Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь
– То есть это мгновенная телепортация? – с замиранием сердца спросила Таня. Добавила с наигранной печалью: – Так вы, стало быть, продвинутые. Жаль, а то я подумывала, не научить ли вас строить паровозы.
– Нам, – четко и раздельно сказала Арлена, – изделия столь примитивного уровня не потребны. И на лошадях мы ездим исключительно в силу традиций. Должен же благородный человек хоть как-то отличаться от простолюдина. Вот и приходится заезжать во Врата или верхом, или в экипаже. В то время как простолюдины входят в Безмирье пешком. Все ясно?
Таня кивнула и снова уставилась в окно.
Возле Врат стоял стульчик. На гнутых ножках, с высокой овальной спинкой. На нем сидела личность с волосами, обрезанными скобкой, в куртке – наверное, это следовало именовать камзолом – из темного материала, густо расшитого серебром. Едва лошади доехали до личности, карета встала. Расшитый камзол поднялся. Поклонился карете, потом отвесил еще один поклон куда-то назад. Похоже, герцогский наследник Рут, собиравшийся их сопровождать, ехал следом за каретой.
Арлена рядом с Таней громко сказала, не двигаясь с места:
– Это я, Флор. Мы едем в Ярг, по приказу светлейшего.
Расшитый камзол кивнул и еще раз поклонился. С передка кареты соскочил мужчина в темном, потопал к пустому проему из темного камня, приложил руку к вертикальной балке. Громогласно объявил:
– Ярг!
Потом быстрым шагом вернулся к карете, и упряжка шоколадных рысаков тронулась. Проем между балками оставался темным. Если где-то там и пряталось Безмирье, то оно никак себя не выдавало.
Неожиданно средневековый ангар осветился бликами, и Таня, ойкнув, высунулась из окна. Вспышки света шли от Врат. В темном проеме сияли алые жилы, прихотливо сплетенные в пульсирующую сеть.
И шоколадные рысаки, мерно ступая, уходили в нее.
Арлена дернула Таню за юбки, почти силком усадила на скамейку. Задернула на оконце жесткую занавеску.
– Я же посмотреть хочу! – обиженно сказала Таня.
Из-под краев покачивающихся занавесок пробивались красноватые всполохи.
– В Безмирье не на что смотреть, – отрезала Арлена. – Кроме того, всякий смотрящий в Безмирье, слепнет. Мгновенно. Эти занавески совсем не случайно такие плотные. Они не пропускают свет Безмирья.
Таня молча ткнула пальцем в красные всполохи.
– Это не страшно, – успокоила Арлена. – Опасен лишь прямой свет, бьющий прямо из Безмирья.
– А как же кучера? И лошади?
– У лошадей на глазах шоры. А люди всегда имеют при себе повязки. Мы пользуемся Переходными Вратами уже больше тысячи лет, княжна Татьяна. И сообщу вам кое-что удивительное – мы научились это делать, не калеча себя, как раз тысячу с лишним лет назад. Сами, без помощи пришельцев.
В ее голосе явственно слышалась ирония, так что Таня почла за лучшее заткнуться.
Экипаж медленно катился вперед. В какой-то момент из-под занавесок ударил такой мощный поток красного света, что белое лицо Арлены словно залило кровью.
– Все, – сказала благородная дама, – Переходные Врата мы миновали. Кстати, алая вспышка, которую вы видели во дворе Фенрихта, не что иное, как остаточный след завершившегося перехода. И сейчас над Яргом сверкнула такая же. А теперь я попрошу вас об одном одолжении, княжна Татьяна: хотя бы на выходе из кареты не задирайте юбку до высей небесных, хорошо?
Взгляд Арлены был ледяным, тон – приказным. Таня угрюмо насупилась. Тут карета остановилась, и она, обиженно фыркнув, толкнула дверцу. Сзади послышалось:
– Особа княжеского рода сначала ждет, чтобы кучер открыл ей дверь, откинул подножку, затем предложил руку, дабы опереться, и лишь затем…
Она подхватила юбки и выпрыгнула из кареты.
Вокруг вишневого экипажа простирался чужой мир. Сверху нависало яичное небо, по нему бежали охристые и лимонные облака. Под ногами был желто-бурый проселок. По обочинам росла рыже-коричневая трава, утыканная там и сям белыми цветочками. Вдаль уплывали громадные холмы в розоватой дымке, наползающие один на другой. А по волнистой линии горизонта тянулась зубчатая оторочка туманно-бордового леса.
Склоны холмов были возделаны. Их покрывали крупные лоскуты полей, желтых, коричневых, темно-красных. Ближе к вершинам склоны становились круче. Их опоясывали ленты террас, утыканные деревцами и кустарниками. Уютный такой, красивый крестьянский мир в желто-красных тонах.
Резкая вспышка залила все вокруг красным сиянием, и Таня глянула в направлении задка кареты, откуда она прилетела. На некотором расстоянии сзади возвышались три черные балки, сложенные гигантской буквой «П». Переходные Врата.
И от них неспешно отъезжал Рут. На голове наследника был черный шарф, закрывавший пол-лица. Рут содрал его с головы, потом потянулся вперед, к лошадиной морде. Таня вдруг поняла, что на глазах у лошади тоже была повязка. Наследник дернул, и черная полоса, разворачиваясь, упала вниз, повисла на ремне уздечки.
Арлена спустилась из кареты как положено – дождавшись появления кучера, который откинул подножку и предложил ей руку для опоры. Утвердившись на земле, благородная дама сообщила:
– Не туда смотрите, княжна Татьяна. Ярг впереди, там, где лошади.
Таня повернулась.
В двух сотнях метров, в седловине между двух громадных холмов лежало селение. Возведенные близко друг к другу дома напоминали гибрид деревенского сарая с замковой башней и почти не имели окон. Стены разных оттенков бежевого венчали острые крыши.
Арлена спросила у Рута:
– Вы уже были здесь, ваша милость?
Лицо наследника было замороженным. Светло-серые глаза блуждали по верхушкам холмов.
– С того момент, как пришли вести о случившемся, прошло три дня, – после долгой паузы ответил он. – Все это время я был здесь, с герцогскими волками. Мы сидим и караулим тела… то есть то, что от них осталось. Правда, вчера вечером я покинул Ярг, чтобы повидаться с родителями. Заодно заехал в Фенрихт за вами.
Арлена глянула на него, пробормотала:
– Думаю, нам лучше дойти до деревни пешком. Без экипажа. Княжна Татьяна, вы не против?
Княжна Татьяна была всячески за. С вершины холма, на котором они стояли, вниз к деревне вела проселочная дорога, петляющая по крутому склону. Его милость герцогский наследник зашагал первым. Арлена решительно засеменила следом. Третьей двигалась Таня, парочка кучеров замыкала отряд. Один раз Таня оглянулась, посмотрела на них мельком. Лица у парней были зверски решительные, прищуренные глаза обшаривали окрестную траву с таким видом, словно в низких, по колено, рыжих зарослях мог кто-то прятаться. С такими лицами да такими глазами – ох, что-то сомненья ее брали, что ребята занимались исключительно лошадками при дворе ее деда.
Выстроенные по кольцу высокие деревенские дома становились все ближе. Приглядевшись, она поняла, что скаты крыш были сложены из тонких каменных плит, которые шли внахлест и каким-то чудом держались вместе, не рассыпаясь. Наверно, и тут поработала магия.
Метрах в тридцати от околицы – и в двадцати от дороги – стояло несколько палаток, между ними лениво курился костерок, возле которого сидели два темных силуэта. Ни Рут, ни Арлена на палатки не обратили ни малейшего внимания.
Пока они подходили к Яргу, в траве возле дороги жужжали и гудели незнакомые Тане насекомые. С неба доносились переливчатые свисты – какая-то птаха упражнялась в пении.
Но в самой деревне не было слышно ни насекомых, ни птиц, словно что-то отсекло все звуки, как только они ступили внутрь первого кольца домов.
– Наследник Рут!
От угла дальнего строения к ним спешил человек, одетый в камзол и штаны из тонкой черной кожи. С длинного лица, самую малость опущенного вниз к земле, смотрели янтарно-желтые глаза. Смотрели устало и печально.
– Привет, Энгер, – довольно тепло сказал герцогский наследник, шедший впереди. И остановился. – Как у вас тут, все тихо?
Таня тоже остановилась и огляделась. Обстановочка пахла Средневековьем. Дома, скорее всего, были каменные, покрытые бежевой штукатуркой. При домах были дворики, огражденные невысокими заборчиками. Во дворе слева сушилось белье, развешенное на веревке, – белые рубахи, коричневые штаны, что-то вроде длинных носков грязно-желтого цвета.
Белье выглядело вполне сухим и полоскалось по воздуху от легчайших дуновений ветерка. Таня вспомнила слова Рута. С того момента как пришли вести о случившемся, прошло три дня, сказал хмурый герцогский сын. Значит, белье было повешено самое малое трое суток назад. А теперь будет висеть на веревке, пока не истлеет.
– Все спокойно, наследник Рут, – ответил человек в черной коже. – Правда, ветер этот неприятный…
Человек по имени Энгер замялся. Рут крутанул головой, изучая ближайшие дома. Спросил коротко:
– А что не так? Дует слабо? Так здесь холмы, сильного ветра ждать не приходится.
– Сегодня на рассвете Леланду из второй тройки послышалось, что ветер слова какие-то шепчет, – неохотно произнес Энгер. – Потом и мне почудилось. То ли шорох, то ли шепот. А я не барышня с чувствительными нервами, мне ничего просто так не слышится и не чудится. Что-то начало меняться сегодня с утра.
