Из Тьмы. Арка 4 - Добродел
В надежде получить исцеление своих потрохов, я на той неделе решил скататься в обитель платной медицины. Увы, ничего особо нового там не сказали. Зато я, похоже, вынес оттуда нежданный сюрприз в виде «знаменитой» болячки. С вечера воскресенья начал кашлять, а утром заболело горло и появилась температура. Прошло ещё пара часов и 37 превратилось 38-39, а тело начало крутить, будто меня накануне хорошенько отпинали. Сейчас, после лекарств, стало лучше, но всё равно давит слабость, побаливают суставы, горло и голова, которая ещё и слишком тяжёлая, чтобы писать.
В общем, следующая прода, вероятно, появится через неделю. На комментарии тоже буду отвечать не слишком часто.
Буду благодарен, если кто-нибудь из читателей решит подкинуть на печеньки для Куроме и лекарства для автора — дорого всё, зараза, а мне, после выздоровления от вирусной пакости ещё и эти чёртовы потроха лечить:/
А.Н. — бечено.
Самая добрая некроманси Империи явно эволюционирует. Подчиняет и перекраивает под свои надобности среднего демона, запугивает более сильную тварь...
Креол Урский одобряет!
Глава 12 Добро из зла?
Когда Коврик прибыл к бандитскому форту, рядом с которым высадились ребята, хозяйка летающего монстра уже успела немного отойти от последствий недавнего эксперимента и хорошенько заправиться кофе, а потом и какао с различными сладкими заедками. Подтверждением победы над шёпотом узника тейгу служило не только относительно благодушное настроение, подогреваемое висящим на поясе собственноручно изготовленным артефактом, но и реакция освобождённых пленников. Если точнее — отсутствие страха от кровожадного вида «доблестной спасительницы» и окружающих её остаточных эманаций Яцу.
Что способно лучше подчеркнуть миролюбивую беззлобность одной некроманси, только что завершившей тёмный ритуал, чем отсутствие означенных признаков?
Нет, желание выбросить неприятно попахивающих бывших узников за борт осталось, но пребывало в фоновом режиме. Это же относилось к жажде что-нибудь — лучше кого-нибудь — сломать, полюбоваться видом освобождённого от черепа человеческого мозга или насладиться вкусом свежевырванного, ещё бьющегося сердца (почему-то создавалось ложное впечатление, что оно окажется мягким и сладким). В общем, безумие бурлило и пенилось, но не имело ни шанса вырваться. Пребывало под гнётом воли, словно какое-то блюдо, готовящееся на умеренном огне под прозрачной стеклянной крышкой.
Ко всему, пассажиры и сами вели себя тихо, не провоцируя особой агрессии. Тем более что из трёх узников наиболее здоровой, полной сил и желания поболтать оказалась Амалия. Подвергшаяся сексуальному насилию и спасённая мною дворянка, насмотревшись на небольшую инсталляцию из художественно рассаженных «спящих» бандитов, а также увидев небесного ската, наконец, сообразила, с кем именно из разведки её свела судьба, и оттого напряглась.
Это в зоне влияния Тайго о нас писали в положительном ключе, отчего местные видели в группе А помощников и защитников. На землях же, принадлежащих Ван, а также территориях их вассалов пропагандистская машина работала в строго обратную сторону. Совершенно неудивительно, что капитан дорожной стражи снова разнервничалась и начала активно успокаиваться гостеприимно предложенным ей вином.
Мне современная вариация некогда знаменитой на всю Империю «Золотой лозы» не слишком понравилась. То ли потомки утратили секреты технологии производства, то ли, что вероятнее, у нас с предком, уважавшим сухие и полусухие сорта — а добытое в логове относилась именно к таковым — просто разные вкусы. Нужно потом попробовать полусладкое вино данной марки. На этой мысли я переключилась на коньяк, который, как по мне, очень хорошо сочетался со сладким кофе.
Пускай алкоголь практически перестал на меня действовать, позволяя почувствовать лишь лёгкую эйфорию, одинаково мимолётную и от пары чашечек кофе с коньяком, и после выпитой в одиночку бутылки местного аналога абсента — да, я из любопытства это проверила — но вкус мне нравился, поэтому на ассортименте бара нашего вагончика я не экономила. Причём подбирала напитки именно под себя: что нравится, того запасай больше, что не нравится — ну, пусть будет немножко и того, просто для коллекции.
В итоге Амалии досталась оставшаяся в бутылке «лоза», а я поддержала её начинание чашечкой своего сладко-горячего ароматного напитка.
Пока я дегустировала кофе, а за ним и поспевшее какао (греющееся молоко требовало неусыпного контроля), представительница правоохранительных структур, подтверждая стереотип о любящих «заложить за воротник» полицейских — впрочем, это относилось и к армейцам с моряками — сначала прикончила остатки одной ёмкости, а потом с моего разрешения взяла из мини-бара другую. Нервничающая аристократка, практически ополовинив бутылку со сладкой и мягкой на вкус, но достаточно крепкой настойкой на ароматных цветах, что по своему действию на организм походили на корень валерианы, быстро стала очень доброй и расслабленной. И молчаливой.
Чему я, признаться, только порадовалась.
Вторым пассажиром являлся в меру (если сравнивать с третьим узником) истощённый мужчина. Попавший в плен торговец, ожидающий выкупа, по собственному признанию, уже практически перестал на него надеяться, и моё появление воспринял не иначе, как чудо. Учитывая, что его схватили раньше, чем против группы имперских убийц началась инициированная Ван информационная кампания, его благодарность даже не мешалась с настороженностью. Впрочем, учитывая общее измождённое состояние, на активное проявление чувств его всё равно бы не хватило. Тихий и не раздражающий тип… если забыть про запах.
Но этот, в отличие от последнего, хотя бы смог самостоятельно сменить свои вонючие лохмотья на один из комплектов одежды, позаимствованных в комнате главаря, а также без поддержки дойти до Коврика. После того, как торговец разместился на стуле и выпил кружку сладкой горячей воды — давать нечто большее я поостереглась — долго голодавшему вредно, да и вдруг срыгнёт? — он и вовсе задремал.
Про шумовую активность третьего и вовсе можно не вспоминать, этот даже шевелиться-то едва в состоянии. Данного долгожителя тюремного блока мне пришлось лично обмывать, переодевать, а потом нести к транспортному монстру — само собой, посредством привлечённого немёртвого воителя — сам избитый и истощённый «бухенвальдский крепыш» на данный подвиг оказался не способен. Кстати, Амалия, посмотрев на, так сказать, коллег по заключению, стала несколько меньше
