Утро под Катовице (СИ) - Ермаков Николай Александрович

Маршрут бегства у меня был заранее продуман, и я, не задумываясь, направил панцер на восток, с громким хрустом прорубаясь через подлесок. Проблема была в том, что днём след гусеничной машины позволяет меня с лёгкостью выследить и помочь может только выезд на отсыпанное гравием шоссе, однако в светлое время это делать очень рискованно. Фрицы ведь должны искать угнанный танк, а у меня нет красок, чтобы перекрасить номер. Интересно, кто там напоролся на мину, немцы или поляки? Забавно будет, если это лесной зверь заставил меня бросить такое удобное убежище и бежать, рискуя нарваться на неприятности. Но проверять было очень рискованно, поэтому я жал на педали, лихорадочно перебирая варианты дальнейших действий. Разумеется, ранее я обдумывал свои действия при подобном развитии событий, но всё планирование свелось к выбору маршрута ухода со стоянки в случае взрыва растяжки и тщательному изучению карты окружающей местности. Я ведь надеялся, что удастся спокойно отсидеться двое суток, а потом ночью на шоссе пристроиться к механизированной колонне и под ее прикрытием проехать дальше на восток. Но не срослось, уходить приходится днём, из-за чего риск обнаружения многократно возрастает. Вскоре лес кончился и танк под моим управлением оказался на берегу неглубокой речки, которую я пересек вброд, затем, проехав полкилометра по сжатому полю, оказался на грунтовой дороге, по которой и двинулся дальше. Через четверть часа я нашел удобное место в кустах на невысоком холме, вполне подходящее для короткой стоянки и переместился в башню, где, бросив пару ободряющих фраз испуганной девушке, сел на место наводчика и собрал, наконец, затвор пушки. Потом снял китель и надел на себя немецкий танковый комбинезон — так есть шанс, что немцы примут за своего. Далее, забравшись на башню, я встал в полный рост и с помощью монокуляра осмотрел окрестности. В двух километрах к северо-востоку была небольшая деревенька, или, скорее хутор, и, судя по всему, немцев там не было. В десяти километрах к северу от нас поднималась стена пыли, предположительно поднятая войсковой колонной. Поразмыслив, я вернулся за рычаги и направил танк к хутору. Надо затариться харчами, а то каша уже достала! Остановив танк в пятидесяти метрах от забора, я перебрался в башню и повернул её, наведя пушку на дом. Потом высунулся из люка и, глядя на окна дома, приглашающе махнул рукой. Через минуту ожидания из калитки опасливо выглянул седобородый дедок, и засеменил ко мне, умудряясь подобострастно кланяться на ходу. Когда он приблизился, я протянул ему купюру в двадцать дойчмарок и с немецким акцентом требовательно произнес:

— Молоко, яйца, хлеб, шпик, колбаса, огурец, водка, — затем ткнув пальцем в циферблат часов, — грозно добавил, — шибчей!

В обратном направлении дедок улепетывал гораздо быстрее, потом во дворе появились суетящиеся женщины и уже через десять минут старикан передал мне увесистую корзину, доверху набитую продуктами. После чего я, поставив тару с домашней снедью на кресло стрелка-радиста, вернул танк на прежнее место стоянки, там вновь осмотрел окрестности и решил, что есть возможность быстро перекусить. Поэтому, взяв бутыль с молоком и буханку хлеба, я уселся на башне, а Болеслава по моему совету по грудь высунулась из люка, и мы стали есть свежий хлеб, поочередно запивая его молоком из бутылки, не забывая осматриваться по сторонам. Пока мы ели, девушка бросала на меня вопросительные взгляды, но молчала, я же обдумывал возможность пристроится к проходящей войсковой колонне и в конце концов решил рискнуть.

— Болеслава, давай усаживайся, пора снова в путь!

Девушка молча исчезла в башне, я закрыл люк и вновь занял место за рычагами. Интересующая меня колонна сейчас шла в трёх километрах восточнее нас, двигаясь на юго-восток. Очевидно, её целью было шоссе Краков-Перемышль, на котором ещё могли оставаться отдельные очаги сопротивления.

На нужный перекресток я выехал как раз после прохождения хвоста колонны и пристроился в пылевом шлейфе. Ехал с закрытым люком, используя для обзора смотровую щель закрытую триплексом, к тому же приходилось быть начеку, чтобы не приближаться слишком близко к колонне, но и не отставать. Минут через двадцать я заметил на обочине одиноко стоящий грузовик, у которого два солдата Вермахта споро меняли переднее колесо. Проехав чуть дальше, я остановил танк и подошёл к фрицам, обратившись к ним по-немецки:

— Привет парни! Что, колесо пробило? Закурить не найдется?

Фрицы, увидев меня, бросили работу, поздоровались, ефрейтор достал пачку сигарет и протянул мне. Рядовой протянул горящую зажигалку. Я не мог оставаться безучастным к такому бескорыстному проявлению дружелюбия и убил их быстро, без мучений. Рядовому я двумя пальцами правой руки перебил трахею, а ефрейтору левой вонзил нож в шею, но постарался сделать это аккуратно, чтобы не забрызгаться кровью. Оттащив трупы в придорожные кусты, залез в кабину посмотреть, можно ли разжиться чем-нибудь полезным? Взял индивидуальные перевязочные пакеты, мешок с сухпайком, три гранаты и две шинели. Негусто. Забравшись в кузов, обнаружил двадцать ящиков минометных боеприпасов. И здесь облом, ну на хрена козе баян? Единственное, что хоть немного меня порадовало, это четыре канистры с бензином. Маловато, конечно, для моего прожорливого танка, но, хоть что-то!

Успев залить две канистры, я услышал приближающийся шум моторов и, посмотрев на дорогу, увидел приближающийся броневик Sd.kfz 221, вслед за которым ехал тентованый грузовик «Опель-Блиц». На всякий случай я занял место за рычагами и, высунув голову из люка, изобразил скучающее выражение лица. Надеюсь прокатит. Поравнявшись со мной, броневик остановился и из башенного люка высунулся офицер, который, судя по выражению лица, хотел что-то спросить, но вот его взгляд перебежал с моего лица на бортовой номер, и на его физиономии отразилась такая богатая палитра эмоций, что мне сразу стало понятно: не прокатило! Опустившись на сиденье, я захлопнул люк и дал по газам. Pz. IV это не «Феррари» и даже нисколько не «Лада», если говорить о наборе скорости. Эта многотонная бронированная туша набирает скорость довольно медленно. Отчаянно выжимая обороты и дёргая рычаги в стремлении увести танк вперёд я не мог видеть, что происходит сзади, поэтому спросил у спутницы через «говорилку»:

— Видишь, что там сзади?

— Там немцы, их много… мне страшно!!!

— Да знаю знаю я что там немцы! — Подкрепив своё утверждение трехэтажной ругательной конструкцией, я продолжил, — Что они делают?

— Не ругайся на меня! — В наушниках послышались рыдания.

— Вот курва! — В сердцах я сорвал наушники и, отбросив их в сторону, развернул панцер на месте.

— Ага! У фрицев проблемы! Видимо, с перепуга водитель броневика попытался задним ходом объехать следующий за ним «Опель-Блиц», но застрял в кювете и, сейчас, буксуя, пытался вырулить на дорогу. Из кузова грузовика выпрыгивали солдаты и организованно разбегались в стороны, занимая позиции. Увидев мой маневр, экипаж бронемашины тоже прыснул в разные стороны. Знают, чем грозит им мой разворот! Я не стал их разочаровывать, скользнул в башню и, уже через пять секунд послал фугас точно в цель, потом немного крутанул механизмы настройки и следующим выстрелом поразил грузовик. Всё, пора тикать! Стрелять из пушки по лежащей врассыпную пехоте нет никакого смысла, да и от пулемета толку будет мало. Исходя из этих соображений, я задним ходом проехал пятьсот метров, потом развернулся и погнал на юго-восток. Согласно тактико-техническим характеристикам, Panzer-4 имеет максимальную скорость 40 километров в час по шоссе. Но в этом режиме значительно возрастает износ двигателя, и без того имеющего невысокий моторесурс, однако сейчас не та ситуация, когда необходимо заботиться о сохранности движка, тут бы голову сохранить, а для этого мне нужна скорость. Единственный вариант спасения без потери танка я сейчас видел в том, чтобы максимально быстро добраться до моста через Дунаец и, перейдя через него, затеряться в лесистых холмах правобережья этого притока Вислы. Ранее я надеялся, что получится дождаться темноты в каком-нибудь лесочке, потом ночью пристроиться к войсковой колонне и как можно дальше продвинуться на восток. Однако сейчас, после боестолкновения, укрыться западнее Дунайца нереально, так как в отличии от правобережья, приличных лесов, пригодных для укрытия, здесь почти нет. Лишь один крупный массив напротив Тарнува, но, спрятавшись в нем, я окажусь в ловушке. Да и если даже бросить танк, шансов уйти мало — выследят. Так что давай Андрюха! Жми на газ и надейся, что у оставленных позади немцев не было рации, ну или они не успели ей воспользоваться. Не доехав до шоссе примерно километр, я свернул, чтобы срезать угол по пересеченке, скорость заметно снизилась, но так безопаснее — на перекрестке мог находиться пост, а там не постреляешь, вражеских войск много. Форсировав вброд ручей, я остановился на берегу и выбрался наружу. Затем, собирая со дна ил, я стал бросать его на танк, чтобы скрыть бортовой номер, но выглядеть это должно естественно. Закончив, я осмотрел результат и скривился: доверия не вызывает, но времени на приведение к художественному виду нет. Надо успеть до моста раньше, чем потрёпанные мной фрицы доложат об инциденте. Поэтому я продолжил путь и вскоре уже ехал по шоссе на восток. Если быть точным, то по самому шоссе я проехал только половину пути до моста, остальную часть пути я проделал по обочинам, или вообще по полю, объезжая заторы, созданные наступающими немецкими войсками. Как бы там ни было, но вскоре я добрался до моста и, внаглую вклинившись в тыловую колонну, преодолел мост, демонстративно не реагируя на отчаянную жестикуляцию регулировщика. И погнал дальше, опасаясь, что сейчас пехотинцы, идущие в колонне на восток, развернут одну, или сразу несколько своих пушек и влупят мне гостинец в корму, а там броня тонкая… Но, видимо, немцы не смогли быстро однозначно идентифицировать меня как противника и мне удалось уйти от моста целым и невредимым. Через километр после моста я свернул на просёлок и направился в южном направлении. Вскоре мне посчастливилось выехать на каменистую дорогу, где следы танка были почти незаметны. Для большей скрытности я срубил деревце и прицепил его сзади. Ещё минут через пятнадцать я нашел удобное место стоянки у подножия поросшего лесом холма, со склона которого стекал тонкий ручеёк. Здесь танк надёжно укрывали кроны деревьев, а поднявшись на холм, можно было осмотреть округу. Согласно карте, ближайшая деревенька была в двух с половиной километрах от выбранной стоянки. Здраво рассудив, что лучшее место сегодня найти вряд ли удастся, я выбрался наружу и открыл люк башни: