Авиатор: назад в СССР 3 (СИ) - Дорин Михаил

— Сам от себя не ожидал. Есть, что-нибудь для меня, Леонид Борисович?

— По твоему вопросу, у меня информации нет. Я скоро еду в Москву, там поспрашиваю.

— И надолго в столицу?

— Перевожусь туда, Сергей. Предложили работу в управлении.

— Дайте я сам угадаю — Первое главное управление и 6й отдел? — предположил я.

Выражение лица Краснова стало более серьёзным. Такими темпами он меня начнёт подозревать в работе на третье управление КГБ, которое занималось контрразведкой.

— Не слишком ли ты осведомлён о структуре моей организации? — спросил Леонид Борисович, наблюдая по сторонам.

— За нами никто не следит, можете не оглядываться. А моя осведомлённость — я просто наугад назвал.

Свой вывод по переводу я сделал не случайно. Первое главное управление отвечало за внешнюю разведку в годы существования такой мощнейшей структуры, как КГБ СССР, а шестой отдел занимался как раз Вьетнамом и граничащими с ним странами, а также Кореей.

— У тебя есть ещё вопросы? — спросил Краснов.

— От какой болезни умерла Валентина Родина, то есть моя мама?

— Заболела дизентерией, а потом всё это переросло в лихорадку. Зачем эти все вопросы, Сергей? — недоумевал Краснов.

— Просто странно, что дипломированный химик, работающий на спецслужбы, не смог себя обезопасить от такого заболевания.

Именно в этот момент, в памяти всплыли образы с похорон Валентины Родиной. Хоронили её в открытом гробу, а ведь, если бы она умерла от какой-то болезни, такое вряд ли было бы возможным. Снова не договаривает Краснов.

— Не знаю, что там тебе наговорили твои командиры...

— Вы хотели сказать, ваши друзья и друзья моего отца? Не похоже, чтобы они вам не были таковыми, раз вы держите у себя в кабинете такую фотографию. И в чём сложность сказать, кто пятый на этом фото?

— Это и есть Платов. Здесь секретов нет.

— И вы так мне и не скажете, как именно погибли мои родители? Зачем скрывать?

— Успокойся! — рыкнул на меня Краснов, оглянувшись по сторонам. — Сергей, ты слишком много себе позволяешь. Твои вопросы могут стоить тебе учёбы, а твоим командирам погон. Они все подписали бумагу. Твоё счастье, что в училище майор Поляков занимается... щепетильными вопросами. Думаешь, легко было его упросить заняться твоим вопросом с дракой?

— Он передавал мне от вас привет. Спасибо.

— Забудь ты эту историю. Твоих родителей нет. Чего ты хочешь добиться?

— Чтобы их гибель не была напрасной, как и остальных «льенсо», — сказал я.

Краснов попытался что-то ещё мне сказать, но нас отвлекли события, развивающиеся за столиком, где сидели девушки и Вероника Васильевна.

— Я прошу прощения. Так неловко, — пыталась извиниться Женя.

Она только что пролила минералку на юбку Ани. Сомневаюсь, что это была случайность. В такие совпадения верится с трудом.

— Женечка, вы не волнуйтесь. Такое случается, — сказал Вероника Васильевна, доставая платок.

— Да, и, к сожалению, очень часто. Будьте аккуратны в следующий раз, Евгения! — едва сдерживаясь, сказала Аня.

— Сергей, давай-ка мы пойдём и вы тоже. Иначе, третьей мировой нам не избежать, — сказал Краснов, похлопав меня по плечу.

— И нам тоже пора. Надеюсь, в следующий раз, вы мне расскажете чуть больше?

— Возможно. Всего хорошего.

Попрощавшись с Красновыми, мы направились на выход из парка. Мне было не по себе, что Женя так меня ревновала.

— Наверняка, следующая стадия была бы драка, так? — спросил я, когда мы проходили мимо училища.

— Надо бы было, я бы и в драку полезла. А ты сам-то, как смотрел в её сторону? Она там и ножки сложит, и маникюрчик свой покажет. Все вы мужики одинаковые, — ворчала Женя, отталкивая меня от себя.

— Я на неё не заглядывался.

— Ага, рассказывай. Ещё и с папашей этим в сторонку отошли. И на шею как она к тебе прыгнула. Так все одноклассницы приветствуют тебя, да?

Женя поспешила вперёд, удаляясь от меня. Перейдя на бег, я попробовал её остановить.

— Женя, давай поговорим?

— Наговорились, Родин! Иди к своим самолётам. Не трогай меня, — сказал она, сильно толкнула меня в плечо.

Я смотрел вслед своей девушки, и понимал, что только она способна так элегантно повести бёдрами. И ведь день такой классный, а в самом начале испортился. Гулять уже перехотелось, так что я направился в казарму.

Вечером все обсуждали сегодняшнее увольнение. У каждого из моих товарищей оно прошло гораздо веселее, чем у меня.

— Серый, а ты как? Женька стол наготовила, наверняка? — спрашивал Костян.

— Решили разгрузочный день устроить. Мороженым аппетит перебили в парке, — ответил я, прикладываясь на кровать.

— Ох уж это мороженое. Света сегодня штуки четыре съела, потом сока несколько стаканов выпила. Куда в неё столько влезает, — пожимал плечами Артём. — Может, правда беременна?

— Неа, тогда бы на солёное потянуло, — сказал Макс. — Хотя, Лена говорит, что у всех по разному может протекать беременность. Девушки, они же создания удивительные.

О да! Сегодня я это прочувствовал на себе по полной.

После окончания лётной практики и возвращения в училище, в нашу жизнь пришла уже знакомая нам напасть. Она приходит дважды в год и по всем статьям тебя... делает. Сессия в этот раз была весьма объёмная, но после лётной практики, были заметны положительные сдвиги в учёбе у подавляющего числа моих товарищей.

Обычно это связывают с тем, что на практике проще понимать теоретический материал, от того и средний балл у нашего третьего взвода вырос выше четырёх. С дисциплиной пока не очень. Например, у нашего главного жениха Артёма.

Под конец сессии залетел наш Рыжов, находясь в наряде по роте. Как обычно, спал беспробудным сном во время своей смены на тумбочке. Этим он подставил весь наряд, который тоже видел чудесные сны в отсутствии офицеров и старшины в роте. Не попало только дежурному, который спит в это время, согласно распорядка дня.

— Рыжов, мой юный друг, восхождение на «белые горы» вам уже не поможет, — сказал ему майор Голубев, когда отчитывал его перед строем. — Вы уже не первый раз попадаетесь мне. Что будем делать?

— Может ещё что-то есть убрать? — предложил Темыч.

— Зайдёте ко мне, со всем вашим нарядом.

Через некоторое время, Артём, понуро, вышел из канцелярии. Всем нарезали по два наряда вне очереди, а вот Рыжову досталось кое-что получше.

— Я и рисовать — вещи несовместимые, — восклицал он.

— Ну, когда-то надо начинать. Чего ты так переживаешь? — спросил я.

— Со Светой надо по делам походить, а у меня всего день, чтобы нарисовать эту ерунду.

А ерунда была не простая. Необходимо было изготовить огромный патриотический транспарант, чтобы вывесить его на всю стену.

— Проверка какая-то будет в понедельник. Нужно нацарапать надпись и растянуть на всю стену в столовой. Поручили нашей роте.

— И чего здесь сложного? — поинтересовался Макс.

— Да там размер полотна метров 20. Я до следующего отпуска буду рисовать. Чего делать-то?

— Иди и рисуй. Вон, попроси Червеня. Он за поход в чипок всё что угодно сделает, — предложил Костя.

Червень — так мы звали Андрюху Червеня. Невысокий, толстенький, с нестандартной головой и тонкими пальцами.

— Та да. Емыч делаю сё ак надо, — сказал Андрюха, когда Артём предложил ему подобную работёнку.

У Червеня была особенность, когда он был на расслабоне, то первые буквы в словах куда-то вечно девал, делая при этом характерное движение головой вперёд. Андрюха, будто, постоянно был на каком-то «движняке». Ему бы наушники вставить и песни модные слушать, да пока не то время.

Текст для подобного транспаранта был стандартный — «Учиться лётному делу должным образом!». И Червень справился очень даже быстро. Тёмыч смог даже в увольнение пойти на выходные. Только вот потом, Рыжову, всё же предстояло научиться рисовать.

Червень за своим постоянным движением головы неправильно написал текст — «Учиться должному делу лётным образом»!