Золото Колхиды (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Рабом не посчитала, уже неплохо. И комплимент моей супруге отвесила. Или это не комплимент? Кто этих женщин разберет, хотят ли они похвалить, или наоборот, нахамить? А грудь у моей супруги — самое то. Это у туземки не грудь, а вымя.

Артемида встала, подошла к шалашу и слегка его потрясла:

— Эй, герой из-за моря, пора вставать. К тебе жена пришла.

Храп слегка притих, но герой не вставал. Не то испугался будущей супруги, не то и на самом деле так крепко спал. Артемиде пришлось слегка попинать младшего брата.

— Вставай, кому говорят! Супруга пришла, а он дрыхнет!

Бесцеремонность сестры возмутила будущую жену героя.

— Эй, девушка, ты как разговариваешь с моим мужем и своим повелителем⁈ — возопила Скела. — Никто не смеет тревожить моего мужа. Пока он спит, займись-ка хозяйством.

— Чем мне заняться? — поинтересовалась изумленная Артемида, впервые встретившаяся с таким хамством.

— Приготовь-ка мне и моему мужу обед, а еще сними с меня сандалии и омой свежей водой мои ноги. Младшая сестра мужа должна всячески ублажать его жену.

— Милая девушка, а ты ничего не перепутала? — поинтересовался я. Не столько, чтобы вставить свои шесть копеек, а чтобы слегка отвлечь Артемиду от смертоубийства. Не то, что мне жалко эту туземку, а просто не хотел лишний раз видеть, как моя супруга кого-то убивает. Она-то убьет, не поморщится, а мне потом мучайся, могилу копай или хворост собирай для костра.

Кажется, Геракл во сне почуял неладное. Выполз из шалаша и подошел к «супруге». Зевнув во всю огромную пасть, спросил:

— А чего ты пришла? Я же тебя в жены отдал… Этому, как там его? Может, отойдем в сторонку и поговорим?

Но Скела не хотела слушать и говорить. Ей непременно требовалось поставить на место сестру супруга.

— Младшая сестра мужа должна ублажать его жену, — повторила девица, а потом заорала дурным голосом. — Не слышишь, девка? Омой мне ноги, а иначе я сейчас встану и изобью тебя так, как ты ни разу в жизни не была бита.

— Что ты там проблеяла? — поинтересовалась Артемида, выпрямившись во весь рост.

Я переглянулся с Гераклом. Он-то со своей сестрицей подольше знаком, нежели я, но все равно, даже полубогу стало не по себе. А уж я про себя вообще молчу. Я видел свою супругу рассерженной, видел ее и в гневе. Но вот такой, спокойной и сосредоточенной, а вместе с тем олицетворяющей угрозу, не видел ни разу. Сейчас что-то определенно произойдет. В такую минуту попасть под руку самой обычной женщины — да ну его нафиг, здоровье у меня не казенное, а свое, а уж попасть под рассудительный гнев богини — нафиг вдвойне. Да я лучше с Гераклом подерусь, там хотя бы какой-то шанс есть, чтобы живым остаться.

Инстинктивно я сделал шаг в сторону, подумав даже — а не укрыться ли мне за Гераклом? С полубогом-то ничего не сделается, разве что Зевс с Олимпа шибанет молнией, так и то, не факт, что попадет, а коли и попадет, то не факт, что будут какие-то последствия. Вон, в моего родича и гидра плевала, и лев его грыз, и медные птицы перьями обстреливали, а ему хоть бы хны…

А Геракл тоже не круглый дурак, хотя и выглядит простаком. Похоже, он сам растерян (да и напуган, чего уж там скрывать!), теперь пытается сдвинуть меня с места и заслониться собственным зятем, словно щитом. Думает, сестрица любимого мужа не тронет?

Наглая девица что-то еще сказала, но договорить не успела. Внезапно и резко стемнело, а мы с Гераклом синхронно закрыли глаза, но даже сквозь сомкнутые веки почувствовали, что что-то сверкнуло. Не молния, но похожее. Бах!

— Ме-ее…

Раскрыв вначале один глаз, потом второй, я увидел, что на том месте, где только что возлежала наглая туземка, метящая в жены Геракла, теперь стояла беленькая симпатичная козочка с черной челкой и парой остреньких рожек. Видимо, она еще не осознавала своего положения, потому что по-прежнему что-то блеяла, обращаясь к Артемиде. Верно, отругивалась.

— Ме-ме.

Мы опять переглянулись с Гераклом и перевели взоры на Артемиду.

— С-сестрица, а это не с-слишком? — слегка заикаясь поинтересовался герой.

Артемида перевела дух и опять стала сама-собой — не грозной богиней, а милой девушкой, которую я очень люблю. Осмотрев свое творение критическим взглядом, сказала:

— Ничего, бывало и хуже. А коза — это все-таки не лягушка. Я, поначалу, собиралась ее в лягушку превратить, но передумала.

И впрямь. Коза, это все-таки покрупнее, чем лягушка. Хотелось что-то сказать Гераклу — мол, вот такая жена тебе и нужна, другую не заслужил, но решил промолчать. На него сейчас и так смотреть жалко.

— И что ты там еще проблеяла? — поинтересовалась Артемида, обращаясь к козе.

— Мме-ме!

— Ишь ты, какая грозная… — усмехнулась моя богиня. — Ну, словно Гера.

Артемида и козий язык понимает? Вот это да!

— Мме-ме-ме! Ме-ме!

— И говорливая… Ну-ка, повтори, что ты со мной сделаешь?

— Ме-е!

Нет, не удержусь. Рискну даже испортить отношения с шурином, но уж так все смешно выглядит. И девица, до сих пор не понявшая, что она уже не человек в козу и грустный герой.

— Теперь тебе придется свою бывшую девушку выпасать, а иначе ее волки сожрут, — сообщил я, стараясь не расхохотаться. Но коли бы захохотал, то не от смеха. Так, чисто нервное, от пережитого.

— Сожрут, — кивнул наш герой. — А если не волки, так сами селяне.

Да что же это такое! Никогда не видел Геракла настолько удрученным. Неужели эта туземка ему так запала? Ну, подумаешь, козой стала. Коза, она и есть коза. Если молока не дает, ее съедят.

— Жаль, Гиласа нет, — вздохнул я.

— Думаешь, он бы ее пасти стал? — оживился Геракл.

— Он с сатирессой сдружился, а уж с козой бы тем более поладил. И выпасал бы, и от хищных зверей берег… Ну, и все прочее.

Про «все прочее» Геракл пропустил мимо ушей. Зато принялся загибать пальцы, прикидывая, через сколько дней здесь должно появиться наше судно. Посчитав, пришел к неутешительному выводу.

— Долго, — вздохнул герой. Посмотрев на козу, грустно сказал. — И на кой ты за мной поперлась, дура рогатая? Тот парень бы тебя в жены взял, а мне-то с тобой что делать?

— Может, ты ее жениху вернешь? — предложил я. — Скажешь — я ее силой не уводил, сама пошла, а я, как честный человек, возвращаю тебе невесту.

Геракл посмотрел на меня, как на умалишенного.

— Кого я верну? Козу? Да кому она нужна-то в виде козы? Только на мясо.

— Ну и что, что она коза? Коза тоже человек, хоть и с рогами. Скажешь — мол, твоя невеста своим бегством прогневала богиню, теперь за это превращена в мелкую и рогатую скотинку, а тебе приказано ее охранять, пасти и сено косить. Авось, со временем Скела опять в женщину превратится.

— Не поверит.

Артемида, слушала наш разговор и долго сдерживалась, чтобы не засмеяться. Наконец, не выдержала. Отсмеявшись, уткнулась мне в плечо лбом (я чуть не растаял от нежности), повернулась к младшему брату и потрепала того за плечо:

— Братец, да не переживай ты так. Я эту нахалку только до завтра в козу обратила. Пусть побродит, траву пощиплет, подумает, а стоит ли хамить незнакомым людям, да еще и чужую постель занимать? Не поймет, так я ее навеки козой оставлю. Но тоже ничего страшного. Козла встретит, вроде тебя, козляток ему родит. Будут пастись и тебя вспоминать.

Геракл, услышав такие слова, сразу же воспрянул духом. Даже на сравнение с козлом не обиделся. А может, тут козел не оскорбление для мужчины, а наоборот, похвала? Ухватив свою бывшую подругу за рога, потащил ее в сторону, где трава была погуще и повкуснее. Но та упиралась всеми четырьмя копытами и нервно отблеивалась. Видимо, не понимала, что ей добра желают.

— Слышала, дура? Я тебя до завтра попасу, постерегу от волков, так уж и быть, а потом домой отправляйся, падай жениху в ноги и проси — мол, бери меня замуж. Откажешься — точно волкам скормлю.

[1] Фридрих Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Кстати, имеется очень прелюбопытный комикс, созданный по этой книге.