Дот (СИ) - Супруненко Алексей

Катя сделала к нему шаг и оказалась совсем рядом.

— Не лучше Сережа. От судьбы никуда не денешься. Наверное, я сильно нагрешила, что оказалась здесь и в такое время, — смирилась со своей участью Екатерина.

— Вы верите в Бога? — удивился лейтенант. Кате захотелось крикнуть ему в лицо, а что ты вообще обо мне знаешь? Тащил под венец и не удосужился узнать, кем является на самом деле твоя избранница?

— Я верю, в судьбу и благодарю, что на моем пути повстречался такой человек, как ты, — выкрутилась Екатерина, чтобы не отвечать на этот вопрос.

— Я тоже ей благодарен. Как жаль, что мы познакомились так поздно, — все еще переживал Володин, что не смог осуществить свои намерения.

— Катя, мое предложение остается в силе. Если вы не против, то нас может расписать и командир полка. В военное время у него есть такие полномочия, — не терял надежды Сергей.

— Сережа, давай переживем эти дни, а там посмотрим, — ушла от прямого ответа москвичка.

— Значит, нет? — сделал вывод парень, после таких слов девушки.

— Это не отказ, а просто пауза. Надо выдержать паузу, — пожалела чувства лейтенанта санитарка.

— Ты береги себя! — попросила она и на прощание поцеловала его в губы. На этом и простились. Она не собиралась слушать его слов признания. К чему они сейчас? Сережке суждено было стать «Призрачным лейтенантом», а она не хотела быть невестой призрака. Она вообще не хотела умирать, а все шло именно к этому. Проклятый Виктор! Попадись он ей сейчас под руку, застрелила бы собственноручно.

С Ларисой, санинструктором роты, она познакомилась с подачи лейтенанта Димы. Он видел, как прощалась парочка, и не стал пытаться ухаживать за санитаркой, как обычно происходило в подобных случаях. Девушки быстро нашли общий язык. Лариса надавила на старшину роты, и он выделил для новенькой обмундирование красноармейца. В штанах на позиции было сподручнее. С сапогами немного сложнее получилось. Ее ноги ничего кроме туфель и кроссовок не знали, а тут керзачи, да еще и с портянками. Лара несколько раз продемонстрировала, как следует обращаться с портянками и приободрила тем, что так все ходят и Катя привыкнет. У них с Ларисой и двумя санитарами-носильщиками, был оборудован свой блиндаж на удалении от передней линии. Толком Еремина обжиться не успела. В первый день ее появления на переднем крае началось наступление фашистов. От разрывов мин и снарядов Еремина забилась в дальний угол блиндажа, боясь поднять голову. Лариса только посмеивалась над ней. Когда носильщики принесли первого раненного санинструктор рявкнула на москвичку и та, позабыв страх принялась заниматься положенным делом. Взрывы не прекращались, перемешавшись с ружейно-пулеметной стрекотней. Раненным бойцам они оказывали самую первую медицинскую помощь. Дальше их должны были переправить в батальонный медицинский пункт, а там, в полковой или госпиталь. С каждым часом боя количество солдат получивших ранение увеличивалось. Укрытие наполнялась бойцами. Кровь, стоны, причитания и взрывы, взрывы, все это давило на голову. В промежутке между атаками приполз к ним лейтенант Дима и сообщил, что ночью придет машина за раненными. Еле дождались темноты. Грузили сами. Намучались, пока отправили. Упали уставшие и голодные. Из еды нашелся один сухарь, который и поделили поровну. Пока не стреляли, прилегли поспать. С восходом солнца все началось по новой. Артподготовка и новая атака. Пулеметы дота строчили без умолку. Потянулись сюда и те, кого зацепило осколком или пулей. К полудню не вернулся с передовой не один из санитаров-носильщиков. Лариска с серьезным выражением лица собирала санитарную сумку.

— Ну, что подруга, пришел и наш черед.

— Это ты к чему? — настороженно переспросила Еремина.

— На передок пойдем, — без лишнего пафоса, спокойно сказала девушка.

— Так там же кромешный ад! — не хотела, Катя покидать блиндаж.

— Не кому, кроме нас. Бери сумку.

— Лар, а может не стоит? — захныкала москвичка.

— Как это не стоит? Парни там кровью истекают, а мы здесь сидеть будем? Собирайся, тебе говорю.

— Так ведь и убить могут.

— Катька подбери сопли. Ты здесь зачем? Я, чтобы Родину защищать и спасать бойцов мой долг. Если струсила, так и скажи. Я пойму. Значит это не твое, — строго произнесла Лариса. Вопрос санинструктора пришелся в десятку. Действительно, зачем она здесь? Чего хотела? Проверить себя? Понять, где предел возможностей? Неужели на этом блиндаже она и сдулась? Лара не боится и идет. А чем она от нее отличается?

Екатерина сжала кулачки, процедила сквозь зубы: «- Я не струсила».

До передней линии бежали, пригибаясь от пуль, а где-то приходилось и ползти. Катя свалилась в траншею и огляделась по сторонам. В нескольких метрах от нее распластался на дне окопа убитый красноармеец. Такой же самый покойник лежал и на бруствере, сжимая винтовку в руках. Поднялась и побежала дальше. Вот и живые. Мужчины вели огонь по врагу, не отвлекаясь по сторонам. Стрелок с окровавленной головой присел на дно окопа, обхватив ее руками. Еремина оказалась рядом.

— Я сейчас миленький, — достала она бинты. Сильно бабахнуло и пулеметный огонь со стороны дота умолк.

— Сереженька! — безмолвно прошептали губы Ереминой. Где-то поблизости стала слышна немецкая речь. Враг совсем рядом. Он вот-вотворвется в окопы. И тут она увидела лейтенанта Дмитрия, с перепачканным в сажу лицом и пистолетом в руке.

— За Родину! В атаку! За мной! — что есть силы, закричал младший офицер, и стал взбираться на бруствер. Там он встал в полный рост и с поднятым вверх «наганом» побежал на фашистов. Не молодые солдаты стоящие рядом, выскочили из укрытия и с винтовками наперевес побежали следом за лейтенантом. Раненный в голову паренек, схватил свою «мосинку», и тоже полез следом за всеми.

— Ты куда? — закричала Катюша, не успев закончить перевязку. Красноармеец ее не слушал. Ура! — закричал парень и это ура подхватили и другие. Крик усиливался, перерастая в рокот. Ее пациент пробежал недалеко. Вражеская пуля нашла героя и он, пошатнувшись, рухнул в траву. Тут ожил пулемет в доте. Сначала робко, а потом все более грозно заявляя о своем существовании. Поддавшись общему эмоциональному порыву, Катя тоже выбралась из траншеи, но не для того, чтобы участвовать в атаке, а чтобы вытащить с поля боя раненных. Для двадцатилетней девушки такое дело оказалось весьма трудным. Тот, кто сам мог идти, просто опирался на санитарку, чтобы найти себе опору и передвигал ногами, облегчая работу девушке. Катька думала, что сорвет спину. Это настоящее испытание на прочность, вытаскивать раненных бойцов под пулями. Она успела помочь всего трем красноармейцам, но для нее это было сродни настоящему подвигу. Контратака бойцов РККА захлебнулась и они под прикрытием пулеметного огня команды Володина, отошли на старые рубежи. Немец с новой силой забросал пехоту минами. Из разговоров солдат Катя поняла, что их молодого ротного убили и теперь остатками подразделения командует политрук. С наступлением темноты стали происходить непонятные вещи. Мимо их медицинского пункта стали проходить бойцы, и шли они в сторону, противоположную переднему краю.

— Что происходит? Вы куда? — стала переживать Лариса. Мужчины молча двигались дальше. Полог плащ-палатки, служивший дверью в блиндаж, отодвинули в сторону и в свете керосиновой лампы девушки улицезрели мужчину, с красными звездами на рукавах.

— Товарищ политрук, что происходит? Почему солдаты покидают позиции? — сориентировалась Лариса, кто перед ней.

— Пришел приказ отступить, — не постеснялся политработник дать пояснения санинструктору.

— А как же раненные? — возмутилась Лора.

— За ними придет машина.

— А лейтенант Володин? — по- своему переживала Еремина. Вошедший мужчина с интересом посмотрел в ее сторону.

— Лейтенант Володин будет прикрывать наш отход.

— Это же верная смерть, — поникла москвичка.

— Это война и здесь выполняют приказы, — строго отчеканил политрук.

— Помогите лучше мне, — обратился он к Кате.