Геннадий Ангелов - Заложник времени
— Нет, сударь, мы с вами не встречались, но если у вас есть желание, мы можем сегодняшний вечер провести вдвоём.
Она как хищница улыбнулась, и Андрею, на мгновение, стало плохо от такой улыбки. Змея, при чём, не только ядовитая, а и мерзкая — сделал он вывод.
Он отрицательно замотал головой, а Елена Сергеевна приблизилась вплотную к нему. У графа зашевелились волосы от ледяного холода, который исходил от неё. Красота и блеск моментально улетучились, и он увидел перед собой пасть огромной змеи, которая шипела и грозилась ужалить. Спас Пивоваров, который в последний момент взял её за руку.
— Это не твой человек, дорогая. Ты уж извини…
Он насильно развернул её и толкнул в плечо. Елена Сергеевна с недовольством фыркнула, и послала в сторону графа испепеляющий взгляд, нехотя удалилась.
— Объясни мне, — попросил Андрей Пивоварова, — что это за место?
— Это сердце города. Здесь душа человека оказывается только один раз, а после уже направляется по своему прямому назначению, — и он показал пальцем верх. — Перед тем, как душа отправиться на вечные муки, ей дают возможность вкусить всю прелесть земной жизни, которую многие из этих душ имели на земле. Тут находятся убийцы, насильники, грабители и ещё чёрт знает кто. Кстати слова о нечистой силе, здесь в почёте и не вздумай упоминать о Боге.
Слово Бог, он произнёс шёпотом, после чего оглянулся с опаской по сторонам.
— Если кто-то услышит, что мы говорили с тобой о Христе, сразу доложит хозяину, тогда душа грешника попадёт в огненное пекло, в котором будет вечность страдать от невыносимых мук. Вот и наслаждаются здесь все эти люди, которым на земле было плевать на мораль и прочие нравственные штучки, в последний раз. А утром они отправятся, куда обычно не приглашают по собственной воле. Вот Елена Сергеевна, убила своего младенца, задушила в колыбели, а после и муженька, отправила на тот свет. И гореть ей в аду синим пламенем!
Андрея передёрнула от слов Пивоварова, который выпивал по молодецки, уже третью рюмку коньяка.
— А вот видите господина средних лет, который ругается и балагурит?
— Это Николай Ветров! Может, помните, была история, когда сын топором убил своих родителей? После расчленил тела и выбросил в реку?
— Нет, не знаю, — сказал взволнованный Андрей. — Не припомню такого.
— История эта наделала много шума в Петербурге, сама Императрица подписала бумаги о повешении этого негодяя. Вон ходит пожилая дама, с веером в руках. Так вот эта особа отравила своего мужа, чтобы получить наследство, а после просто сошла с ума. Даму эту зовут — София Ветлицкая. Продолжать, или хватит?
— А я, почему здесь? — спросил он у Пивоварова.
— Не могу знать — это тайна, которая мне не известна.
Он попробовал улыбнуться, только на лице появилась страдальческая гримаса.
— Так и ты здесь до завтра?
— Кто знает, — ответил Пивоваров.
Он налил коньяк и залпом осушил рюмку.
— Я — другое дело, ведь я сам себя убил и могу теперь гулять и веселиться сколько пожелаю. Душа у меня широкая как море.
Он развёл две руки в стороны, демонстрируя широту окаянной русской души.
— Правда всё это до тех пор, пока хозяину не надоест смотреть на мои проделки.
Он по-свойски, подмигнул графу и пригласил его за ближайший столик. Граф попросил воды, усаживаясь на мягкий стул.
— Только водка, коньяк, вино. Воды, к сожалению, а может быть и к счастью, здесь нет. Выпейте водочки, тут она замечательная!
— Нет уж спасибо, я лучше воздержусь!
На маленькую сцену, которая находилась за игорными столами, вышел цыганский ансамбль и затянул песню. Женщины пустились в пляс, а цыгане не успокаивались и звонкие женские голоса распевали весело, игриво, под гитарный перезвон.
— Эх, граф, не желаете присоединиться?
Пивоваров поднялся, снял пиджак и пустился плясать. К нему присоединилась парочка совсем ещё молодых девушек. Женские каблучки громко выбивали музыкальные па на деревянном полу. Андрей не верил в происходящее, в голове не укладывались впечатления этого кошмара. Ещё больше он был удивлён Пивоваровым, который забыв обо всём, смеялся и шутил. В зале стоял невыносимый смрад от сигар и кальяна. Андрей задыхался. Он расстегнул пуговицы на ночной рубашке и глубоко вдохнул. К столику подошла молодая особа, пытаясь, познакомится. Она наклонилась к лицу Андрея и попросила писклявым голосом прикурить. Андрей отмахнулся от неё, как от назойливой мухи. Девушка ответила что-то нечленораздельное и недовольная вальяжной походкой удалилась. На столике стояла бутылка водки. Андрей взял её в руки.
После того как снял пробку, запах крепкой сивухи ударил в нос. Он отшатнулся, скривился, отбрасывая затею выпить.
«Нет уж, господа, — подумал он, — как-нибудь без меня, а я потерплю. Рано или поздно, но любой сон заканчивается, даже если он дурной». От этих мыслей он успокоился и продолжал сидеть с видом наблюдателя. Цыган со скрипкой ходил по залу, играя очень грустную песню. Музыка проникала в самые сокровенные уголки души, Андрею стало по-настоящему тяжело. Он вспомнил Катю, сердце защемило с огромной тоской и жалостью. Народ бросал цыгану деньги, заказывая новые песни.
«Вот уж точно, — подумал Андрей, — в последнем желании нельзя отказывать никому, даже жуликам, извращенцам и убийцам».
Скрипка очаровывала, заставляла сердце трепетать. Её звуки были волшебны и чисты. Пальцы скрипача плавно скользили по струнам. Андрей заметил в глазах музыканта слёзы. Мелодия напоминала реквием по загубленной жизни, грешной и бесполезной. Несколько женщин плакали и причитали, а мужчины были молчаливы и угрюмы. Обстановка после выступления скрипача приняла печальный вид и мрачная тишина сковывала своими ледяными щупальцами каждый уголок помещения. Андрею стало страшно, он съёжился и начал дрожать. Зубы выбивали дробь, сердце бешено стучало в груди. Предчувствие чего-то ужасного наполнило разум. Он хотел бежать, только куда не знал и сидел, испытывая панический страх. В зале начался шёпот, в котором Андрей сумел разобрать, два слова:
«Хозяин идёт! Хозяин…»
Народ застыл, взгляды большинства устремились на дверь. Из темноты повеяло холодом и сыростью. Некоторые женщины упали на пол без сознания, остальные просили мужчин их спасти, только никто не откликался на такие просьбы. Здесь каждый отвечал сам за себя и ни кому не было дела до своего соседа, с которым он только что выпивал, балагурил, играл в карты. Публика протрезвела и замерла. Минуты Андрею показались вечностью, в которой он настоящий пленник, а спектакль продолжался.
Глава 15
Дверь противно скрипнула и медленно открылась. В зал ворвался луч яркого, слепящего глаза света и появилась тёмная тень хозяина. Он шёл не торопливо, в чёрном одеянии с тростью из красного дерева. Рядом с ним шли стражники в золотом облачении с копьями и щитами. Андрей готов был от страха упасть, потерять сознание. Он держался руками за края стола, по всему телу бежала ледяная дрожь. Холод, мрак исходил от демона, имя которому — Сатана! Андрей смотрел на него, как кролик на удава. Публика тяжело дышала, в мучительном ожидании дальнейшей участи.
— Узнал ли ты меня? — обратился он к Андрею. — Я тот, которому здесь принадлежит всё и твоя жизнь в том числе. Мою благосклонность нельзя купить, потому что меня не интересуют деньги и прочие ценности, которые так важны для людей.
Он стоял в центре зала, как исполинская гора, чтобы каждая душа могла видеть, слышать и трепетать. Андрей трепетал как осиновый лист, мысленно прощаясь с жизнью. Он вспоминал всё, то хорошее, что было в его судьбе и горячие слёзы бежали по лицу. Что он мог сделать в этом городе, который существовал века и был подчинён Сатане? Мысли сбились в тугой комок, и только липкий страх был присущ этим удручающим мгновениям.
— Довольны ли вы своим пребыванием в городе мёртвых? — обратился Сатана к душам.
Люди тянулись руками к нему и шептали хором: «Да-а-а…»
Было неприятно наблюдать, за лицемерием каждой души и Андрей отвернулся. Сотни голосов льстиво восхваляли демона и, казалось, что от этого тот становится ещё могущественнее и сильнее.
— Ты видишь, смертный, как любят меня мои рабы! Им не нужен распятый на кресте Иисус, который заставлял их жить честно и справедливо. Ему было плевать на тех, кто не научился любить и сострадать. Кто не принял Его в своё сердце. Вот существа, слепленные из праха и пыли, гордость и слава Творца! Посмотри сейчас на них, какие они жалкие, мерзкие и смешные. Как целуют мои туфли, песок, по которому я иду, и хотят служить только мне. Не Всемогущему Богу, а Сатане, который ходит по земле как рыкающий лев по воле самого же — Творца. Тебе не жаль их, человек? Неужели у тебя не осталось ни капельки сочувствия и желания помочь людям, которые так нуждаются?
