Странник четвертого круга - Дмитрий Чайка
— И сколько меня нельзя обманывать?
— Месяц, — ответил колдун. — Сила считает, что после этого срока ты должен стать самостоятельным и жить без ее помощи. Хотя для тебя это не имеет ровно никакого значения. Я уже скоро закончу, всего пара дней осталась. Потерпи!
— А если тот, кто меня обманывает, не знает, что я новичок? — снова спросил Кирилл.
— Это его личные проблемы, — пожал плечами Готфрид Готлибович. — Никто не обещал, что будет легко. Расслабься, ты отвлекаешь меня своей болтовней. Я же на пороге величайшего свершения.
— А, может, договоримся? — с неистовой надеждой в голосе спросил его Кирилл. — Я тебе много денег дам, я же богат. Ты себе все, что хочешь, купишь, и тело любое на выбор.
Дедок засмеялся дробным сухим смешком. Потом успокоился, но расхохотался снова.
— Вот, ты, Кирюша, смешной, все-таки! Ты богат? Да это же я теперь богат. Вот и паспорт твой лежит, и ключи от квартиры. Ведь твое тело теперь моим станет. Ты считаешь, что я совсем темный и в современную жизнь не вникаю? Сижу в глухом лесу, пью с медведем и только опыты свои ставлю? Да я, если хочешь знать, даже интернетом научился пользоваться.
Потом он, видимо, вспомнил, что Сила карает за вранье новичкам, и неохотно добавил.
— Ну, почти научился. Мне показали, куда нажимать нужно. Так что, скоро я научусь точно! У тебя дома компьютер есть?
— Есть, — с тоской сказал Кирилл. — И как только в люди выйдешь, все сразу поймут, что это не я. Ты же ни черта о моей жизни не знаешь.
Волшебник неожиданно взглянул на Кирилла суровым острым взглядом, в котором блеснула сталь. Он сейчас совсем не напоминал рассеянного ученого не от мира сего. Перед парнем стояло очень опасное существо, которое только казалось смешным дедушкой в дурацком балахоне.
— Я, Кирюша, не зря выжил вне кланов, и девятого Круга достиг. Дураки в первые полгода погибают, вот прямо, как ты сейчас. А я без малого три сотни лет на свете живу. И это подтверждает еще одно из Правил. Слаб — сдохни! Расслабился — накажут! Поверил негодяям — пропал! Так что не пытайся мне голову морочить. Я твоими деньгами распрекрасно распоряжусь и бабу твою из банка оприходую сразу же, раз ей этого так хочется. Если она мне понравится, я ее рабыней своей сделаю, будет мне в зубах тапочки приносить. А на знакомых твоих мне плевать, я просто на другой континент перееду, где меня и не знает никто. Понял меня, щенок? Ишь, пугать меня удумал!
Кирилл слабо кивнул, он все прекрасно понял. Он не знал, что делать дальше. Без вариантов. Он проиграл. И это ощущение безнадежности придавило его к земле так, что он в тот день даже есть не стал. А зачем? Для этого упыря?
Дед тоже почувствовал предсмертную тоску, что шла от Кирилла. Он почуял, что парень сломался и покорно ждет развязки, и стал даже чуть добрее к нему. По крайней мере, боль ощущалась не так остро, да и кисти рук больше не синели от того, что были перетянуты намертво. Видно, какие-то остатки совести у дедка еще оставались.
И вот настал тот самый день. Последний день в жизни молодого парня, который совсем недавно узнал, что ему дано больше, чем другим. Который только что узнал, что ему не нужно больше ходить на работу, которую он ненавидит. Которого продали, как кусок мяса люди, которым он доверился.
Кирилл снова лежал на огромном камне, привязанный за руки и за ноги, в виде огромной буквы Х, и понимал, что это конец. Он умрет через считанные минуты. Точнее, его тело будет жить, но займет его этот трехсотлетний дед, который неизмеримо сильнее, чем он, молодой крепкий парень. А сам Кирилл будет стерт из жизни, как каракули двоечника на школьной доске, как будто и не было его на этом свете никогда. И это было по-настоящему страшно. Страшно настолько, что в голове Кирилла не было ни одной разумной мысли. Кроме той, что посетила его в самый последний момент.
— Слышь, дед! — сказал он.
— Что, последнее желание? — противно захихикал тот, расставляя массивные фигурки вокруг распростертого тела парня. — Не положено! Дураков нет. Я эту шутку знаю. Ты пожелаешь умереть от старости.
— Да иди ты в жопу со своими желаниями, старый козел, — сдерзил Кирилл. — Я вот о чем думаю. Ты же меня связал. Так?
— Ну, так, — ответил удивленный колдун, пропустив «старого козла» мимо ушей.
— А когда очнешься, кто тебя развяжет? А вдруг что-то пойдет не так, и твой перенос засбоит? Сдохнем ведь вместе с тобой от голода. На тебя мне плевать, но лично я в гробу такую смерть видел. Ты меня и так тут почти не кормишь.
— О-па! — волшебник был озадачен. Видимо, такая простая мысль ему в голову не приходила. — И, правда! Разум я перенесу, а дальше что? Надо немного ослабить петли. Был бы я в своем теле, то просто пережег бы веревки. А эта оболочка ведь ни черта еще не умеет. Парень прав, так и помереть можно.
Он начал возиться с веревками, а Кирилл вмиг почуял, что его руки освободилась. Он рефлекторно вытянул вперед указательный палец и представил, что стреляет. Пуф! Получилось! Огненный шар вылетел из кончика пальца, и, обогнув ошарашенного волшебника по дуге, разнес половину его лаборатории.
— Неплохо, Кирюша! Вполне неплохо! На твердую троечку с минусом! — резюмировал тот. — Если бы я защиту от такой фигни лет сто назад не поставил, ты бы мне голову снес. А говорил, что тебе только всякая ерунда снится. В наших делах, юноша, мелочей не бывает. Хотя твой навык, и, правда, редкостная дрянь, почти бессмысленная в двадцать первом веке. Надо было у Силы что-то более полезное просить. Фэнтези вашего дурацкого начитался, да?! Вот ведь засранец, сколько натворил всего, посуду лабораторную побил! Жаль, что тебя усыпить нельзя, ты должен быть в полном сознании. Клади-ка руки на место. Все-таки, нужно тебя слегка зафиксировать.
Дед приблизился, и начал возиться с его левой кистью, а Кирилл понял, что это его последний шанс. Если он не успеет, то все, он пропал! Кирилл нащупал правой рукой какую-то уродливую статуэтку, и врезал ей изо всех сил прямо в висок великого волшебника Готфрида Готлибовича фон Фогельвайде. Старик беззвучно сполз на пол и уставился в каменный потолок стекленеющим взглядом.
— Я его убил, что ли? — Кирилл рывком сел, распутывая петли на ногах.
Дед лежал без
