Курсант: назад в СССР 9 - Рафаэль Дамиров
Кабинетик завотделения был не больше чулана. Маленькое оконце с куском выцветшей материи в роли шторины. Стол завален бумагами, рядом впритык, разбухший от такого же обилия бумаг — шкаф.
— Что же вас поселили в такую комнатенку? — спросил я, набирая нужный номер на диске аппарата.
— А, знаете, мне хватает, — медичка придвинулась ко мне, нарушив границы личного пространства. — Это раньше кладовка была. Была у меня возможность разместиться в общем кабинете, там места побольше, даже из расчета на одного человека. Но я как-то не очень люблю, когда над ухом кто-то бубнит и бренчит чайной ложечкой. Привыкла концентрироваться на работе в тишине. В общем, маленький, зато свой, личный. Обособленный.
От девушки пахнуло духами с гвоздикой. Но не приторно, а мягко. Помадой и чем-то еще сладким. Я невольно задержал дыхание, будто, вдыхая ее аромат, я чем-то провинился перед Светой. Чуть отвернулся и отодвинулся в сторону, будто весь ушел в разговор по телефону, хотя абонент еще не взял трубку.
— Алло, — раздался на том конце провода поникший и раздавленный голос Юлии.
— Юлия Андреевна, это из милиции. Петров Андрей Григорьевич. Мы с вами вчера разговаривали. С вами все в порядке?
— А-а… Это вы… — послышались всхлипы. — Это из-за вас Мишу убили.
— Вам никто не угрожал? — переспросил я, проигнорировав ее обвинение.
— Какая теперь разница? Его убили после вашего прихода. После того, как я вам все рассказала. Так и знала, что не надо было все это вам рассказывать, грязь со дна поднимать. Оставьте меня в покое.
Пик, пик, пик, — донеслось из трубки. Черт!
Как убийца узнал, что мы приходили к Мироновым? Об этом знали только наша группа и Вася Жмых. Но сейчас он тоже наша группа. И зачем маньяку вообще убивать ее мужа? Если уж на то пошло, логичнее было бы ликвидировать саму Юлию. Блин… Чем дальше в лес, тем злее белки. Ни хрена не понимаю. Дело становилось все запутаннее, и все равно все крутится вокруг пресловутого тренера.
— Все в порядке? — медичка, будто невзначай, слегка коснулась моей руки.
— Да… — озадаченно кивнул я.
— Просто вид у вас встревоженный.
— Труп, который сейчас у вас на столе… Это супруг свидетельницы по делу, которое мы расследуем.
— Хм, — нахмурилась девушка. — Вот так новость! Думаете, убийца зачищает хвосты?
— Не знаю… Может, просто совпадение. Маньяк ведь выбирает жертв случайно… Как погиб Миронов? Что можете сказать предварительно, без вскрытия?
— Картина прослеживается та же, что и с предыдущими тремя жертвами, — начала рассказывать судмед. — Переломы ребер слева. Ушиб левого колена. Причина смерти — асфиксия. Задушен не удавкой, а, скорее всего, борцовским захватом.
— Руками?
— Или ногами, — пожала плечами медичка. — Тут точно не скажешь.
— Мда, ну и работка у вас, — я представил, как душат ногами, приемчик распространённый в единоборствах, но как-то не по себе стало при мысли, что маньяк использует его в своем арсенале для умерщвления жертв. — Тяжело, наверное, каждый день видеть смерть?
— С живыми тяжелее, — вздохнула Вера. — Мертвые не жалуются.
— Специфический у вас юмор, — хмыкнул я, приняв ее высказывание за шутку.
— Это не юмор, — вздохнула Титова. — Я же не только трупы вскрываю. Народу у нас не хватает. Особенно сейчас, лето, пора отпусков, приходится за двоих работать. Веду прием еще «живчиков». Это мы так называем людей, которые приходят на освидетельствование по криминальным травмам. Вот вчера, например, девушку освидетельствовала по изнасилованию. Потом полночи уснуть не могла. Вроде уснула, а наутро чувствовала себя, будто вагон угля разгрузила.
— Сочувствую, я думал, вы привыкли к людской боли.
— К этому нельзя привыкнуть, — нахмурилась судмед. — Вот вы, например, Андрей Григорьевич, привыкли?
— Я? Нет… К такому и за две жизни не привыкнешь.
Это я мог сказать уверенно.
— Вот и я про то же… — Вера о чем-то задумалась, на лице застыла печаль, будто она не только переживала за своих «пациентов», но и вспомнила что-то свое. Личное.
— Скажите, Вера Павловна, — я перевел разговор в прежнее русло. — А если убийц двое? Может такое быть? Или вообще трое?
— Почему вы так подумали?
— Ну, не знаю… Так, чисто теоретически предположил. Ищем мы одного преступника, а если их несколько? Например, один держит жертву, а другой душит.
— Если теоретически, то может быть и двое. Но я склоняюсь, что это совершает один человек.
— Почему?
— Вот вы говорите, что один руки держит, но на руках трупа никаких гематом и следов удержания нет. Ни на этом теле, ни на прошлых. Убиты все как-то технично. Будто по отработанной схеме. Если вдвоём работать, то слаженности такой не будет, будут какие-то отличия в полученных травмах. А так картина смерти — очень схожая у всех. Но еще раз повторю, что, теоретически, убийц может быть и двое. Доказать обратное я не могу. Кстати, под ногтями сегодняшней жертвы я нашла микроволокна. Очевидно, он пытался освободиться от захвата, вот волокна от одежды преступника и остались.
— Отлично! Мы их сразу заберем на экспертизу, можно? Не дожидаясь вашего заключения.
— Можно, только я их еще не изымала. Не успела. Пойдемте, покажу вам.
Мы вернулись к остальным. Федя насупился и смотрел на меня волком. Когда мы зашли в смотровую, он воскликнул:
— Андрей Григорьевич, Света говорила, что вы с ней в кино сегодня вечером собирались, что за фильм? Я вот думаю тоже, может, кого-нибудь пригласить.
— Да, вроде, мы никуда не собирались, — пожал я плечами.
— Погодин! — фыркнул Горохов. — Кино в нерабочее время будешь обсуждать.
— Да я просто у Веры Павловны хотел поинтересоваться заодно, как у местной. Где тут в Михайловске сносный кинотеатр имеется? — пожал плечами Федя, но, поймав на себе недобрый взгляд шефа, тут же добавил. — Все молчу, молчу, Никита Егорович… Мы с Верой Павловной этот вопрос позже обсудим.
— Что с Мироновой? — спросил меня следователь.
— В порядке, — ответил я. — Если можно так сказать. Никто не угрожал, ничего не знает. Надо будет ее еще раз навестить. Но не сегодня. Не до этого ей сейчас.
Судмед тем временем рассказала моим коллегам то, что я уже от нее услышал. Наглядно показала локализацию предсмертных травм на теле.
— Вот, обратите внимание, — она надела перчатки и взяла правую кисть трупа, та плохо гнулась, трупное окоченение еще не прошло. — Под ногтями жертвы имеются микроволокна. Думаю, они связаны с событием убийства. Миронов, пытаясь вырваться из захвата, скорее всего, зацепил их с одежды убийцы.
— Хоть какая-то улика, — радостно выдохнул Горохов. — Можно прямо сейчас их изъять?
— Да, конечно, изыму их в рамках экспертизы, потом впишу в заключение. Андрей Григорьевич уже просил их забрать.
Медичка взяла какой-то серебристый инструмент, похожий на узкий скальпель, и сделала соскобы под ногтями. Аккуратно и скрупулёзно уложила их на липкий слой пленки для изъятия микрочастиц. Взяла лупу и стала их разглядывать.
— Волокна зеленого цвета, — пробормотала она.
— Замечательно, — потирал руки Горохов. — Отправим на экспертизу, узнаем вид текстиля, и уже кое-что будет у нас в копилке доказательной базы.
— Только если волокна окажутся самыми ординарными, шерсть, например, то это мало что нам даст, — скептически заметил я. — Зелёный цвет — распространённый. Такая одежда есть почти у каждого.
— Вот умеешь ты, Андрей Григорьевич, надежду отнять… — поморщился Горохов. — Хочется верить, что там синтетика какая-нибудь уникальная, а не шерсть. Как было по делу Новоульяновского душителя. Скажите, Вера Павловна, а под ногтями прошлых трех жертв, не было подобных волокон? Или чего-то еще?
— Нет, — покачала головой Титова.
— Может, вы что-то пропустили? — аккуратно поинтересовался Горохов, чуть потупив взор.
— Вы за кого меня принимаете, Никита Егорович? — медичка насупилась и подняла взгляд, — все объекты я исследую всегда тщательно и досконально. Под ногтями предыдущих жертв ничего не было, я вам ответственно заявляю. Ни крови, ни волокон, ни фрагментов кожи. В заключениях все подробно изложено.
— Да, да, конечно, — следователь виновато закивал и миролюбиво улыбнулся. — Я просто уточнил. Нисколько не сомневаюсь в вашей профессиональной компетенции. Думаю, нам пора. Спасибо, что уделили нам время. Если что-то еще интересное обнаружите во время вскрытия, телефон мой у вас есть. Просьба сразу позвонить.
— Странного я вряд ли что-то еще обнаружу, — задумчиво проговорила Титова. — Разве что карта игральная мне показалась странным явлением.
— Карта? — оживился Горохов. — Какая карта?
— Вот, — медичка подошла к соседнему столу, где лежал ворох одежды (брюки,
