Восхождение Примарха 5 - Дмитрий Дубов

— Это понятно, — сказал я, пытаясь вложить в голос всю мягкость, что у меня вообще имелась, несмотря на то, что был человеком достаточно жёстким по натуре. — Я имел в виду в правовом государстве или в таком, где каждый делает то, что он хочет?

Я видел, что принцесса хочет мне ответить своим излюбленным: «Государство — это я», но мой вопрос заставил её задуматься. И я не стал давать ей время, чтобы найти оправдания, а добавил тех самых размышлений, на которые натолкнул меня дед.

— Нет, как дочь ты имеешь полное право на кровную месть. Можешь вывести предателей на площадь прямо сейчас и сжечь их, — я сделал паузу, чтобы она нарисовала себе в мозгу эту картинку. — Но как императрица ты должна блюсти закон. Ты должна сначала найти доказательства вины, затем осудить и только потом приговаривать к смертной казни. Правителям труднее всего живётся, ведь закон начинается с них самих. И им нужно тщательнее всех остальных его соблюдать.

— Они. Взорвали. Императорскую. Семью, — чеканя каждое слово, проговорила Варвара. — И за это поплатятся.

— Обязательно поплатятся, — я решил за лучшее в данном случае не перечить. — Но мы должны это сделать в рамках принятых процедур. Я пытаюсь донести до тебя, что ты как правитель не должна плодить беззаконие. От того, как ты сейчас себя поведёшь, во многом будет зависеть всё твоё правление. Кем ты будешь для народа: кровавым тираном или справедливой императрицей.

Я буквально видел, как в ней боролись два совершенно разных человека, одному из которых хотелось мести здесь и сейчас. Другой же был полностью со мной согласен и пытался усмирить первого.

Но первый всё равно на некоторое время победил.

— Тебя там — под землёй, — она ткнула пальцем в пол, — не было. Поэтому и не тебе решать. А советы раздавать легко.

Но я видел, что зерно сомнения мною уже посеяно. Варвара уже не металась по палате, как раненая львица, а села на кровать и стала пить чай.

— Я понимаю, что тебе было тяжело, — я подошёл к ней и положил руки на плечи. — Прости, что заставил тебя столько ждать и мучиться. Но мы пробирались к вам настолько быстро, насколько могли. И никогда не заставляй меня пожалеть об этом.

Она вскинула на меня встревоженный взгляд, затем смягчилась и обхватила своей ладонью мою.

— Ты меня прости. Я сама не своя, — затем снова посмотрела в глаза. — Ты никогда не пожалеешь. Иначе казню, — последнюю фразу она говорила совсем другим голосом, свидетельствующим о том, что моя Варвара возвращается.

* * *

Перед выходом из лазарета я решил зайти и к императрице. Наш разговор с Варей — это, конечно, хорошо, но, в крайнем случае, на неё никто бы не смог повлиять лучше матери. Во всяком случае, я думал именно так.

Елизавета Фёдоровна встретила меня со снисходительной улыбкой. Она лежала на своей кровати и явно тяготилась этим.

— Чёртова арматура, — сказала она сразу после того, как поздоровалась со мной, чем тут же снизила планку официоза. — Если бы не она, я бы могла бы хотя бы в окно посмотреть, а тут лежу, и даже не встать. Хорошо, хоть эта железяка кости не задела. Удачно вошла, если можно так сказать.

Я смотрел на неё и ясно видел, в кого пошла Варя.

— Я к вам насчёт принцессы поговорить, — сказал я, протягивая императрице мандарины, которые она очень любила.

— Свататься, что ли, надумал? — сверкнула глазами Елизавета Фёдоровна. — Что ж, резюме у тебя в свете последних событий совсем недурное. Только вот рано пока. Неясно, что с Ярославом.

— Я теперь и не знаю, как говорить о том, о чём хотел, — честно признался я. — Потому как сказать, что не собирался говорить о помолвке — подобно смерти. Сожгут вместе с предателями.

— Так, молодой человек, — императрица предстала грозной матерью. — Я что-то не поняла. Вы отказываетесь, что ли?

— Ни в коем случае, — улыбнулся я и показал руки в древнем жесте, обозначающем, что помыслы мои чисты. — Но как вы и сказали ранее, об этом говорить сейчас не время.

— Ох и хитёр, лис, — улыбнулась Елизавета Фёдоровна. — Тогда о чём же?

— Варвара собралась учинить расправу над предателями, — сказал я напрямик, решив обойтись без иносказаний. — Но допустить этого никак нельзя, потому что ей ещё править. Я, конечно, попытался донести, что факельное зрелище — факельному зрелищу рознь. Можно наломать дров, действуя с залитыми местью глазами. А можно всё подготовить по уму. И тогда, по факту, народ сам будет умолять сжечь предателей. А её будут носить на руках, а не называть кровавой.

— Я смотрю, в тебе есть жилка государственного деятеля, — проговорила императрица. — Продолжай.

— От вас ничего не утаишь, — сказал я на это и мило улыбнулся. — Вы и сами государственного ума женщина. Для тех, кто умеет мыслить в нашей империи, а даже и за её пределами, уже давно не секрет, что самые мудрые решения принадлежат именно вам. Что дочь вы растите в понятиях о чести и долге. Что верны своей стране, как никто другой, и делаете всё для её процветания…

— Так, стоп! — сказала Елизавета Фёдоровна. — Достаточно. Дальше пойдёт лесть, а я её не люблю. И хоть ты хитрющий, как рыночный торговец, но говоришь правильные вещи, — она улыбнулась, показывая своё расположение. — Да и делаешь тоже. Вижу, что дочь моя не ошиблась с выбором. Наклонись поближе, пожалуйста, я не могу толком подняться.

Я наклонился, и она чмокнула меня в щёку.

— Спасибо за спасение, зятёк, — она хохотнула, а затем сразу же посерьёзнела. — Там было действительно страшно.

— Не за что, — кивнул я. — Готов спасать вас хоть каждый день.

— Ещё чего! — запротестовала императрица. — Чтобы я такое каждый день выносила? Да ни в жизнь! — а затем она глянула в сторону Варвариной палаты. — А с дочерью я поговорю. Не бойся, глупостей она не наделает.

Глава 5

— И что дальше? — вопрос был хоть и риторическим, но не