Как я учился в магической школе (Ученик поневоле) - Александр Олегович Курзанцев
Серёгу с нашего застолья утащило телепортационное окно. Не сразу, правда — он ещё секунд тридцать провисел в воздухе, отчаянно цепляясь за стол и горланя: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг…» А затем, через пару минут, на стол из воздуха выпала упаковка без надписей с наспех приложенным листочком, на котором от руки было выведено: «Антипохмелин, глотать не жуя».
Дальше мне хватило сил только на то, чтоб добраться до ласково принявшей меня в свои объятия кровати и проглотить нечто, сильно напоминающее кусок пластилина, перемешанного с угольной крошкой. И всё, больше ничего не помню.
Таинственный добродел не подвёл — похмелья как ни бывало. И вообще, чувствовался какой-то даже душевный подъём. А может, это так задушевная беседа с Глушаковым помогла?
Тут у меня зазудело, а значит, надо вновь собираться на занятия. Свой единственный выходной я натуральным образом пробухал… Стоп.
Я застыл, мысленно возвращаясь к вчерашнему дню. Что-то опять не вязалось. Помню, как проснулся, как завалился ректор с толпой неизвестных в поисках основателя Академии. Как позвал трудовика и выпроводил с Марной остальных. Потом мы выпили. Да, посидели хорошо, душевно… Но не весь день же?!
По моим внутренним ощущениям, посидели мы часика четыре, может, пять, но с учётом того, что начали утром, закончилось всё где-то в районе обеда. Это что же, я в обед вырубился и до утра следующего дня продрых?
А может, это антипохмелин меня так? Я вновь почесал голову, а затем хмыкнул и пожал плечами. Фиг его знает, как эти магические препараты действуют. Мало ли.
Выкинув посторонние мысли, принялся быстро одеваться. Кстати, когда, сняв с бельевой верёвки родные труселя, стал их привычно натягивать, не смог вспомнить, как их снимал, да и вообще как раздевался. С другой стороны, после такого количества выпитого не мудрено и забыть.
Подхватив сумку с тетрадью и учебниками, я поспешил вниз. Из предметов сегодня были: история магии, маготехника и теория заклинаний. Всё сплошь лекции без практикума, так что я хотел побыстрей проскочить в аудиторию и занять место повыше. Слишком сильно мелькать у всего потока на глазах не хотелось. Всё же предметы были общими, а значит, вполне ожидалось присутствие помимо моей специальности и прочих «тёмных», включая тех, что подтрунивали надо мной на бытовой магии.
Однако всё поменяла короткая записка на дверях лектория, гласящая, что история магии сегодня отменяется и всех ждёт самостоятельная подготовка. Неожиданно. Что же это с начала года такого внепланового произошло? Впрочем, гадать смысла не было, и я поискал глазами инфу о том, куда мне идти теперь.
За проклятиями была зарезервирована аудитория двести семь на втором этаже, и я, поправив ремень сумки на плече, бодро зашагал туда. Не скажу, что меня сильно расстроила перспектива отсидеть одно занятие с нелюдимыми девицами вместо того, чтобы отбиваться от тупых малолетних остряков. Вовсе нет. После занятий по труду общество молчаливых начинающих ведьмочек мне было даже как-то ближе.
Заглянув внутрь, я, несмотря на приличное ещё количество времени до начала занятия, с удивлением обнаружил, что аудитория почти полностью заполнена. Девчонки, развернув книжки, сидели и, по всей видимости, усердно занимались. Чем вызван такой трудоголизм — мне было непонятно, и неопределённо хмыкнув, я тихонько проскользнул внутрь, собираясь аккуратно пробраться в дальний уголок. Но увы, стоило двери за мной захлопнуться, и все ученицы, как одна, разом подняли головы и уставились на меня.
— Эм… привет, — мысленно кляня себя за вечную неуверенность, медленно произнёс я.
Вот только вместо ожидаемого игнора, ну или, на худой конец, ответного формального приветствия все ведьмочки разом встали, выходя из-за парт, и окружили меня плотным полукольцом. «Полу» — потому что я рефлекторно прижался к стене, а так бы, наверное, полностью окружили.
И куда только девалась их нелюдимость? Я ловил на себе полные любопытства взгляды и не мог отделаться от ощущения, что меня разглядывают словно какое-то чудо-юдо диковинное.
Вдруг одна из них, откинув прядь волос цвета вороного крыла со лба, спросила:
— А ты правда ученик академии?
— Правда, — кивнул я, всеми силами стараясь выглядеть уверенно.
— И ты такой взрослый…
В ответ на это я лишь неопределённо дернул плечами — всё же данные слова были скорее констатацией факта, нежели вопросом. Вот хоть убей, никак не могу понять свои ощущения. Эти взгляды, как-то странно блестящие глаза…
— А сколько тебе? — девчуля с лёгким прищуром смотрела прямо мне в глаза, словно бы говоря: «Только попробуй обмануть». И я сознался:
— Тридцать четыре.
— О-о, — прошелестело по рядам.
— А нам старшие не поверили, — вдруг сообщила всё та же особа. Заложив руки за спину, качнулась с носка на пятку и добавила: — Обещали наказать за вранье.
— Это как? — удивился я.
— Тебе лучше не знать, — дипломатично сообщила девушка. — Но мы не соврали, так что надо будет им тебя показать, чтобы поверили.
«Да что я вам, слон в зоопарке, чтобы меня показывать?!» — хотел было возмутиться я, но чернявая вдруг продолжила:
— Покажем, но не отдадим. Да же, девочки? — она обернулась к толпе сокурсниц, и