Цивилизатор в СССР 1978 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

В Храм Знаний… так сказать.

И наставшая суббота, несмотря на проявленный позавчера в детсаде «Вяткинский тяжёлый нрав», из-за чего я слегка, но только слегка (библиотека — не мороженое, шоколад и новый велик!) опасался родительских санкций, приблизила меня, пусть и всего на одну, самую лёгкую ступень, к большой цели — стать потенциальным «цивилизатором» целой страны и мира.

Именно так громко я обозначил свою, предписанную мне невиданными силами, миссию во «второй жизни». Да и когда-то весьма плотное увлечение «цивкой» сказалось.

Большие претензии… да, знаю сам. Но замахиваясь на огромное, больше шанс — «сделать хоть что-то». Сей принцип я исповедовал в первой жизни, не собирался изменять ему и теперь.

Немного ранее, поныв, я выпросил у родителей обещание сводить и записать в эти выходные меня в детскую библиотеку.

Почему в детскую? Потому что такое для чувака в возрасте 5 лет тупо проще!

Библиотека! Детская… но тут есть и центральная пресса!

Именно она была мне нужна. Местную районную и областную я читаю и так.

Преодоление первых препятствий (которые вовсе не препятствия для взрослого) вышло намного проще, чем я представлял себе поначалу. Показав свой скилл чтения, я логично в глазах всех осведомлённых о «вундеркинде Вяткине», «потянулся к знаниям».

Всё логично! Умненькое дитятко, самостоятельно бойко освоившее чтение к 5 годам, тянется к книжкам.

А то, что глаза у заведующей детской библиотеки Людмилы Григорьевны Пискуновой, временно работавшей за одну из библиотекарш, которая ушла в отпуск, буквально вылезли на лоб при личном знакомстве со мной, то мне было без разницы.

Всё, что работает на прокачку желаемого образа — хорошо!

Вначале она проявила стандартное радушие библиотекарского работника, в подотчётный храм просвещения к которой постучался не по разнарядке, как все в первом классе, а ещё «до» и по собственному, а не родительскому желанию, хотя и приведённый мамой детсадовец Ваня Вяткин.

Интерес к шкету у завки чайлд-библы пошёл в гору, когда она узнала, что мой интерес намного более обширен, чем разглядывание предложенных мне детских книжек с картинками со стеллажа слева от неё.

Происходило это так:

— Мне бы что-нибудь посерьёзнее, Людмила Григорьевна. Газеты. Вот те… — я указал на стеллаж с «Правдой» и «Известиями». Увы, так же желаемая «Красная Звезда», как я помнил, была только во взрослой центральной районной «либе».

Втайне я надеялся, что погружение в новостные реалии советского и зарубежного мира 1978-го, будет пробуждать хоть какие— нибудь дополнительные пласты моей памяти, которая ныне становилась бесценным «сокровищем из будущего», и которая была тем фундаментом, на котором я планировал раскручивать «цивилизаторство».

Моя мама, уже привыкшая к тому, что дитя каждый день читает пару областных и местную районку, выписываемые дома, и воспринимавшей сие детской блажью, попробовала, как могла и понимала, пояснить странный интерес умненького сына:

— Научился сам читать, очень бойко, глотает всё, от детской литературы отказывается.

Я был удостоен более пристального взгляда завки либы.

— Ваня, а покажи как мне… — она раскрыла и пододвинула ко мне лежавшую на столе выдачи перед ней видимо сданную кем-то ранее книжку «Друзья мои, приятели» местного областного литературного авторитета Давыдычева —…как ты читаешь.

И снова погнал вслух текст, подтверждая свою вундеркиндовость и специально глотая иногда буквы (5 лет мне, я же стараюсь понравится важной взрослой тёте, которая будет решать, допускать ли меня к залежам книг, журналов и газет!).

Название было мне знакомо, что-то такое уже прошло в первой жизни через мой взор, не оставив особых впечатлений. Ничем «нормальным» в моей собственной шкале ступеней литературных шедевров этот усиленно годами пиаренный в области локальная литзнаменитость Давыдычев, не прославился.

Разве что парой смешных моментов, заезженных от «продвижения произведений мэтра в детские массы» в пресловутом «Иване Семёнове»…

Сегодня же я, через «полстраницы вслух», получил естественный вопрос про понимание прочитанного. Ситуация из детсада повторилась вновь… ну что же, я сам подписал себя на этот путь:-)

Вкурив, после моих ответов, что я «секу» то, что тарабаню ей, завка расплылась от наличия в пределах протянутой руки реального вундеркинда и ласково уточнила:

— Нравится? Это наш писатель, родился в наших местах…

— Нет. — «жёстко и конкретно» отрезал малолетний шкет в моём лице — мне бы… центральную периодику.

Словосочетание «центральную периодику» на мгновение, похоже, выбило из колеи не только завку, но и мою маму.

— Сама не понимаю, откуда это у него… какой-то прорыв летом этим случился. Дома «Звезду» и «Молодую Гвардию» каждый день читает… «Зарю» нашу тоже. Магнитофон у отца выпросил слушать. Наушники наденет и качает головой в такт музыке — виновато за «взрослые повадки» у 5-летнего сына зачем-то оправдывается мама.

— Ваня, а… зачем тебе взрослые газеты?

— «Правда» — чтобы… понимать видение текущей ситуации в стране и мире со стороны центрального комитета нашей партии. «Известия»… она же идёт… со стороны Верховного совета… т. е нашей Советской власти.

Завка открыла рот, закрыла, не найдя, что сказать ещё.

Ссылка на партию и советскую власть — ещё пока крайне весомый, бгг, аргумент. А вообще… натаскать 5-летнего на мгновенный ответ на случайный, но логичный подобный вопрос… ну, наверное, учитывая куда мы пришли, таки можно. Но… я так и не знаю, что подумала Пискунова в тот момент. Со мной она не поделилась и вслух в пространство мысли не озвучивала:-)

Мама, уже наглядевшаяся моих рисунков и сопутствующих комментариев, лишь развела руками.

— Вот такое каждый день. С месяц с ним уже удивляемся… радио наслушался, телевизор насмотрелся… — она снова разводит руками.

И, как я догадываюсь, втайне — гордясь мною.

По итогу, Ваня Вяткин был «записан в библиотеку». И получил доступ к тому, без чего никак не мог двигаться дальше.

«З», «МГ» и «ЗК», выписываемые дома, лишь баловались перепечаткой кое-каких отдельных центральных новостей в стране и мире, не давая более полной картины…

Первый раз мама высидела в ту субботу со мной пару часов, пока я изучал текущий состав Политбюро, и упоминавшиеся международные и внутрисоюзные дела августа 1978-го.

А вечером, снова подслушав разговор родителей, понял мамино бесхитростное предположение об изменениях и новостях — «сын, освоив чтение и научившись вставлять в речь не только взрослые обороты, ещё и сознательно подражает взрослым и читает всё подряд…»

Т.е. она так и не поняла пока, что я читаю осознанно газету, а не «играю во взрослого».

Ну и ладно. Постепенное привыкание к резким изменениям во мне — так даже лучше. Пока те двое, кто ближе всего ко мне (мать и отец) всему находят естественные объяснения, а после… после я сам буду старше.

Как я уже вспоминал — за интерес к политике «политинформатором в классе» меня назначили уже в 8 или 9 лет в первой жизни.

Был такой бзик в советской школе. Политинформация с младшей школы. Я взял на себя такую общественную работу в первой жизни осознанно, интересуясь ей по желанию, не по «разнарядке».

Идеологический прессинг работал в СССР с детьми даже в 80-х.

К сожалению, как-то не так как надо он работал, если, несмотря на все усилия, давление и принудиловку, в 1991-м случилось то, что случилось.

Понемногу становлюсь некоей местной знаменитостью. Точнее, знаменитостью среди маминых подружек и её с отцом общих, ещё по школе (в которой они учились в одной параллели) знакомых. Да ещё бабушка Валя (та, которая со стороны отца), успокоившись после моего отказа «готовиться на шахматного чемпиона», нашла новую, животрепещущую тему для обсуждения в кругу своих приятельниц. Она пиарит вовсю мои «успехи».