Никита Баранов - Граф с Земли
Но Грокотух всё равно постоянно озирался в поисках опасности. Когда Виктор спрашивал, чего тот так нервничает, караванщик лишь махал рукой и держал ответ при себе. Видимо, его очень задел тот случай проявления магии во время нападения болотников, оттого его отношение к Виктору резко изменилось. Не сказать, что упало, нет. Просто пепельник стал бояться своего нового компаньона, хотя ни одного повода для беспокойства иномирец больше не давал.
Хотя, думал Виктор, скорее всего всё это из-за смерти Грош’ну, хоть он и умер исключительно по собственной глупости, или, иначе говоря, из-за акта безумия. В конце концов, его не могла свести с ума пара ожогов на запястьях, а, значит, причина крылась в чём-то другом. И это настораживало.
Каждый день был неимоверно жарок, а ночи, наоборот, холодны. Несколько раз Виктор замечал в небесах сразу по несколько лун, имеющих разные размеры и цвета. Большинство походили на земную Луну как по цвету, так и по структуре, но были и некоторые, выходящие за рамки привычного понимания спутников: две из них оказались похожи по цвету на перезрелые сливы, а поверхность другой в зависимости от времени дня менялась от бледно-жёлтой до ядовито-зелёной. Но самым красивым небесным натюрмортом, несомненно, считался сам газовый гигант, вокруг которого и вращался мир Пакемо. Так как в этих широтах его практически не было видно, выглядеть его удалось лишь на подходе к Авельону. Сперва это было похоже на идеальный коричневый холм, а чуть позже он возрос над горизонтом лишь на тридцатую часть, как сказал Грокотух, но и этого хватило, чтобы буквально задохнуться от красоты увиденной картины. Виктор решил, что если эта махина действительно настолько огромная, то стоит однажды съездить в те места, откуда она видна полностью.
А природные пейзажи, тем временем, сменились на равнинно-холмистые. Вся растительность теперь заключалась лишь в небольших подлесках, выглядевших издалека как чуть великоватые пучки травы на голой земле. Зато дальность обзора резко возросла, и обновлённое зрение Виктора передавало в голову удивительные по красоте виды. По всей видимости, раньше землетрясения и внезапные сдвиги тектонических плит были здесь не редкостью, так что иногда холмы внезапно обрывались, оголяя пласты разномастной земли. Кое-где ввысь поднимались абсолютно нелогичные скалы, то прямо торчащие вверх, то завивающиеся арками и расползающиеся по всей округе витиеватыми змейками. А самым, пожалуй, завораживающим элементом во всей этой феерии было движение облаков. На высоте в несколько километров ветер, решил Виктор, настолько сильный, что он разгоняет облака до скорости, раз в десять превышающую среднюю земную. И эти тонкие белые нити формировались в столь причудливые и постоянно меняющиеся узоры, что оторвать от них взгляд оказалось задачей практически непосильной. К сожалению, облачные фигуры мгновенно таяли, но тут же взамен них появлялись новые, так что заняться было чем, пока караван беспечно двигался по безопасному тракту.
Два раза в день процессия останавливалась на пару часов, чтобы плотно отобедать или поужинать. Благо, дичи в этих краях обитало столько, что хоть руками лови, так что наёмники каждый раз приносили с охоты что-нибудь вкусное и питательное. Чаще всего добычей оказывались кролики или какая-нибудь птица, но иногда «Орлы» приносили оленя или косулю, и тогда начинался настоящий пир. Хотя с Виктором делиться никто не спешил, и ему постоянно доставались одни объедки. Но унывать по этому поводу Виктор сам себе строго-настрого запретил: иного выбора у него просто не существовало. По крайней мере, до прибытия в Авельон, который уже, как поговаривали пепельники, практически маячил в поле зрения.
И вот, одним утром, кто-то из наёмников радостно воскликнул:
— Приехали! Приехали, братцы!
Виктор мгновенно проснулся и попытался разглядеть тот самый город, о котором шло так много разговоров, но ничего не увидел.
— Где Авельон? — спросил Виктор. — Я ничего не вижу. Куда смотреть-то?
— Эх, дурья твоя башка, — усмехнулся «Орёл», заголосивший о прибытии. — Ты путеводные таблички-то читаешь? По всему тракту расставлены. И знай, что Авельон — это не просто город. Это огромная территория, усеянная небольшими селениями, деревушками и поместьями, в центре которой, на трёх высоких холмах, и располагается герцогская цитадель. Смекаешь-то?
— Смекаю-то, — кивнул Виктор. — И всё же, большое ли герцогство?
— Авельон имеет свой выход в море. От побережья до границ Лавеосского ханства — три недели пути на лошади. А вширь лучше и не считай — точных границ нет! То леса, то горы. Не определишь, в общем. Хотя, горные ребята не согласны с этими границами, но никого это, по чести сказать, не волнует. Смекаешь-то?
— Смекаю-то. А что там, за морем? Болотники?
Наёмник кивнул:
— Они самые. Там одни болота, мать их… мой дед там был и живым вернулся. Говорит, люто! Чуть ступишь не туда — проваливаешься в топь по самую шею. А потом из тины вдруг выплывает какая-нибудь змееподобная тварь, цепляет тебя за ноги и тащит на дно… бр-р-р…
— А что твой дед там делал-то? Воевал, что ли?
— Шутишь, что ли? — «Орёл» вылупился на Виктора как на идиота. — Кто ж туда в здравом уме-то воевать-то полезет-то? Он как я, наёмником был. Один жирный торгаш решил за редкими товарами сплавать. Вот, мать его, сплавал… из сотни наёмников домой вернулись всего пятнадцать. А сам торгаш остался там кормить змей. Бедолага. Идиот, но бедолага, ей богу…
Виктор зарубил на носу, что плавать в те места, где полностью виден газовый гигант, всё-таки не стоит. Если, конечно, нет чётко сформированного желания умереть от рук зеленокожих монстров.
— Там не только болотники жить, — вдруг подал голос сидящий по правую руку Грокотух. — Много других страшных тварей существовать на той стороне. За морем опасность гораздо большая, чем говорить твой дед.
— Ну, не скажи, — надулся наёмник. — Ты-то там был-то? Нет? А мой дед-то был. Вот он и видел-то всё, а потом мне и рассказал-то.
— Почти тысячелетие назад пепельники собирать экспедицию за море. Тогда ещё не быть Авельон и герцогство, так что люди этого даже не помнить. Так вот, мы плыть туда и уходить вглубь их материка. Эта информация общедоступна, и тебе, юноша, стоит просто сходить в библиотеку. Там тебе всё рассказать.
— Библиотеку-то? — усмехнулся «Орёл». — Ты что, отец, в книжники записать меня хочешь? А караван-то твой защищать кто будет-то, а? Скажи-то мне!
— Слушай, дружище, — вдруг вмешался Виктор в беседу, повернув голову в сторону наёмника. — Зачем ты постоянно вставляешь после слов «то»? Эта частица, знаешь ли, при слишком частом употреблении очень сильно режет слух.
По презирающему взгляду «Орла» можно было понять, что к Виктору он вдруг стал относиться ещё хуже, чем раньше. Громко рассмеявшись, он решил идти возле другой повозки. Видимо, общество «книжных червей» было ему чуждым.
А Грокотух, держа одной рукой поводья, повернулся и достал из своего личного мешка небольшой фолиант. С виду он казался довольно старым: никаких надписей на истёртой и обесцветившейся кожаной обложке не было. Края завернулись от постоянного воздействия то тепла, то холода, а половина страниц так и норовила улететь по своим, далёким от чтения делам. Караванщик протянул книгу Виктору и снова продолжил вести повозку.
Сильный порыв ветра чуть не вырвал фолиант из рук, настолько лёгким он был. Виктор аккуратно открыл первую страницу и после нескольких попыток разобрать истлевший рукописный текст, вслух прочитал:
— Хро-ни-ки… чего хроники? Не разобрать.
— Хроники Шаогропа. То быть наш хан много лет назад. Он собирать экспедицию за море, на земли болотников. Когда ещё не существовать Авельон в том понимании, в котором вы его знать сейчас, на месте, где он сейчас располагаться, быть наша провинция. Шаогроп построить там большой корабль и спустить на воду. А потом…
— «А потом собрал он четыре сотни смельчаков под одним парусом и отправился в путь, покорять неизведанное», — читал Виктор. — «Тридцать недель бороздил этот гигант моря и океаны, да нашёл в конце концов пристанище себе у берегов земель странных, но интересных, где кроны деревьев отличались такой широтой, что закрывали свет солнца, а сама почва была не твёрже сметаны…»
— Ну, не настолько всё было плохо, конечно же— заметил Грокотух. — Это просто сравнение. Там речь идти о болотах. Глухие топи, плакучие деревья…
— «…встретили их недружелюбно. Лютые чудовища из старых сказаний, трёхголовые змеи и летучие драконы не пускали путешественников в свои земли, но Шаогроп был столь храбр, что не повернул вспять, и продолжил исследование новых территорий. С корабля спустили лодки, на коих и отправились по болотам вдаль. Постоянно завязывались бои — змеи атаковали исподтишка, но бравые смельчаки отличались силой и ловкостью, и всё им было нипочем…»
