СССР: вернуться в детство 5 - Владимир Олегович Войлошников
Вообще, меня радовало, что среди персонала, похоже, преобладали возрастные тётки. А то после дурацкого кина[9] с Умой Турман мысль о возможных педофилах заставляла меня брезгливо передёргиваться.
Я ждала, пока мне оформят постель, привалившись к стене и размышляя: что там сейчас с моими. Мама в шоке, по-любому. А уж бабушка… Не дай Бог вы, уроды, до сердечного приступа её доведёте, я тогда… Я не знала, что я тогда сделаю. Но Вовка уж что-нибудь придумает. Вот приедет с Москвы и всем покажет.
СЛУЧАЙНЫЕ. ИЛИ НЕТ
Вовка. Какая-то дорога. Калифорния.
Не прошло и пятнадцати минут, показалась заправка, а сразу за ней — парковка и нечто похожее на магазин. Я решительно свернул туда.
Магазин оказался полон всякого разного. За кассой сидела толстая рыжая женщина, обмахивающаяся журналом, очень похожим на мой. Сразу видно, тётка за спорт и здоровый образ жизни.
Так, если я тут со своим английским открою рот, это всё равно что красное знамя развернуть и медведя на цепочке за собой тащить. С балалайкой. Рискнуть под глухонемого закосить? На жестах тоже спалиться можно, но не так откровенно, как на попытке говорить.
Посетителей не было, и тётка уставилась на меня с вялым интересом. Я подошёл и помаячил перед ртом и ушами, потом помычал, мол — не говорю, не слышу. Тётка с сомнением скривила рот и сложила брови домиком, но тут я достал деньги. Нет, мэм, я не хочу выпросить, я хочу купить.
В этом месте она сразу воодушевилась и начала произносить слова медленно и внятно, как в курсе английского для детского сада. Почему-то люди думают, что если говорить громко и чётко, то их поймёт и глухой, и иностранец…
Так мы и перемещались вдоль прилавка. Она тыкала пальцем и спрашивала чуть не по слогам, я мычал и семафорил.
В итоге мне удалось получить бейсболку, две больших бутылки кока-колы (близнецов той, которой я мыл окна машины), кольцо колбасы, на вид напоминающей краковскую, хлеб в упаковке, нарезанный для тостов, и пачку мятной жевачки[10]. К зубным щёткам я сегодня чувствовал некоторое предубеждение.
Потом я сел в машину, начал кусать колбасу прям так — ножа-то нет, а возвращаться к этой тётке за ножом мне показалось слишком подозрительным. Дату посмотрел в чеке — четвёртое июля. Ага, суббота. Точно, день же начинается с наших восточных границ! По чеку 18.14 уже. Поэтому едим бодро и смотрим в карты.
Я отстранённо подумал, что двигаюсь и действую натурально как робот. Последствия лекарств? Людей убил, трупы таскал, машину мыл — ничего внутри не вздрогнуло. А щас жру вот. И хоть бы хны. Но скоро это прекратится, причём резко, как отрубит.
За столь оптимистичными мыслями я нашёл подробную карту западного побережья. И даже подходящую мне жирную трассу, которая называлась «West Side Freeway». При этом отдельные её куски были пронумерованы в порядке, вообще не вписывающемся в привычную мне логику. Тут тебе были и «80», и «5», и «99», и внезапно «580» и ещё куча циферок и даже иногда буковок. Я их все на всякий случай запомнил, но разобраться, где я нахожусь в этой каше…
Тревожный таймер приближающегося отката тикал в голове, и я пока плюнул на разбирательства. Сейчас важнее увеличить отрыв.
А КАК ЖЕ…
Нам не товарищи. День тот же: суббота, 4 июля, 18.30 по времени Калифорнии.
— Сэр, группа не вышла на связь. Все попытки связаться ничего не дали.
— Машина?!
— Сигнал отслеживаем. Похоже, они заметно отклонились от маршрута.
— Ясно. С любой информацией сразу ко мне! Идите.
Хлопнула дверь.
— Но как же… — глаза профессора за толстенными линзами казались огромными, словно прилипшими к очкам, — как же объект?..
Лицо полковника сделалось жёстким и отстранённым:
— Господин профессор, я прошу вас пока пройти в вашу лабораторию, до выяснения всех обстоятельств. Как только будут получены положительные известия, я вас вызову.
— Но…
— Идите, профессор.
МАШИНУ НАДО БРОСИТЬ
Вовка. В поисках нужной трассы.
Через некоторое время стало ясно, что я таки приближаюсь к большому городу. Вот и указатель мелькнул. Ну, натурально, Сакраменто! Периодически попадались знаки ограничения скорости. В милях, конечно же. Это было бы неудобно для пересчёта, если бы разметка спидометра у машины не была тоже в милях.
Двигаясь по принципу «свернуть на более крупную трассу» я, наконец, увидел один из запомненных мной номеров! Скоростное многополосное шоссе шло прямо через город. Странно. Да и пофиг. Я вырулил на West Side Freeway и помчал на северо-запад.
Периодически по бокам дороги появлялись съезды, рядом со многими — магазинчики или забегаловки, иногда нечто вроде городков или посёлочков. В местечке под названием Dunnigan (Данниган, надо полагать?) я понял, что пора остановиться. Руки начали натурально дрожать, пробирал озноб.
Я съехал на парковку, на которой виднелось несколько больших фур, свалил в рюкзак весь запасной арсенал, карты, оставшуюся бутылку газировки и полпачки хлеба.
В придорожной кафешке народу было немного. К моей досаде, линии самообслуживания тут не было, и пришлось снова разыгрывать пантомиму с тыканьем пальцами в блюда. Только на сей раз со зрителями. Оплата сразу, как в «Мак-Дональдсе».
Жратва оказалась более-менее, а кофе — говно. Ну, хоть горячий. Руки, вроде, перестали трястись, но за руль я не торопился. Да я вообще не хотел возвращаться в ту машину. Такой червячок сомнения, ага.
Рискнуть?
Я подошёл к столику, за которым сидело трое мужиков, немедленно на меня уставившихся. Выложил дорожную карту и потыкал пальцем в кружок повыше города Сиэтл, почти на границе с Канадой, а потом, со всей доступной мне изобретательностью спросил (жестами!), не подкинет ли кто меня дотуда, присовокупив для убедительности на обратной стороне счёта: «my home, my mom»[11].
Мужики переглянулись и двое сразу замотали головами, начали тыкать в карту, мол — не, не смогут, едут на юг. Третий почесал в затылке и махнул рукой: так и быть. Вроде как он до Ванкувера фуру гонит, подкинет. Подозреваю, мужик больше бы обрадовался говорящему попутчику, за разговором время в дороге скоротать, но тут уж, извините.
Грузовик выглядел монструозно, но внутри кабины не было ничего кроме двух стандартных кресел и спального места за ними, отделённого занавеской, натянутой на верёвочке. Ни холодильника, ни туалета, ни раковины, ни даже кулера. Восьмидесятые! Зато лежанок было
