Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

Соколовых всегда хоронили только здесь.

Ночь была холодная, истинно ноябрьская. Ветер носился над полем крестов, тягуче завывал и норовил забраться под одежду. Не люблю я кладбища ночью. Вроде и бояться там некого — от живых угрозы куда больше. Но все равно становилось как-то не по себе. Словно я без спроса пришел в гости к тем, кто меня не ждал.

Кутаясь в шарф и выдыхая облчка пара, я наконец-то добрался до узкой фамильной аллеи. Прошел до конца — от склепов родоначальников до надгробий недавно ушедших. Остановился перед входом в склеп, где покоилась мама. Сквозь просветы в кованной входной двери можно было рассмотреть красивую мраморную статую — скульптор делал ее с лучшего портрета матушки. В ногах статуи горели в стаканах несколько свечей.

Но ноги понесли меня дальше. Не здесь была разгадка, не у мамы. Я прошел еще несколько шагов, скользнул взглядом по могильным плитам дальней родни и дошел до самого конца аллеи, где на земле темнели два пятна.

На скамейке сидела одинокая фигура. Она обернулась ко мне, и я узнал сестру. Вся в трауре — в черном от туфелек до косынки на голове. Даже волосы убрала.

— Оля? Ты что здесь делаешь?

— Тебя жду, — сухо ответила сестрица.

— Зачем?

Она не ответила. Только поднялась со скамьи, махнула мне рукой, приглашая следовать за ней. Странно это все было, но я пошел.

Она подвела меня к двум вырытым могилам. Свежие, глубокие. Возле каждой стояло по гробу. Дорогие. Один закрытый, второй пустой. И больше ни одной живой души вокруг.

— Почему два-то? — спросил я. — Вроде бы только Петьку хороним.

— Мы всю семью хороним, Миш.

— Чего? Не понимаю…

— А ты приглядись. И все поймешь.

Я осторожно поднял крышку. Странно, что не заколотили. Петька казался спящим. Умиротворенный такой, расслабленный. Упокоенный. Да только от шеи до рук был изуродован. Странно. Лицо не тронуло, а все остальное выглядело так, словно с брата содрали кожу.

— Потому в закрытом и похороним, — сказала за моей спиной Оля.

Боже, она это видела… Зачем? Она ж теперь спать не сможет.

А я… А я уже во второй раз прощался с братом. Думал, будет не так больно, но ошибался. Оплакивать надежды даже сейчас было больно. А на Петьку я всегда мог положиться. Петька был солнцем для всей семьи. Права была бабушка, когда отговаривала его от армии. Ни там не уберегли, ни здесь.

Я закрыл крышку и повернулся к Оле.

— Так и не понял, зачем нужен второй гроб.

— А это для тебя, Мишенька, — улыбнулась сестра, и я отпрянул о неожиданности. Было в ее улыбке что-то безумное, нехорошее.

— Это еще почему?

— Потому что ты не справишься. — Она медленно двинулась на меня ступая роскошными туфлями прямо по кладбищенской грязи. — Потому что в тебя никто не верит, и это неспроста.

— Я теперь другой человек.

— Ты ничтожество, Миш. Всегда им был. Отец давно на тебе крест поставил. И на себе тоже. Одна бабушка все и тащит. Меня выдадут замуж за какого-нибудь богатенького, но неродовитого дворянчика, и это на какое-то время позволит нам держаться на плаву. Но никто достойный меня замуж не возьмет — кому нужна невеста с гербом, перечеркнутым черной полосой?

— Слушай, Оль, ну не драматизируй ты так, — попытался успокоить ее я. — Понимаю, тебе больно. Я тоже буду скучать по Пете, но…

— Если сунешься в Аудиториум Магико, то погибнешь!

Сестра завизжала так громко и высоко, что я вздрогнул от неожиданности. От ее крика сорвалась с крестов стая ворон и принялась с карканьем кружить над кладбищем. Ветер усилился, порыв едва не сбил меня с ног.

Внезапно Оля расхохоталась. Громко, запрокинув голову назад, она тряслась от смеха как безумная. Да что ж такое?!

— Оля, прекрати! — рявкнул я шагнул к ней и схватил ее за руку.

Она опустила голову, уставилась на меня, и я увидел чужое лицо.

Женское, точнее, девичье. Узкое, с резкими скулами, тонким носом и пухлыми губами. Красивое, если бы глаза не горели неестественным янтарным светом.

— Сунешься в аудиториум — умрешь! — прошипела эта незнакомка и высунула раздвоенный язык. Из-под приоткрытых губ показались клыки.

— Да ептыть!

Я отшатнулся назад. Благодать мгновенно вспыхнула в крови и раскалила рефлексы. Я дернул тварь за руку, а второй — не знаю, как успел — сформировал увесистого «Колобка» и залепил ей прямиком в лоб.

— Сссссволочь! — взвизгнула тварина и попыталась вырваться. — Ну держись!

Она принялась шевелить пальцами свободной руки. Я воззвал к силе и попросил укрепить защиту. «Берегиня» засияла ярче.

— Не знаю, что ты такое, но ты точно не в моем вкусе, — прошептал я, сотворил еще одного «Колобка» и пустил светящийся шар этой хреновине прямо в грудь.

А в следующий момент все перед глазами померкло. Просто темнота — черная, тягучая, беспросветная.

Я распахнул глаза и резко сел в кровати. Руки светились «Берегиней» — Благодать сама встала на мою защиту.

Тишину особняка разрезал чей-то истошный крик.

Глава 9

Дорогие читатели! Большое спасибо за вашу поддержку и активность.

В качестве благодарности ловите бонусную проду. Приятного чтения!

Кричала женщина. Голос высокий, тонкий.

— Матильда!

За окном было еще темно. Я свесил ноги с кровати и взглянул на часы. Полпятого утра. Слишком рано для пробуждения господ, даже если баронесса сохранила старые полуармейские привычки. Может слуги? Хотя они здесь были вышколенными и ходили как мышки…

Значит, что-то случилось.

Я наспех натянул одежду и зашнуровал ботинки. Что бы не стряслось, нужно быть готовым сражаться или бежать. Сияние «Берегини» чуть ослабло, но я решил пока что не убирать защиту.

Осторожно, словно вор, я прокрался к двери, бесшумно отпер ее и выглянул в коридор.

Пусто. Никого. Лампы все еще были в ночном режиме, и длинный проход утопал в полумраке.

Жутковато.

Я попытался вспомнить дорогу до покоев Матильды. Лакей тогда вел меня через непарадную часть дома, где хозяйничали слуги. Было легко потеряться в череде однообразных коридоров. Ладно, дорогу найду. В крайнем случае затопчу ковер на парадной лестнице.

Благодать пульсировала в крови, словно пыталась о чем-то предупредить. Отчего-то раскалывалась голова — источник боли был в затылке, и оттуда она растекалась по всему черепу. Похожее ощущение я испытывал после того, как со мной поработал Корф.

— Чеееерт! — тихо зашипел я, когда голову накрыл очередной спазм.

Пришлось остановиться и прислониться лбом к холодной стеклянной витрине, чтобы хоть немного унять боль. Неужели кто-то пытался меня прощупать? Или это была ментальная атака?

Было бы куда проще понять это, имея побольше опыта. Но прежний Миша ни разу не нарывался на менталистов, а надо мной только немного поизмывались отец и Корф. Прежний же Мишка только однажды проходил стандартную процедуру по определению ранга, когда получал первый паспорт. Утешился тогда скромной «десяткой» — и успокоился. Казалось, мой предшественник вообще не интересовался даже теми возможностями Благодати, которые у него были. Идиот.

Может, Оля во сне не так уж и ошиблась? Семья видела во мне слабака? Если так, придется их удивить.

— Ух ты!

Открыв глаза, я увидел в витрине полный латный доспех. Максимиллианский, тяжелый, украшенный затейливыми узорами — я видел такие в Эрмитаже на экскурсии. Но мое внимание привлекло даже не это, а то, что к доспеху прилагался меч. Судя по дороговизне окружающей обстановки, я все же оказался в парадной части дома.

И у меня как раз не было оружия.

Чувствуя себя вором, я быстро открыл незапертую витрину и, придерживая облаченного в доспех манекена, взял меч. Не такой уж он и тяжелый, если не размахивать им час подряд…

Откуда-то дальше по коридору послышался топот, неразборчивые голоса о чем-то переговаривались.

— Кто здесь? — тихо спросил я. Голоса замолчали.