Учитель - Харитон Байконурович Мамбурин
- Мы просто финализируем твой статус.
- Я тебе сейчас пинка дам.
- Ты сегодня в драчливом настроении.
Рио, вывернув голову и растянув губы в идиотской маньячной улыбке протянул:
- Да неужеееели?
Мне оставалось только похлопать его по плечу со словами «берегись ниндзя», а затем… бежать. Ну да, нам, всё-таки, по пятнадцать лет. Мы не можем постоянно убивать людей и ломать сервера корпораций, надо иногда и веселиться.
Дома меня ждали драма, трагедия и мнительность, топчущие робкие ростки мужской решимости. В кои-то веки отец принял решение поменять свою заслуженную «тойоту» на что-то посовременнее, но трата такого калибра ставила крест на семейных поездках в наши с младшими каникулы, что Эна Кирью находила совершенно недопустимым, как и её мать. Такао свирепо поддерживал отца, потому что, как и любой подросток мужского пола, в гробу видел куда-то ехать, у него было полно своих дел и занятий. В общем, они кое-как держали оборону до моего прихода, который должен был поставить окончательный крест на женских амбициях.
Но…
- У меня есть немного сбережений, добавлю, - обломал присутствующих я, - хватит и на то, и на другое, если будете разумно тратить. К тому же, я с вами никуда не еду, у меня работа.
- Работа?! – вскинулся отец, - Какая? Где?
- В деревне Огасавара, два раза в неделю.
- Деревня?! – Харуо был удивлен, - И кем ты там будешь работать, сын?!
- Учителем.
- Да какая разница, кем он будет работать! – взвыла сестра, чувствующая, как её мечты становятся суровой реальностью, - Мы что, будем в поездке нищебродить?! Да?! Ради какой-то тачки?!!
- Пойдем, дочка, - взглянув мне в глаза, Ацуко грустно приобняла девочку за плечи, - Эта война проиграна…
- То есть ока-сан и не планировала особо тратиться, - злобно, мелочно и мстительно высказался отец, стоящий с невероятно довольным видом, чтобы тут же переобуться под зловещим взглядом любимой жены, - Видите, какой у нас старший сын молодец! Сразу всё понял и решил!
Применять какие-либо санкции к родителю, выкрутившемуся за счет пожертвований потомка… я даже и не подумал. Харуо Кирью переговорщик, дипломат, профессионально деформирован, разучившись говорить «нет». Тем более любимой жене и дочери, которых хлебом не корми дай кого-нибудь поугнетать. Не понимаю, от кого они этого нахватались.
Не успел я подняться на второй этаж, как в дверь раздался сильный торопливый стук, тревожным грохотом разнесшийся по всему дому. Так стучат полиция, пожарные или военные. Как оказалось, есть еще вид японцев, предпочитающих так стучать, кем я совсем недавно пугал покойного Дайсуке.
Якудза.
- Акира…, - выдохнул стоящий за дверью взмыленный и запаленный Баки, - Бежим… к штаб-квартире. Срочно! Дед зовёт!
Интерлюдия
В клан якудза редко приходят от хорошей жизни. Не в современные, состоящие из модных и безжалостных волков, не знающих даже как пишется слово «честь», а в те, чья история насчитывает десятки и сотни лет. Здесь нет хорошей жизни, нет быстрых денег, зато… зато как раз есть такое понятие как честь. Спину себе украшают обычно те, кто потерял всё, но получил шанс вылезти из канавы. Даже если ему этот шанс впихнули вместе с пинками, зуботычинами, ведрами ледяной воды и ударами плетью за попытку побега.
Огава был именно из таких. Огава Рюичи, в прошлом трудяга Рюичи, молодой неразговорчивый парень, надрывающийся на рыбном промысле ради своей молодой жены и только что появившегося ребенка. Потом пьяница Рюичи, после того как тайфун похоронил его семью под неудачно рухнувшим сводом их дома. Затем… затем был вакасю Рюичи, молодой, немногословный, но надежный член «семьи» Сенко-гуми. Нашли, обогрели, выбили дурь, дали дело.
Теперь он сятэйгашира Огава, а на его спине крепко сжимает нож в зубах Тёу Дзюн. Годы практики в пластании рыбы не прошли зря, метка мастера ножа заслужено Огавой «от» и «до».
И «до» вот-вот должно наступить.
На этом заброшенном пустыре, где даже вороны бы не срали, им забили «стрелку» в претензии на территорию. Неслыханное дело, даже если б подобное кинули даже просто Сенко, но здесь было что-то за гранью обычаев и традиций – вместе с какой-то новомодной Рокудей-гуми, о которой Огава и не слыхивал раньше, вызов бросали и «надевшие черное». Бросали Джигокукен-додзё. Проще говоря, вызов был брошен всей Аракаве.
И одобрен.
- Вы там вообще с ума посходили? – злой вопрос Огавы был адресован человеку из Комитета, курящему около своей машины, - Хоть понимаете, что может начаться?
- Я выполняю приказы, Огава-сан, - ответ хмурого человека был тоже… в меру злым, - Это было одобрено.
Огава, покосившись на стоящих в отдалении ребят, переговаривающихся с бойцами додзё, сплюнул.
- На что рассчитываете? – прямо спросил он, - Нас задавят, так другие гокудо возьмутся за стволы. Найдут их. Натравите на них своё спецподразделение? Это будет война, инспектор. По всей стране.
Тот, казалось, проигнорировал спич сятэйгаширы, но затем, докурив, негромко пробормотал:
- Война уже идёт, Огава-сан. Она просто дошла до Аракавы.
- Ты угадал, сынок, - мрачный голос Конго, подкравшегося к своему человеку со спины, чуть не заставил Огаву, гордящегося своими железными нервами, подпрыгнуть, - Голодных «надевших» всё больше и больше, эти тупицы, которых наплодило наше правительство, лезут в криминал. Теперь их желают начать отстреливать. Нужен громкий повод. Нам просто не повезло.
Старик был мрачен, но в меру. Тому причиной были башни одетых в кимоно богатырей из додзё, среди которых возвышалась гора по имени Кулак Грома Горо Кирью, сейчас втолковывающий своим людям что-то в меру воинственное. То, что этот седой титан способен раскидать всё гуми, Огава знал, но с сильным напряжением ожидал кого-то подобного и от тех, кто должен прийти.
Это было… просто нечестно. Да, у них есть ножи, биты, кастеты, но ради всех ками, они простые люди! На действия гокудо частенько прикрывают глаза, пока те находятся в очень строгих рамках, за хотя бы хранение огнестрельного оружия можно влететь на пожизненный срок, к-со! А как
