Назад в СССР 2 (СИ) - Барчук Павел
Гольдман бросил злой взгляд в мою сторону, намекая на конкретного человека, являющегося виновником всей суеты. При этом Миша, видимо, не в состоянии был находиться на одном месте и ничего не делать. Его буквально распирало от бурлившей энергии.
Поэтому он одновременно разговаривал с портным, периодически косился на меня, и заодно прохаживался вдоль самодельного вешала, на котором виднелось несколько мужских костюмов и парочка платьев. Вещи явно были готовы попасть к своим новым владельцам, потому что выглядели отутюженно и нарядно.
Но Гольдмана данный факт не остановил. В процессе разговора он теребил то один костюм, то второй. Такое чувство, будто Миша нервничал и не знал, куда деть свои руки. Между прочим, нервный Гольдман — это заразная фигня. Непроизвольно я тоже начал дергаться. К портному на встречу шёл, так не волновался.
— Йося, ты знаешь меня с малых лет. И ты знаешь, шо Миша Гольдман зазря паниковать не будет. Так вот, Йося, я паникую. Так сильно паникую, шо мене хочется две весчи: либо взять маузер у товарища Сироты и застрелиться, либо взять маузер у товарища Сироты и застрелить тебя. Как одинаково звучит и какой разный итог. Да?
Гольдман пожамкал очередную вещь, красиво висевшую среди остальных готовых заказов, посмотрел на замятины, оставшиеся на ткани, а затем повернулся к портному, уставившись на него спокойным взглядом. Этот взгляд точно не соответствовал только что озвученным Мишей словам. Я даже подумал, насчёт маузера это какая-то очередная тупая шутка. Не может он ведь всерьёз угрожать Иосифу.
Однако, в следующую же минуту реакция портного заставила меня усомниться в верности своего предположения. Потому что портной вдруг стал выглядеть испуганным. Он точно все сказанное Гольдманом принял на веру.
— Та шо ты говоришь такое, Миша? Как можно? У тебя поднимется рука на старого Йосю? Ми же с твоим папой вместе играли у шахматы.
— Не поверишь, но у меня поднимется даже нога. А знаешь, почему? — Гольдман ткнул пальцем в мою сторону. — Потому шо этот неумный поц вчера угнал машину маршала Жукова. Приехал на военный склад, забрал там кое-шо, потом видимо для комплекту, засунул в машину исче ближайшего соратника Бати… Тут думаю, не тре́ба объяснять, хто такой Батя… Но и это не вся кадриль. Следом этот неумный поц ухитрился встретиться с парнями, которых многие знают у нашем городе как «Черных кошек». И нет бы они разошлись, как приличные люди. Поздоровались, пожелали друг другу здоровьечка и усе. Разбежались в разные стороны. Таки нет! «Кошки» забрали и автомобиль, и кое-шо, лежащее в автомобиле, и даже Батиного кореша. И хрен бы с ним. Но вот Жуков сильно недоволен всей ентой историей. И машинку тре́ба вернуть, Йося.
Портной почти минуту смотрел на Гольдмана молча. Видимо, переваривал информацию. Соглашусь, для человека неосведомлённого все это звучало как полный абсурд и фантасмагория. А судя по ошалевшему лицу портого, он, в отличие от Миши, точно был неосведомлён. Даже интересно, откуда у Гольдмана такое знание всех нюансов.
Однако, в данном случае я предпочёл вопросов не задавать, придержать их до лучших времен. Если, конечно, эти времена настанут. Поэтому я просто замер посреди комнаты, переводя взгляд с Миши на портного и с портного обратно на Мишу.
— Послушай, я шо то не пойму… Всего лишь один день провел в работе и ты посмотри, как много пропустил. Но меня волнует даже не это. — Иосиф, наконец, принял для себя какое-то решение. — Ты имеешь уверенность, шо я помогу тебе оказаться там, где сейчас находятся машина. Но весь город в курсе, шо ты и Сирота с детства вошкаетесь. Шо ты его наиближайший товарищ. Это, конечно, не очень прилично, Миша. Человеку с твоим послужным списком и с таким неприятием уголовного кодекса, выбрать себе у товарищи начальника отдела по борьбе с бандитизмом. И вот ты думаешь, шо я приведу тебя до тех людей, которые мене потом сделают совсем не хорошо?
— Не думаю. Уверен. — Гольдман сунул руку в карман своих широких брюк и через секунду в его руке реально появилось оружие. Судя по всему, это и был упомянутый маузер. — Йося, честное слово, мене совсем не хочется енто делать. Но пока я буду доказывать тебе, шо целью моего похода до «кошек» является только трижды проклятый автомобиль, весь город уже перевернут с ног на голову. Так шо, давай. Я знаю, у тебя есть еще один выход. Идём через него.
Гольдман махнул сводобной рукой куда-то в дальний угол, а затем обернулся ко мне.
— И ты тоже идёшь с нами. Заодно расскажешь по дороге, шо енто вообсче было. Очень, знаешь, интересно.
Глава 8
— ИзвЕните или извИните? Вась, как писать-то? — Спросил пацанёнок лет пятнадцати, а затем вопросительно уставился на старшего «коллегу». — Жуков все-таки. Стыдно с обшипками.
Я хотел уточнить, что на «обшипки» уже всем наплевать, лишь бы ситуация разрешилась, но промолчал. И без того все заведенные. Сейчас что-нибудь ляпнешь не к месту, и начнется очередная вакханалия. К тому же, мы трое, я, Миша и портной Иосиф, стояли скромненько, с пустыми руками. А вот в углу сарая маячил мрачный детина, который периодически тыкал в нашу сторону пулеметом. У Миши его скромый мазуер отобрали еще на входе, когда мы только заявились в это место.
— Вась, так я не поня́л. Чего писать? — Снова загундел пацаненок.
Василий, которому паренек задал вопрос, поморщился. Видимо, ответа у него не имелось. Что, впрочем, не удивительно. Василий выглядело человеком, который вряд ли так уж хорошо знает правописание. На вид Василию было лет тридцать пять. Лохматые волосы, во все стороны торчащие из-под кепки, штаны с огромной заплаткой, прихераченной прямо на самом видном месте, рубаха с закатанными до локтя рукавами, и лицо вообще не отягощенное интеллектом. Вот как выглядел Василий.
— Пиши, звиняйте, сами мы не местные, краев не видим, потому и охренели в конец. — С умным видом подсказал Гольдман.
Пацан кивнул, выхватил карандаш, который торчал у него за ухом, послюнявил грифель и собрался уже приступить к реализации Мишиной подсказки.
— Ты кого, млять, слушаешь! — Василий, который от лица «Черных кошек» вел переговоры, вскочил с табурета, молнией метнулся к писарчуку, а затем с размаха отвесил ему затрещину. Пацан аж носом в свою же писанину тюкнулся.
— Ай! Ты чего дерешься⁈– Обиделся подросток. — Больно же!
Он насупился, глядя на Васю исподлобья.
— Енто ж Гольдман! Он тебе такого нагутарит, потом загребешься лес валить. — Рявкнул старший товарищ на пацана. — Башкой думай!
— А я че? Я ниче… — Писарчук шмыгнул носом. — Ты сказал, шо надо написать извинительные слова. Я и пишу. Ток тож маршал Победы. Як ему писать-то? ИзвЕните или…
— Да напишите вы уже хоть что-нибудь! — Не выдержал я. — Пока мы тут решаем вопросы грамотности, сейчас на уши поднимут не только мусоров, но и военных. И вот тогда хоть «е», хоть «и». В слове «мандец» это не играет никакой роли.
— А вот оно тебе помолчать бы. Циркач. — Тут же среагировал Василий.
С ним мы немного были знакомы до этой встрече в сарае. Вернее, как знакомы… Виделись. Ночью в лесу по дороге со склада.
Встреча вышла короткой, яркой и крайне неожиданной.
Я уже мчал на «Мерсе» в сторону развилки, на которой мы сворачивали к складу, и попутно соображал, как быть дальше. В машине, приваленный ящиками, кряхтел Кирпич. Пока ещё в нормальном состоянии.
Мы выдвинулись со склада, оставив остальных бандитов возле ворот. Странно, но ни Соньки, ни телеги, ни тем более лошади видно не было. Бандиты что-то пытались сказать. Навроде того, как сильно им не хочется оставаться в одиночестве рядом с вооружёнными людьми. Тем более, что люди эти очень странные. Сами грабителям в тачку награбленное носят. Но Кирпич пригрозил им Батей и велел ждать девчонку. Версия была такой, что она просто задерживается.
Теперь мне предстояло решить следующий вопрос, как избавиться от Кирпича. Брать его с собой в бега я точно не планировал. Это не тот случай, где можно рассматривать партнёрство. Решение пришло неожиданное, но, как мне в тот момент казалось, гениальное. По крайней мере, других вариантов не виделось.
