Позывной «Курсант» (СИ) - Барчук Павел
А вот романтично-эротическая сцена в исполнении парочки, которая миловалась рядом, вызывала у огромное желание или выматериться, или просто свалить куда-нибудь.
— Николай Николаевич, я в сторонке подожду…
Чекист меня даже не услышал. Он что-то втирал Тамаре на ушко, а та, прижимаясь к нему своей весьма объёмной грудью, посмеивалась над каждым словом кавалера.
Через пять минут, Клячин, наконец, отцепился от гренадерши, оставив ей для стирки свернутые вещи.
— Все. Теперь можно и делом заняться. — Сообщил он довольным, но, слава богу, нормальным голосом.
Я был готов на все, лишь бы смыться подальше от гренадерши, которая буквально пожирала чекиста глазами. Она меня немного пугала своей «красотой» и пылкостью.
Ну, а потом началось само банное мероприятие…
Искренне по началу даже пытался понять, чего же именно не хватало отцу в нормальной, современной бане. Не понял…
Полы здесь были покрыты плиткой, которая оказалась ужасно скользкой. Каждый шаг — реальная возможность стать хорошим танцором. Чуть не уследишь — сядешь на шпагат.
В душевой висели шесть рожков и ни один из них не имел даже перегородок. Никакой возможности уединения, как я и думал.
Парная была просторной, но народу туда набивалось столько, что я чувствовал себя максимально некомфортно. Хотя куда уж больше…
То есть, люди не только сидели, но и стояли. Как в общественном транспорте. Не хватало только поручней. А расслабиться, когда ты сидишь, уставившись в пол, достаточно сложно. Просто выбор оказался невелик. Либо рассматривать свои ноги, либо упереться взглядом в постороннего человека. И я сейчас вовсе не о приличном.
Все остальное тоже не радовало. Вокруг сновали голые мужики, которые в этом либо не видели ничего предосудительного, либо абсолютно своей наготы не стеснялись. К процессу купания прилагались металлические тазы, которые парильщики любовно называли «шайками». За этими тазами, кстати, периодически выстраивалась очередь.
Иногда появлялся злой банщик с вениками в руках. Что именно его разозлило не знаю, но догадываюсь. Кто угодно на такой работе осатанеет. А главное, во всех помещениях стоял аромат, который не могу описать… Запах дерева, парилки, веников и мыла…Он не был неприятным. Просто… что-то непередаваемо особое.
Воду в шайки набирали, кстати, из кранов. Трубы были старые, ржавые, а краны хоть и медные, но почему-то очень хлипкие. Впрочем, хлипким здесь было очень до хрена чего. Особенно — психика любого адекватного человека, например — моя.
— Епт…Ааааа! Млять! — Раздалось вдруг откуда-то со стороны.
— Ааааа! Твою мать! Млять! — Гаркнул сразу же второй голос.
— Ох ты мать моя! — Это уже был кто-то третий и он в отличие от первых двух не орал, а как-то жалобно пищал.
Все присутствующие с интересом уставились туда, где развернулась драма. Или трагикомедия. Не знаю, какое больше подходит определение.
Оказалось, один из посетителей, мужик средних лет с объёмным, солидным животом, набирал себе воды. Налил холодной, стал добавлять горячую. Крутанул винт, а кран соскочил к чертям собачьим. Струя горячей воды ударила ему прямо в «директорское» пузо.
Мужик взвыл, отскочил, поскользнулся на мыле, и, падая, въехал стоявшему рядом гражданину головой в живот.
Тот гражданин тоже упал и припечатался лбом о скамью. А напротив крана как раз мылся тихий старичок. И вот этому старичку струя кипятка угодила аккурат в заднее место.
На шум и крик прибежал злой банщик с неизменными вениками в руках. Понял, что от веников точно толку не будет и вызвал сантехника. Или как тут называется столь важная должность. Банщик величал его просто по имени.
— Сейчас придет Федя… — Пообещал он многозначительно и исчез.
Через пару минут явился мрачный тип с молотком и заглушкой. Видать, ему уже было не впервой этим делом заниматься. Прицелился –бац! И заглушка на месте.
— Ну вы чего, товарищи⁈ — Федя с осуждением покачал головой, а потом помахал молотком прямо перед лицом того дедушки, который получил порцию горячей водички в интересное место. Хорошо, кстати, что сзади получил, а не спереди… — Аккуратнее надобно. Чай не по улице ходите. Культурнее, граждане, культурнее…
— Дык скользко, мил человек. — Начал оправдываться дед. Но Федя уже не слушал. Он с гордо поднятой головой удалился в сторону выхода.
А вот я для себя мысленно в который отметил, здесь все надо делать очень осторожно. Не хватало убиться в помывочной. Это уж совсем будет глупо. Очнулся в 1938 году, чтоб разбить там себе башку в общественной бане. Анекдот просто какой-то.
Схватил освободившуюся шайку, а потом занялся делом. Наяривал руки, ноги и все остальное мылом, которое торжественно вручил Николай Николаевич. Тёр стаким остервенением, будто хотел снять грязь вместе с кожей.
Но как всегда бывает, в самый неподходящий момент меня приперло «по-маленькому».
Я покрутил головой, соображая, как поступить. Учитывая наглядность процесса омовения, здесь лучше не исполнять ничего такого. Как-то стрёмно. Все же люди мы культурные.
— Николай Николаевич…– Я подошёл к чекисту, который в этот момент обливался водой.
Он такие странные звуки издавал, честно говоря. Фыркал, похрюкивал и периодически выкрикивал:
— Ах, ты ж ё…Ух, ты…
— Мне надо в сортир. — Я постарался говорит тихо, чтоб нас не слышали соседи.
— Чего⁈ Поссать? Или посерьезнее? — Заржал в голос чекист. Его, как обычно, вообще ни черта не смущало.
Стоявший рядом мужик, который тоже плескался из тазика, поддержал смех Клячина. Хотя он, между прочим, не имел к нам совершенно никакого отношения. В общем, у всех здесь с чувством такта серьёзные проблемы, похоже.
— Просто скажите, где сортир. — Терпеливо повторил я, покосившись на соседа Николая Николаевича.
— Выйдешь, и направо сразу. — Чекист махнут рукой в неопределённом направлении.
— Понятно…
Я схватил простынь, обмотался ей и рванул в сторону, где теоретически должен быть туалет. Так торопился, что едва не забыл про обувь. В последний момент сообразил, надо натянуть ботинки. Не босиком же рассекать по коридорам бани.
Но оказалось, либо Николай Николаевич страдает топографическим критенизмом, что мало вероятно, конечно. Либо у нас с ним принципиально разное «право». Потому что сортира там не было, но зато обнаружился следующий поворот. И только после того, как я еще пару раз свернул, перед моим носом обозначилась дверь. Толкнул ее, отчетливо понимая, если сейчас же не попаду в нужное место, просто сдохну.
— Да твою ж… — Я уставился на открывшуюся передо мной картину.
Двор, небольшое здание, похожее на хозяйственную хрень, забор, какой-то сарай и ни малейшего намека на сортир. Однако, возвращаться, а затем снова искать — точно не вариант.
Ещё чуть-чуть и может получиться неудобно. Блин! Не просто неудобно! Я обоссусь, как какой-то малолетний дурачок.
Быстро огляделся по сторонам. Убедившись, что людей в округе не наблюдается, засеменил к ближайшему углу. Пофиг! Грязнее этот двор от моего маленького хулиганства точно не станет!
Главное сейчас не бежать вприпрыжку, а то не донесу. Еще, будто назло, ботинки жёстко тёрли мокрые распаренные ноги. Сланцы, наверное, в это время отсутствуют, как признак буржуазного пережитка. А может, просто технологии не доросли до нужного уровня. В любом случае, по бане пришлось рассекать босиком.
Оказавшись возле сарая, который находился почти напротив двери, я уже не оглядывался. В конце концов, это — «чёрный» выход, судя по всему. Вряд ли за несколько минут сюда принесёт до хрена людей.
Задрал простынь и приступил к делу, которое сейчас было для меня важнее всего. А потом, закатив глаза, с облегчением выдохнул. Казалось бы, такая мелочь, но как хорошо и прекрасно может быть человеку!
Я уставился на стену сарая, попутно помечая ее, как дворовый пес свою территорию, и думал в этот момент, что для счастья, на самом-то деле, нужно не так уж и много. Помыться, нужду справить… Ещё бы поесть чего-нибудь существенного, и совсем хорошо станет. Вот поди ж ты, какая ирония судьбы. Бабки, шмотки, тачки… Но именно в этот момент я впервые в жизни вдруг почувствовал себя счастливым. Кому скажи, со смеху помрут. Острый приступ вселенского счатья просто от того, что поливаю стену какого-то сраного сарая на заднем дворе общественной бани.
