XVII. Аббат (СИ) - Башибузук Александр

Но прежде чем взяться за него, я решил пройтись на всякий случай по низам, то бишь, по тем, что занимался пивом в обители.

Бледный как смерть брат Иаков, ответственный за хмельное в аббатстве, как подкошенный упал на колени.

— Ваше преподобие, клянусь Господом нашим…

Я поморщился от вони и тихо сообщил монаху:

— Лучше признайся, иначе сидеть тебе в подвале до конца жизни. А до того, как ты подохнешь, я лично тебя кастрирую. Брат Игнатий…

Зеленый как гоблин предводитель боевых монахов вложил мне в руку мясницкий тесак.

— Ну, пес смердящий! Почему сам не пил пиво?

— Не люблю я его… — взвыл Иаков. — Помилуйте…

Меня он не убедил, но прежде чем чинить расправу, я решил проверить его хозяйство. И на складе винной продукции сразу наткнулся взглядом на помощника Иакова, конверса Патрика — плюгавого и увечного паренька.

Патрик весело и нечленораздельно мыча себе под нос, бодро что-то бодяжил в котле, размешивая варево палкой.

— Ты что делаешь, скотина?

— Пиво валю!!! — Патрик довольно осклабился. — Ох и пиво будет! Поплобуйте…

Он зачерпнул кружкой варево и протянул мне.

От жуткого смрада меня чуть не вырвало.

Брат Игнатий кровожадно зарычал.

— Матерь божья… — Иаков схватился за сердце. — Куда ты это дерьмо добавил?

— Плохого пива много! — конверс ткнул рукой в бочки. — Моего пива мало… — он показал на свой котел. — Я ласбавлю, тепель все пиво будет холосее!

— Убью!!! — боевой монах замахнулся алебардой, но я его остановил и задал вопрос Иакову.

— Раньше он пробовал что-то испортить?

— Нет, ваше преподобие, нет, клянусь! — замотал головой начальник винного подвала. — Он убогий, но смирный, даже не знаю, что на него нашло.

— А ты где был? Почему не присматривал за ним?

— Спа-а-ал…

Дальше пошел в дело канделябр.

Как я и заподозрил, дело обстояло несколько сложней, «улучшить» пиво надоумил слабоумного фаворит прежнего аббата.

А потом, воспользовавшись суматохой, уже успел сбежать из обители.

К счастью, «сортирная» суматоха скоро пошла на убыль, до смерти никто не отравился.

Приняв меры к розыску диверсанта, я щедро насыпал епитимий, а после возвращения в свою резиденцию, упал на колени перед распятием и горячо помолился, прося Господа больше не наказывать за богохульство.

Но не помогло.

Ближе к вечеру в дверь кабинета неожиданно постучались. Подумав, что это Саншо, я разрешил войти, но вместо баска появился незнакомый мне монах: щуплый, сгорбленный и хромой.

— Вы кто? — я на всякий случай взялся за заряженный пистоль, лежавший у меня под столешницей на специальной полочке.

Монах откинул клобук, выпрямился и оказался…

Анри Д’Арамиц.

Правда он несколько изменился с того момента как мы расстались. Волосы он вымыл, аккуратно постриг и даже завил, усики, бородка клинышком — в темнице он был похож на дикого зверька, а сейчас выглядел как настоящий херувимчик, несколько другого типажа чем я, но все-таки немного похоже.

И тут я вспомнил, где слышал его фамилию.

Черт! Арамис же!!! Д’Артаньян, Портос, Атос и Арамис! Бессмертное творение Александра Дюма. Вот только у Дюма Арамис — это прозвище, но его реальным прототипом как раз был Анри Д’Арамиц!

Ну нихрена себе история коленца выкидывает! Уж кого-кого, но Арамиса я точно не ожидал встретить.

— Ваше преподобие… — Анри манерно и вежливо поклонился. — Прошу прощения, за неожиданный визит…

— Прошу, — я показал ему на кресло, напротив себя. — Как вы проникли в обитель?

— Прошел вместе с обозом, который привез сюда строительные материалы и провизию, — спокойно ответил Арамис. — Ваша охрана бдительна и выглядит внушительно, но мне удалось усыпить их бдительность. Еще раз прошу прощения, ваше преподобие…

Я заверил его в том, что не гневаюсь, а сам себе пообещал содрать три шкуры с постовых.

— Вина?

— Я воздержан в питие и в прочих слабостях, — вежливо отказался парень. — Вы почти верно рассказали о моем прошлом, за исключением того, что меня с детства готовили на постриг. И я сбежал из семьи, чтобы его избегнуть.

— Почему вы решили избегнуть пострига?

— Увы, я пока не готов, ваше преподобие. Но, возможно, в дальнейшем, я уйду из мирской жизни… — осторожно ответил Д’Арамиц.

Я кивнул. Парень мне нравился своей сдержанностью и умом.

— Если у вас возникнет такое желание, я окажу вам содействие. Но вернемся к нашим делам. Вам удалось встретится с Графом?

— Да, ваше преподобие. Но мне пришлось два дня ждать с ним встречи. Этот человек очень острожен. К счастью, мне удалось его убедить в своей надежности.

— Как он среагировал на известие, что аббат Бонифаций свихнулся и я готов его отдать, чтобы избавится от обузы?

— Никак, ваше преподобие. Но он дал мне денег и велел ждать встречи с ним с ближайшее время. Судя по всему, он опять что-то затевает. И еще… по обрывкам его разговора с неизвестным мужчиной, который мне удалось подслушать, Граф отправился на встречу с каким-то очень влиятельным лицом. Это лицо, вероятней всего и стоит за нападением на вашу обитель. И этот человек, имеет герцогский титул.

Известие меня особенно не обрадовало: еще герцогов мне во врагах не хватало. Впрочем, утешал тот факт, что мне удалось внедрить своего человека в круг противников. Пусть пока на низовом уровне, но все же.

Я еще немного поговорил с Арамисом, потом наделил его еще маленькой толикой денег и отпустил.

Вот как это называется? Неприятности и прочие пакости прямо в очередь становятся.

Но на этом ничего не закончилось.

Уже в темноте примчался гонец с известием о том, что завтра ее величество королева Франции Анна все-таки отбывает в нашу обитель.

А в свете последних событий, я уже ничего хорошего от этого визита не ждал. Даже страшно представить, что об обители мог подумать король, если бы «поносная» атака случилась бы во время визита королевы. Обошлось, да, но что-то мне подсказывает, это только первый «звоночек».

Глава 7

Глава 7

— Ваше преподобие!!! Личный состав к осмотру готов! — брат Мигель браво вытянулся.

Я молча кивнул и медленно пошел вдоль строя монахов. Смотр проводился уже в третий раз за последние три часа. Но cейчас, похоже, все недочеты все таки были устранены. Братия опрятна, выбрита, в свежих сутанах, опоясывающие вервия завязаны на один лад, монаси бодро едят глазами начальство — в общем, сойдет.

Не став свирепствовать, я распустил личный состав.

— Всех запереть в дормитории под строгой охраной, кроме занятых на неотложных работах…

После чего в сопровождении Саншо и начальника боевых монахов брата Игнатия отправился обходить территорию обители.

К приезду королевы аббатство, простите за мой французский, сияло как у кота яйца. Все что возможно, было покрашено, подштукатурено, отремонтировано и выравнено под ниточку. Осталось только дождаться королеву, но первым приехал…

Ла Шене.

Да-да, Шарль Эме, сеньор де Ла Шене, камергер короля, столь блестяще отображенный в советском фильме «Три мушкетера». Вот только в фильме он показан как забавный и обаятельный, но в реальности он ничуть не походил на свой кинематографический прототип.

Внешне Ла Шене выглядел одновременно, как блестящий кавалер, дамский угодник и солдафон, но дело не во внешности.

Грубый, жесткий и хитрый, умный и коварный, абсолютно преданный королю и до фанатизма подозрительный к тем, кто не пришелся ему по нраву — камергера короля опасались все, в тому числе и сам кардинал.

С ним я встречался только мельком, но прекрасно зная его репутацию, несколько встревожился.

Ла Шене спрыгнул с коня, нарочито недоверчиво смерил меня взглядом с ног до головы и вместо приветствия грубо проворчал. — Вы не похожи на всех этих святош… — потом он покосился на монастырскую охрану и удивленно добавил. — А ваши монахи на монахов…

Рассыпаться в учтивости я тоже не собрался и без капельки почтения поинтересовался: