Король-Наёмник. Кровь Ларингии - Илья Городчиков
— Сезар, Вадим, встаньте по бокам. Остальные, медленно вперёд шаг в шаг. Порвём их!
Между нашим отрядом и фанатиками лежало десятка три метров. Небольшая дистанция, но разрыв строя мог привести к лишним потерям, которых очень уж не хотелось. Я шёл за спинами товарищей, сжимая в руках фалькс. Боль в плече стала явственно проявляться, а кровь всё сильнее сочилась из раны. Надеюсь, что копьё не было ничем смазано, да и вошло вроде не так глубоко, но заботиться о ней придётся только после возвращения в лагерь. Сейчас важно было победить.
Наконец, спустя несколько бесконечно долгих минут, два строя сомкнулись. Я выпрыгнул из-за щита наёмника, одновременно замахиваясь своим окровавленным мечом. Напротив меня стоял крепкий мужик с длинной, окованной на конце стальной полосой, дубиной в руках, увенчанной на конце шипом. Грудь фанатика закрывал кузнечный фартук, а лицо скрывал натянутый холщовый мешок с двумя проделанными дырками для глаз и большим, намалёванным углём раскрытым глазом посредине. Он кольнул в меня, но шип прошёл рядом с животом, ударив в воздух, но и мой клинок не достиг цели, просвистев над головой фанатика. Благо один из ветеранов смог убить сектанта тяжёлым ударом копья в грудь.
Наёмники стали уверенно продавливать строй сектантов, которые даже не думали о том, чтобы отступить. Они умирали под ударами копий и мечей, но не отступали ни на шаг. Крики боли и отчаяния заполняли лес, кровь лилась бурной рекой, а отсечённые конечности валялись тут и там. Кровавая мясорубка длилась до последнего стоящего на ногах фанатика, способного к сопротивлению.
Мои руки дрожали. Хотя, чего уже скрывать — всё тело тряслось словно меня ударили током. Это выходил из организма адреналин, заставляя содрогаться мышцы внутри меня. Откинув меч в сторону, я упал на колени, извергая из себя всё съеденное за последние два дня. Вездесущий тяжёлый запах крови драл ноздри, а желудок продолжал сжиматься. Кровь. Кровь. Везде была только кровь. На моих руках, на лице, на оружии, на земле. Везде была только кровь, трупы и порубленные органы. Дух смерти так сильно ударил в мозг, что картина перед глазами на несколько мгновений просто пропала. Впервые я понял, в какой жестокий мир попал.
Собравшись с силами, я смог подняться на ноги, утерев тыльной стороной ладони рот и прошёл несколько шагов в сторону. Встав у одного из деревьев, сполз по стволу, обхватив голову руками. Теперь не было почти спортивного азарта от боя, да и адреналин перестал глушить осознание происходящего, позволив смотреть на мир во всей «красе». Теперь это был не красивый средневековый мир, населённый людьми и магическими тварями, который казался не более чем игрой с полным погружением, а полное ужаса существование, которое может быстро привести меня к смерти.
Да, напали на меня первыми, а значит с юридической точки зрения всё было нормально. Вот только что мне до норм права, когда впервые убиваешь, смотря прямиком в глаза человеку. Единственное чего мне сейчас хотелось, так это найти самое тёмное место в мире и забиться туда, свернувшись калачиком. Но этого сделать мне не дал Сезар, положивший мне на плечо свою тяжелю руку.
— Так у всех, парень. Мне в первый раз тоже было плохо, но ты хороший воин. Тебе нужно просто привыкнуть к этому. — проговорил своим неожиданно мягким и грудным голосом.
Слова сильного воина, тёмная борода которого наполовину покрыта ярко-красной кровью, обрели неожиданно сильный успокаивающий эффект. Я даже перестал трястись и сорвал с земли пучок травы, яростно оттирая ладони от налипшей крови. Сознание возвращалось в привычное русло, хоть и остался тяжёлый осадок от прошедшей битвы. Но теперь можно было посмотреть на прошедшее хотя бы относительно нормальным взглядом.
Лесная тропа, где произошла короткая, но кровопролитная битва теперь была полностью залита кровью и закрыта телами павших. Попытка засады оказалась очень неудачной для отряда фанатиков и из трёх десятков держащих засаду последователей неизвестного мне бога двадцать мёртвыми лежали на сырой земле. Ещё семь истекали кровью с громкими стонами и непередаваемыми криками раненных людей. Вряд-ли их можно будет излечить, да и отряду вольных наёмников уж точно не захочется тратить на это ресурсы — не казённые всё-таки. А вот трое были вполне себе целыми. Единственное, что стояли фанатики на коленях со связанными за спинами руками. Пленные. Пленные — это всегда хорошо. Не знаю, насколько сильно они преданы своему божеству или божествам, но та упертость, с которой они не сходили со своей позиции, давали все основания думать, что языки их будет развязать сильно сложно, но заплечных дел мастера точно найдётся в казематах местных темниц.
А что с моими соотрядниками? Похоже, помимо четырёх павших новичков и покоцанного меня, серьёзно ранен был только один ветеран: на его предплечье, закрытом плотно набитым гамбезоном, расплывалось кровавое пятно. В остальном же, ветераны «Кровавого кабана» остались целыми, сохранив даже двух недавних рекрутов.
— Сильно зацепило?
Как чёрт из табакерки ко мне подскочил Фабрис. Он был уже немолодым мужчиной, а по средневековым меркам уже мог считаться старым. На его сухом вытянутом и обветренном лице ярко выделялись голубые глаза, сильно контрастирующие с подстриженными по средневековой «моде» волосами под горшок, которые от корней до концов покрыты благородной сединой. В бою он сражался в строю с копьём не хуже молодых бойцов, хоть и держал на поясе железное кольцо с воткнутым туда узким железным мечом, больше похожим на длинный нож. Тело своё предпочитал защищать относительно тонким гамбезоном, поверх которого надевал набранный из толстых кожаных блях панцирь с такой же юбкой и наплечниками. Подобный комплект отлично защищал от режущего и колющего оружия, хоть от арбалетного болта этого точно не хватит. Фабрис имел искусство врачевателя и в своей торбе таскал несколько мешочков с травами и склянки с какими-то настойками, цвет которых иногда пугал.
— Плечо задели. — коротко ответил я.
Фабрис заставил меня стянуть пропитавшуюся кровью тунику и стал рассматривать рану. Никаких тяжёлых вздохов и цоканий не было и это уже внушало надежду. Провозился старик не долго: достал из своей сумки мешок с ещё невысохшей травой, кою потёр между ладоней и приложил к ране, перемотав плечо чистой тряпицей,
