Назад в ссср: 1984 (СИ) - Гаусс Максим

Выходит, папаша Генки крутил роман с завучем на стороне? Ха! Этот черствый сухарь кого-то мог заинтересовать? Ну, это уже не важно… Интересно другое — роман прошел, а завуч осталась на обочине. Ну, теперь все ясно. Вот откуда такое рвение отомстить за нанесенную обиду. Правду говорят, что месть обиженной женщины страшна и непредсказуема.

Все эти моменты я рассказывал ей тоже не просто так.

Во-первых, раз отец Генки важная местная шишка, то таким образом можно ему подгадить. А значит, если будет реакция родителей, то и скрыть это не получится. В газеты, конечно, не попадет… Или попадет, но совсем в другом видении. Стало быть, меня уже и хулиганом выставить будет проблематично, тем более с выпиской о состоянии здоровья и справкой о том, что я вчера поступил на прием в травмпункт. Во-вторых… Попав в поле зрения человека со связями, можно кое-что провернуть. Но сначала, нужно посетить отделение милиции. Нутром чувствовал, там произойдет что-то важное.

Я остановился у окна в коридоре, задумчиво посмотрел на горизонт. Где-то там, за высотками находилась ЧАЭС. Сейчас она тихо мирно работала, вырабатывала электроэнергию и не отравляла землю радиацией, да и вообще приносила только пользу. Сколько бед от нее будет в будущем, даже не перечислить.

Вдруг, чьи-то мягкие теплые ладони,появившиеся оттуда-то сзади, накрыли мои глаза. Сначала я дернулся, но потом понял, что никакой угрозы в этом не было.

— Угадай, кто? — послышался приятный девичий голос.

— Самая лучшая в мире подруга, — с готовностью отозвался я.

Она убрала ладони, появившись слева.

Юлька, та самая Юлька, с которой я гулял. Она улыбалась, явно была рада меня видеть.

Я мгновенно оценил ее — ничего так, весьма симпатичная. Для семнадцати лет очень даже хороша. Светлые волосы, средний рост. Черты лица приятные, выразительные зеленые глаза, на лице застыла живая открытая улыбка.

— Ой, а что это с тобой? — ужаснулась она, увидев руку на перевязи.

— Спасал галактику от пришельцев, — пошутил я

— Леш! Я серьезно! — нахмурилась она, протянув руку к гипсовой повязке. — Причем тут галактика?

— Я просто пошутил. Пересеклись взглядами с местными хулиганами и любителями щелкать семечки за гаражами.

— Ох, Леш. Опять Пащенко с дружками приставали?

— Вроде того.

— Да когда же они от тебя отстанут? Уже столько времени прошло, а они все не уймутся. — она почему-то смутилась.

Тут мне стало любопытно — что же она имела в виду?! Но спрашивать не стал, предположил, что явно ничего хорошего. Да-а, мой реципиент был терпеливым, даже слишком.

— Больше не полезут, — произнес я, подмигивая Юльке.

— Это почему? — удивилась она.

— Потому что я доходчиво объяснил им, как можно себя вести и как нет. Просто надоело терпеть, оно же у меня тоже не безграничное.

Юля уставилась на меня изумленным взглядом.

— Леш, ты серьезно?

— Ну да. А, вот, кстати, сама можешь у них спросить! — я увидел, как из-за поворота показалась та же компания, что и вчера, только почему-то без Генки. Видимо раны зализывал — нос-то я ему хорошо расквасил.

Они меня тоже увидели. Остановились в нерешительности.

— Савельев! — обрадовался было Пащенко, но почему-то резко сбавил пыл. Видать вспомнил, как вчера спазм поймал. Тем не менее, попытался меня подцепить. — А мы думали ты в изоляторе!

— Выпустили за плохое поведение! — демонстративно заявил я, тем самым вогнав того в очередной ступор. И не только его, надо признать. Юлька смотрела на меня со смесью удивления и восхищения.

— Ну ты это… — подал голос кто-то из его дружков. Память почему-то не предоставила ни имени, ни фамилии. — Не геройствуй тут. Перед девкой хорохоришься?! Ты и так в гипсе, мало тебе?

— Я этот гипс, тебе в одно место затолкаю, еще и утрамбую. Хочешь проверить?

Компания застыла с перекошенными от злости лицами. Видно было, что и побаиваются, но при этом едва сдерживаются от злости. Для них перемена в моем лице оказалась немыслимой и они никак не могли понять — все это время тихоня Савельев просто терпел все издевательства, а под самый последний звонок вдруг взял и осмелел?! Да не просто осмелел, а еще и кулаками махать научился.

— Мы еще позже поговорим! — прошипел Пащенко, глядя на меня как на опасное насекомое. Обернувшись к дружкам, он поманил их за собой. — Идем отсюда!

Проходя мимо нас, один из них не сдержался и шлепнул по Юлькиной заднице. И у него это получилось…

— Ой! — пискнула та, отскакивая в сторону. — Обалдел?

Однако уже через несколько секунд шутник пожалел об этом.

Я молниеносно рванул к нему, здоровой рукой перехватил его правую кисть и чуть дернул на себя. Тот хотел что-то предпринять, но не успел — рукой, закованной в гипс, я двинул его точно в башню. Кажется, даже хрустнуло.

Отморозок тут же взвыл от боли, схватившись за нос. Судя по всему, нос был цел, но расквасил я его хорошо. Из-под пальцев урода сочилась кровь, стекала на подбородок.

Честно говоря, я не собирался туда бить, просто его нос оказался там случайно. А гипс, про который я совершенно забыл, усилил эффект.

— Ах т-ты… — Пащенко выставив руки, ринулся ко мне, но внезапно в разгорающийся конфликт вмешался третий фактор.

— А ну прекратили! Разбежались, живо! — раздался грозный голос. По коридору к нам шла женщина, одетая максимально строго.

— Директриса, — выдохнула Юлька, прикрыв рот ладошкой.

Накаленная обстановка начала сбавлять обороты. Еще немного и можно было бы границы перейти.

— Савельев! Пащенко! Алексеев? Что тут происходит? — спросила она, посмотрев на того, у которого из носа сочилась кровь. Несколько капель упало на пол, остальное тот размазал по подбородку.

Я соображал над ответом, подбирая ответ на вопрос, а Мише с перекошенным от злости лицом, скорее всего, вообще нечего было сказать. Но тут вмешалась Юля.

— Татьяна Николаевна, Мишка с ребятами хотели пошутить, но получилось неудачно. Савельев вмешался и…

— Ага, значит, решил отстоять честь девушки? Молодец, похвально, — директриса смерила меня суровым взглядом, затем посмотрела на остальных. — Пащенко! Опять?

Тот не знал что ответить, но всем своим видом демонстрировал безразличие. Татьяна Николаевна это заметила, потому что подошла к нему ближе и прошипела.

— Послушай… Если твой отец работает в Москве, это вовсе не значит, что ты лучше остальных, ясно? За тобой уже больше десятка нарушений, о которых школа молчит. Но терпение может и закончиться. Это понятно?

— Да, — ответил тот, чуть отступив.

— Хорошо. Свободны! — слова были адресованы всей компании. — Алексеев, марш к медсестре! Потом полы за собой не забудь вытереть!

Те послушно отступили, направились к дальнему выходу.

— Молодец, Савельев! — похвалила женщина, глядя на меня с некоторым уважением. — Вижу, наш последний разговор принес свои плоды?

— Я многое обдумал, — сориентировался я, пытаясь вспомнить разговор с директрисой. Как назло, ничего не получалось.

— Хорошо, — она взглянула на Юлю. — А ты Кошкина, возьми на заметку…

Юлька стояла слегка растерянная, переводя обескураженный взгляд то на меня, то на директрису. Затем неуверенно кивнула, снова посмотрела на меня.

Тамара Николаевна усмехнулась и направилась в сторону школьного лазарета.

Через несколько секунд, Юля тронула меня за руку. Затем приблизилась и неуверенно чмокнула в щеку.

Тут же отступила, покраснела.

— Спасибо, Леш, — пробормотала она, затем отвернулась и чуть ли не бегом рванула вперед, быстро скрывшись за углом.

Да уж, молодежь в восьмидесятых совсем другая была. Девушка семнадцати лет стеснялась простого поцелуя в щеку. В моем-то времени школьницы ради материального поощрения готовы на что угодно, а в некоторых случаях, даже на самые грязные вещи. Впрочем, в восьмидесятые такие тоже были, просто это не афишировалось.

Я улыбнулся, вздохнул.

Двинулся к выходу из школы. Мне нужно было идти в отделение милиции, и честно говоря, я понятия не имел, как оно там все повернется…