вы с Вулом с дружиной пойдете, ваша помощь там сейчас нужнее. Я догоню потом. Чащун обещал, что мы быстро управимся.
Воевода вздохнул и развернулся, махнув рукой.
- Делай как знаешь. Если надо, то надо. Постарайся только вернуться вовремя. Твой меч в сече нужен будет. Сила идет огромная, и у нас каждый воин на счету. Вон, всех мужиков в строй ставим. Город беззащитным оставляем. Только на бога-Авось и надеемся. – Он снова вздохнул - Верим, что за это время супостат никакой не заявится, и смертушку тут не учинит. – Добавил он, с горечью выдохнув слова и, рассматривая площадь перед теремом.
Угрюмые мужики, плачущие жены и суетящиеся под ногами, неугомонные дети. Все перемешалось в гудящей, взволнованной толпе перед воеводским крыльцом. Пришла беда в их землю. Кто как не они, встанут на защиту. Дружина — это конечно хорошо, но недостаточно, чтобы одолеть супостата. Все поднялись. Даже бабы за вилы схватились. Сейчас любая помощь мужикам нужна. За своих деток, за свои дома, они костьми лягут, но не допустят разора. Кругом угрюмые, сосредоточенные лица, идущих на смерть людей.
Вон седой как лунь дед Гостомысл, костылем на десятника замахивается, кричит, с собой взять требует, орет беззубым ртом, что он еще крепок, и готов в строю постоять с сынами своими. Пусть только орясина эта – десятник посмеет его с собой не взять, он об него этот самый костыль и сломает.
Ван бабка Фекла, знаменитая на весь город стряпуха, у которой самые вкусные пироги на всю округу, тряся пышными телесами тычет пухлым кулачком в арбузное пузо хозяина харчевни, пытающегося надеть на себя кольчугу, которая никак не хочет натягиваться на рыхлое тело. С собой взять требует. Доказывает, что никакая она не обуза, и что кашу варить будет, пока он ворога на поле брани изничтожать будет. Народ кормить надо вкусно и в походе.
А вон и кузнец наш знакомый, дочку свою любимую, невесту оборотня, Дану, ремнем домой гонит. Тоже воевать девка навострилась. Сейчас еще и сам Вул подключится, мозги суженой своей на место вставит.
И красавица Алина, тут же, рядом с отцом стоит, слезы по щекам размазывает. Елей ей что-то тихо объясняет. Видно, что отговаривает. Не бабье — это дело война. За нее есть кому копье в руках держать, отец на сечу идет, а он воин знатный. «Цыц, ешо мне!», гремит его рассерженный голос, прорываясь сквозь общий гомон и плачь.
У своей избы Щербатый на лавке сидит, и подслеповато щурясь какие-то травы перебирает. Рядом девчушка стоит в сиреневом сарафане, длинную русую косу за поясок-веревочку на талии засунула, чтобы не мешалась, да в глаза не лезла. Помогает волхву, травки, что тот сортирует, в мешочки холщевые пакует, да в рюкзак заплечный укладывает. К походу лекаря готовит.
Только детворе все нипочём. Этим «оторви-головам» все в новинку, все весело. Вон там в углу у конюшни собрались, шушукаются, заговорщически на воеводу поглядывают, тоже по-тихому сорваться из города на войну хотят. Сейчас им мамки на задницах свое одобрение нарисуют, а отцы резолюцию наложат, неодобрительную.
- Может с тобой все же? Вместе-то оно сподручнее. – На плечо Федора легла огромная ладонь медведя.
- Нельзя брат. Чащун велел мне одному явиться. – Богатырь говорил нарочито громким голосом, чтобы его услышало как можно больше народа. – Это не на долго я, догоню вас скоро. Поймаем ту зверюгу и догоню. Даже соскучиться не успеете.
Вот так вот целый день, с утра, как только он вернулся в город, так и отбивается от друзей, отказываясь их брать с собой. Делает это громко. Выбирает самые людные места. Тайный враг должен увидеть, что он будет один, без поддержки, будет наиболее уязвим без друзей. Что его можно перехватить и убить, по дороге, пока он еще не встретился с Чащуном и Ягирой. Приспешник Чернобога уже должен начать действовать, и послать своему хозяину весть. Теперь же его будет ждать неприятный сюрприз. Федор не поедет на охоту, а отправится с дружиной. Враг просто обязан засуетится и выдать в спешке себя.
Шишок будет приглядывать, он уже должен быть где-то тут. Этот проныра соскочил с плеча, еще не доезжая до ворот и нырнул в какую-то нору. Пока все идет по плану. Все как договаривались. Как только дружина в поход отправится, так и он, о своем решении с ней идти объявит. Пусть Чернобоговский шпион засуетится, заволнуется, ошибку сделает. У них все готово.
Глава 7 Не знаю кто.
Туман стелился тонким рваным покрывалом белых хаотично разбросанных перьев по зеленому лугу. Он клубился по земле словно по застывшей, в ожидании предстоящих кровавых событий, неровной, изъеденной кротовыми норами, как оспинами
