Путь домой (СИ) - Alex O`Timm
Перебирая варианты, я продолжал разглядывать попадающиеся мне под руки документы и вдруг заметил в довольно большой папке для бумаг свою фотографию. Папка при этом, оказалась довольно плотно набита листами с напечатанным на нем текстом, какими-то бумагами с записями от руки и все теми же документами, причем последние были, как минимум в двух экземплярах. Похоже было, что по одному делу, была осуждена группа из двух человек. Но при чем тут была моя фотография, было не ясно, и я решил разобраться в этом.
Один из паспортов принадлежал некоему Альфонсо Альварис-Перейра. Такие фамилии встречаются среди испанцев довольно часто. Это как двойная фамилия у русских. Но если у нас такое происходит при бракосочетании, то у испанцев при рождении ребенка. Просто в метрики вписывают две фамилии первая — фамилия отца, вторая — матери. Если у этого человека рождается ребенок, то ему отходит только первая фамилия, а фамилия матери не учитывается, хотя бывают и исключения. Другими словами этот Альфонсо тоже был из клана Альварис. Но так как он меня ни разу не видел, потому ему была вручена моя фотография. Именно это и пришло в голову в первую очередь.
Но стоило мне открыть второй паспорт, как я чуть не очумел. С фотографии на меня смотрел мой двойник. При этом паспорт был выписан на имя Серхио Антонио Бандерас. Я, разглядывая его, был просто в шоке. Мало того, что с фотографии на меня смотрела моя точная копия, так еще и дословный перевод этого имени, полностью повторял имя, которое я носил в прошлой жизни — Сергей Антонович Знаменский. Об этом меня когда-то просветили, еще в школе. Кто-то из одноклассников видимо решил проявить свою эрудицию, и нашел, как звучит мое имя по-испански. Разумеется второе имя вовсе не означало отчество, а было просто святочным именем, но тем не менее подобное совпадение шокировало. Некоторые сомнения все же имелись. Фотографии в обоих документах были черно-белые, и потому трудно было утверждать, что настоящий Серхио Антонио Бандерас был действительно моей копией. Но с другой стороны, это не сможет доказать и никто другой. К тому же судя по отметке, и паспорт и права, и самое интересное лицензия на управление самолетами малой авиации, с вложенной справкой, о том, что владелец этих документов достаточно долго занимался парашютным спортом, были выданы очень далеко отсюда. В городе, Сан Антонио де Капайякуар, находящегося в Венесуэле. В ту сторону я точно двигаться не собирался, а встретить в любом другом месте, человека знавшего настоящего Серхио, шанс ничтожно мал. Как оказалось много позже я очень ошибался думая так, но в принципе больших проблем мне это не добавило.
Не меньшее удивление вызвали и остальные документы, лежащие в папке. Судя по протоколам допросов, объяснительным запискам, написанным от руки, квитанциям из почтового отделения и другим документам, вырисовывалась следующая ситуация. Моего двойника Серхио Антонио Бандерас заметили еще на территории Коста-Рики, что он там делал в общем то было совсем неважно, но вскоре он перешел границу Никарагуа, и учитывая, что там не успели ничего предпринять, послали за ним погоню. Именно потому поручили это дело одному из Альварес, конкретно Альфонсо Альварис-Перейра. Видимо он не слишком хорошо представлял, кого именно он должен отправить к праотцам, и потому его снабдили фотографией.
Как оказалось из протоколов, Альфонсо, догнал своего противника в пригороде городка Чинандега, отправил его к праотцам, то есть исполнил вендетту, убив моего двойника, и даже успел отправить сообщение о том, что дело сделано и вендетта исполнена. В документах так же было указано, что он успел отправить помимо телеграммы и письмо, в котором говорилось о том, что убитый перед смертью подтвердил, что он именно тот человек, на которого был выдан заказ, хотя документы при нем были выписаны на другое имя. Поэтому пришлось его слегка помучить, чтобы добиться его признания.
Из протоколов следствия, я увидел, что Альфонсо Альварес-Перейра, взяли по доносу одного из крестьян, который видел, как тот пытал, а затем убил человека, и дело раскрученное военной полицией Никарагуа, касалось именно этого преступления. Благодаря найденным документам, я слегка успокоился. Скорее всего Альварес уже получили телеграмму подтверждающую свершение вендетты, в отношении меня, и наверняка и письмо, подтверждающее телеграмму. Конечно, если я вновь окажусь в Панаме, и меня кто-то заметит вполне все это может вспыхнуть вновь, во всяком случае проверка последует обязательно. Но зато за другие места можно особенно не опасаться. Вряд ли кто-то будет искать меня в том же Сальвадоре, или Мексике. К тому же документы теперь у меня появились, и если даже кого-то и встречу, можно смело утверждать, что слыхом не слыхивал о какой-то там Явисе, и даже не представляю где та находится. В общем, все складывалось более чем удачно.
Конечно, использовать документы умершего, не слишком хорошая затея, но иного выбора у меня все рано не было. А в этом случае, имелась хоть какая-то надежда, что эти документы сработают как нужно. Все остальное за исключением документов взятых мною, и протоколов допроса с документами одного из Альварес, было сложено обратно в сумку. После чего, я освободил от взятых из магазина вещей один из полиэтиленовых мешков и вложив в него сумку, постарался, как можно плотнее, увязать горловину. Затем, выбрал самое развесистое дерево в округе, и поднявшись по нему до первой развилки постарался закрепить мешок среди ветвей. Конечно, это не гарантировало его сохранность, но был хотя бы имелся мизерный шанс на то, что нашедший этот мешок, поступит правильно с его содержимым. То есть передаст его в руки повстанцев. Учитывая, что до победы революции по моим воспоминаниям осталось не больше десяти лет, надежда на то, что содержимое мешка сохранится, все же была. Документы же касающиеся с этого момента меня самого, были тут же отложены, а пояснительные записки и все документы следствия, включая все, что относилось к Альварес-Перейра, я просто сжег, а пепел растоптал, так, чтобы никто не догадался, что же здесь было сожжено.
Среди прочих вещей, находящихся в кузове пикапа, я все же отыскал небольшой рюкзачок. Но это был скорее не походный аксессуар, а своего рода городская сумка, носимая за плечами. Причем довольно дорогая, судя по тому, что была пошита из натуральной кожи, с лейблом какого-то знаменитого бренда. Не такого уж и большого объема, но тем не менее, в нее поместились запасные штаны для меня, три футболки и дюжина носок. После чего, рюкзак стал выглядеть набитой торбой. Нашлась и еще одна сумка, несколько меньших размеров, больше напоминающая легкую спортивную сумку. Помню с подобной я когда-то ходил в школу, таская ее на длинной лямке через плечо. В данный момент, в нее влезли пять четырехсотграммовых банок консервированного тунца, и три пакета сока. К моей радости, на полу пикапа я смог найти несколько банкнот по тысяче кардобов и горстку мелочи примерно на десятку. Все это, скорее всего, высыпалось из мешка, когда удирал мой напарник решивший, что с него хватит войны.
Покупательская способность кардобы была чрезвычайно низкой, но я надеялся, что этих денег хватит хотя бы на то чтобы выбраться за границу Никарагуа. Конечно в том же Сальвадоре или Гондурасе, я пока не зал, куда именно мне удастся попасть, тоже нужно будет чем-то питаться и на что-то жить, но туда еще предстояло добраться. Окинув напоследок развороченные тряпки лежащие навалом в кузове пикапа, я обнаружил среди них довольно приличную хоть и не новую шляпу, примерно такую же, в какой изображен Августо Сандино на всех фотографиях. Она похоже осталась от одного из охранников, когда-то ехавших вместе со мной. И единственное, что мне сейчас не хватало, для полного сходства с Сандино, так это шейного платка, который я все-таки выцепил из тряпок и подвязал, и кожаного пояса с патронташем и револьверами, последнего, увы, не нашлось. Ах, да еще было бы неплохо разжиться сигарой. В принципе полпачки дрянных местных сигарет у меня имелось, но где и когда, у меня появится возможность пополнить запасы, было не слишком ясно.
