Коллекционер душ. Книга 2 - Михаил Липарк
Так. Этого следовало ожидать. Да и больше денег у меня с собой нету, чтобы предложить сумму, от которой она не точно сможет отказаться. Делать нечего.
Я зашел за остановку. Огляделся. Дождался, когда никого не будет и открыл разрыв из которого вычерпал энергию. Затем вернулся, подождал, когда на горизонте появится следующий троллейбус и коснулся женщины.
Оказавшись в новом теле, я тут же почувствовал во рту привкус табака, распухший язык и легкое головокружение. Все понятно. Это была первая сигарета сегодня.
Хмыкнул себе под нос, снял перчатки, закинул их в портфель закатившего глаза мальчика и снова коснулся себя. Когда девушка очнулась, я вложил ей в руки деньги, поблагодарил и запрыгнул в троллейбус. На этот раз двери закрылись перед ее носом. Красные перчатки есть.
Глава 7
Настоящий мираж
Пока я ехал в общественном транспорте до вокзала, успел договориться с разными детьми поменяться одеждой. Благо троллейбус оказался длинный, гармошкой. Тут помещалось больше людей и не было такой давки как в предыдущем.
Пальто в обмен на грязный большой пуховик ушло сразу. Шапка тоже. Ботинки. Убедить других школьников было просто. К тому же, не все из них поверили, что это не розыгрыш и поэтому охотно менялись со мной своими предметами гардероба. Только штаны в таком месте было никак не поменять. Никогда не думал, что грязные измазанные ступени в троллейбусе сослужат добрую службу. Я запачкал свои почти новые брюки и вышел на остановке «Железнодорожный вокзал» настоящим беспризорником. Все люди с любопытством глядели мне в след, а довольные обменом дети не переставали хихикать, сочтя меня за чудака.
— Поезд из Санкт-Петербурга пребывает на первый путь, — проговорил голос из динамиков на вокзале.
Я сидел на каменном бордюре среди других мальчишек и девчонок. В руках я держал мятый пластиковый стаканчик, который подобрал по пути с остановки.
Другие дети здесь, конечно, оснащены более профессионально. У кого-то из них многоразовый пластиковый стакан, который легко складывается и помещается в карман. У кого-то жестяная банка из-под сгущенки. А кто-то и вовсе обходится только своими ладонями.
Да. В то время каждый ребенок сам для себя выбирал, каким способом заработать себе на карманные расходы. Мы с парнями в детстве собирали бутылки и проводили обыск под киосками «Информпечати» на предмет утерянной мелочи. А некоторые предпочитали зарабатывать вот таким образом. Почти все попрошайки на городском вокзале были из детского дома, находящегося поблизости. И если нам хоть чуть-чуть было стыдно делать то, что мы делали, то им вовсе не мешало это чувство.
Пока я ждал, когда же с вокзала хлынет поток приезжих, мне в голову закралась одна мысль. Ведь Аввакум Ионович поступил очень мудро, взяв меня, десятилетнего пацана, к себе на работу. И все эти беспризорники могут тоже сослужить хорошую службу, если найти применение их талантам. Нужно хорошенько подумать об этом на досуге.
В то время пока я пытался сообразить каким образом дети могут принести мне деньги, пассажиры, покинувшие поезд, уже шли между рядами оборванцев, а кто-то из туристов даже подавал деньги. Уж не знаю, чем я отличался от остальных, но мне показалось, что мой стакан наполнялся гораздо быстрее, чем у других детей. В конце концов, сидя и все также опустив глаза, я увидел перед собой красные сапоги. Поднял взгляд.
Женщина с ярко накрашенными красными губами достала леопардовый кошелек, вынула оттуда несколько купюр и протянула мне. Я взял. Нащупал между этими купюрами еще что-то. Это был нужный мне конверт. Затем я поблагодарил незнакомку кивком головы и больше не поднимал взгляда.
Теперь оставалось дождаться, когда все пассажиры окончательно выйдут с вокзала, а затем отправиться прямиком на склад Аввакума Ионовича. Надеюсь, он заплатит мне достаточно, чтобы купить новую одежду. Хотя тех денег, что дала мне женщина в красном, уже должно хватить на новое приличное пальто и ботинки из кожзама.
Через пятнадцать минут я огляделся и удостоверился в том, что больше никто с вокзала не выходит. Ссыпал мелочь в карман своего нового старого пуховика и последовал примеру детей, которые решили сделать перерыв и оставили свои насиженные места.
— Стоять! — рявкнул вдруг голос из-за спины.
Я обернулся.
Два типичных подшибона. Так мы с Серым и Жендосом называли неопрятных незнакомцев, которые уже были подростками в отличие от нас, и посреди белого дня «подшибали» у прохожих детей деньги. Вот и теперь, кажется, я был одним из тех, кого они выбрали в качестве своей жертвы.
— Стой, я тебе говорю, с-с-с-ука! — не успокаивался прорезавшийся неприятный голос.
Я внимательно посмотрел на неприятелей.
Двое. Крупнее меня. Девятый-десятый класс, я бы сказал. Просто на кулаках мне их не одолеть. Если завладею телом одного из них, то могу очнуться только в больнице, а конверт окажется у этих козлов. Если вообще не потеряется. Что тогда остается? Отдать деньги и лишиться нового пальто? Это еще ладно. Но уж больно не хочется, чтобы эти уроды вышли сухими из воды и продолжали думать, что таким образом зарабатывать — это нормально. Скольких они обули тут, на этом вокзале?
Помню, как мне было обидно еще в прошлой жизни. В детстве. Когда мать отдала мне последние двести рублей, чтобы я купил себе новые футбольные кеды с резиновыми шипами, а я по дороге на рынок наткнулся вот на таких же ушлепков. Они ободрали меня как липку, вплоть до ремня и часов. Хотя бы поэтому я должен как-то отомстить, а не просто унести ноги.
— Сколько та шлюха дала тебе? — лысый пацан с разорванной когда-то щекой подошел и схватил меня за руку, чтобы я не убежал.
— Давай отведем его в те кусты, Кактус, — шепнул второй. Косоглазый.
— Пошел! — Кактус подтолкнул меня в сторону зарослей.
Пока меня уводили, я успел посмотреть на других попрошаек. Оборванцы разбежались, как испуганные кошки, как только услышали голоса отморозков. Они уже привыкли к местным хулиганам. Мы и сами в свое время выбирали тактику бежать в любой непонятной ситуации. Но не в этот раз.
— Доставай бабки! — процедил Кактус все еще крепко сжимая мою руку и опасливо озираясь.
Мы стояли посреди зарослей. Один из них был сзади, чтобы я не убежал, другой — спереди.
Я не шевелился. Что они мне сделают? Изобьют ребенка? Это…если уж совсем отмороженные.
— Ты че, глухой? — спросил подросток со шрамом и в его
