Сторан - Роман Галкин
Леег, надо полагать, мое имя. Мне даже показалось, что прозвучало – Олег. Ну что ж, такое созвучие даже к лучшему – не надо будет долго привыкать к новому имени.
– Мне значительно лучше, – неожиданно для самого себя я ответил вслух, с удивлением обнаружив, что прекрасно не только понимаю язык этого мира, но и могу говорить на нем. – Только голова слегка кружится и очень хочется спать.
Последнее добавил, решив несколько отсрочить общение и притвориться спящим. Возможно, подойдет еще кто-нибудь, и из их общения с женщиной удастся узнать мой статус в этом доме. Пока ясно только, что я сын некоего Стика, который сейчас, вероятно, занят приготовлением похоронной капсулы.
– Отдыхай, сынок, – снова прозвучало в моей голове. Женщина заботливо накрыла меня шкурой и добавила: – Тебе необходимо восстанавливать силы. А я пока позову Хаама.
Стало ясно, что это моя мать. Заодно прояснилось, что она прекрасно понимает обычную речь. Почему же тогда сама не говорит вслух? Или все же и меня она не слышит, а лишь читает мои мысли? Ладно, постепенно разберемся.
Из-под слегка приоткрытых век я видел, как женщина поднялась, и некоторое время стояла надо мной, потом бесшумно вышла из помещения.
Приподняв голову, я осмотрелся. Мое ложе находилось у глухой стены довольно просторной комнаты. Сразу бросились в глаза закругленные примерно с полуметровым радиусом углы. Причина таких закруглений мне виделась только одна – монолит, залитый в своеобразную опалубку. Кроме той двери в противоположной стене, в которую вышла женщина, слева еще одна дверь. На стене справа небольшое окошко. Вернее, просто оконный проем без рам, заделанный то ли мутным стеклом, то ли какой-то пленкой.
С мебелью в комнате бедновато. По периметру прямо из стены выступала неширокая полка, уставленная всякой утварью, типа глиняных с виду горшков, плошек и ковшиков. Там же лежали подушки из такой же зеленой шкуры, что накрывали меня, вероятно предназначенные для того, чтобы на них сидеть.
Рядом с кроватью стояли два стула с высокими спинками и небольшой, типа журнального, столик. Вот и вся мебель. Не было никакого подобия платяных шкафов или комодов. Пол застилала все та же зеленая шкура. Она же висела в качестве ковра на глухой стене.
Слегка отстранившись от стены, рассмотрел предметы, висящее на ней. Их я сразу определил как оружие. Предназначение надетых на длинные тонкие рукоятки металлических шаров мне было не известно, но вряд ли кто– то в любом мире стал бы вешать на стену какие-либо другие предметы, кроме оружия. Да и полукруглые лезвия двух топоров явно не предназначались для рубки дров. А четыре маленьких топорика на длинных рукоятках напомнили виденные некогда в фильмах индейские томагавки.
Снова перевел взгляд на большие топоры, затем посмотрел на свои руки – неужели я способен рубить сразу двумя такими огромными топорами… Монстр, блин. Жертва радиации. Судя по рыдавшей надо мной женщине, я такой не единственный. Надо будет узнать потом – не взрывалась ли здесь поблизости какая-нибудь АЭС?
Внимательно осмотрел новое тело. Кроме лишней пары рук все остальное вполне соответствовало земным стандартам. Даже весьма высоким стандартам, судя по атлетическому сложению.
Заметил еще одно, правыми и левыми конечностями я двигал синхронно. Сперва, одновременно двумя правыми руками откинул край шкуры, чтобы осмотреть свое тело. Затем, одновременно двумя левыми оперся о ложе, чтобы подняться. А вот женщина, я это точно помнил, двигала каждой рукой независимо друг от друга. Попробовал развести правые руки в стороны. Ощущение было такое, будто попытался расщепить одну руку. Вспомнился опыт владения одновременно двумя оболочками, и я попытался действовать по тому же принципу. Не задумываясь о том, как я буду это делать, просто оперся верхней правой о спинку стула и, поднимаясь с кровати, подхватил верхней левой подушку. Одновременно нижней парой подтянул некое подобие подштанников, обтягивающих мои ноги и бедра, словно колготки балеруна (или как там называются эти балетные плясуны?)
Ладно, скажем так, принцип действия четырьмя конечностями оказался понятен. Теперь надо было разобраться с окружающей обстановкой. Для начала хотелось бы найти что-нибудь из одежды. Не ходить же в этих стремных лосинах. Кстати, непонятно из чего они сшиты – нечто типа тончайшей, почти прозрачной светлой кожи. Однако ничего из предметов одежды я нигде не заметил.
Лишь отойдя к противоположной стене и бросив взгляд на кровать, обратил внимание на два короба, находившиеся под ней. Подошел и, отставив стулья, выдвинул сразу оба. Каждый из коробов оказался разделен на две части. Сами они как будто вырезаны из единого куска дерева, или же отлиты из какого-то материала, очень напоминающего древесину.
Одно из отделений левого короба заполняли различные кожаные ремни, напоминавшие то ли портупею, то ли еще какую то сбрую. Отложив эти непонятные изделия, я достал из соседнего отделения нечто напоминающее женские сапоги-чулки на толстой кожаной подошве. Кожа на самом чулке с тем же зеленым мехом, повернутым внутрь. Прикинул подошву к ступне – размер явно мой. Перебрал содержимое в поисках какой-нибудь короткой обуви, но нашел только сапоги из более тонкой кожи без меха.
Из следующего короба я достал коротенькие штанишки, наподобие бриджей, пошитые все из той же шкуры с зеленым мехом. Из нее же курточка-безрукавка и длинный плащ-накидка. Что за странное зеленообразие? Ладно, с этим тоже разберемся, как говорится, по ходу пьесы.
Удивляло отсутствие одежды с рукавами. Хотелось бы посмотреть, как выглядит рубашка для четырехруких мутантов. Что-то не припоминалось, как была одета женщина, слишком уж поражен был в тот момент ее, да и своей, многорукостью. Помнил только длинное, до пят платье.
Кстати, как вести себя с ней? Ведь, судя по всему, она моя мать. И что вообще случилось с ее сыном? Вроде бы никаких смертельных ран на теле не имелось. Да и вообще никаких ран не имелось. Разве что на правом бедре чесался какой-то крупный прыщ, но не думаю, что он смертельно опасен. Короче, выход был один – банальная амнезия. Вполне логично, кстати, после болезни, чуть не окончившейся фатально.
Несколько секунд раздумывал – стоит ли одеться, или забраться обратно в кровать и, когда кто-нибудь придет, прикинуться спящим. Однако любопытство взяло верх, потому я натянул коротенькие штанишки и направился к одной из дверей. Собственно, двери как таковой не было, был лишь дверной проем, закрытый занавесом из светло-бежевой кожи, сходной по цвету со стенами и потолком.
По широкой кровати,
