Оруженосец - Станислав Кежун
— Мда, звучит перспективно, — получить стабильную жизнь при Императорском дворе… И роль Принцесской подстилки, с околонулевыми шансами, учитывая какая у меня будет репутация, подняться чуть выше. Да ещё и получить, в перспективе, множество врагов из-за близости к Дарле. И к тому же — малейшая ошибка, беременность от меня, рождение мальчика — и меня в тот же день казнят, сварив в кипятке. Как везде — есть плюсы, есть минусы… Но минусы, на мой взгляд — куда жирнее плюсов. Нет, без риска для жизни мне вряд ли удастся получить достойную жизнь в этом мире… Но тут не риск. Тут буквально — самоубийство из-за одного неверного взгляда, так мне кажется. А доверять своему чутью я привык. И пусть я был финансистом, а не политиком, но… Я был вполне успешным финансистом, состоятельным. А такими у нас не бывают, если у них нет в том числе развитого чутья. И сейчас оно в набат било: «пойдёшь в слуги к Дарле — умрёшь».
— Мой отец… — произнесла Дарла тихо. — Очень жестокий человек. Для него не существует… Почти ничего святого. Всё что у него есть — Империя. Он всё делает лишь во благо Империи… В своём понимании этого слова, — пояснила Дарла. — Для него наша связь — унижение не сколько семьи Мриз. У нас за всю нашу историю столько унижений было, мы и за половину не отомстили, как следует. Для него наша связь — это унижение всей Империи.
— И он меня убьёт за неё, — сделал вывод я.
— И скорее всего не только тебя, — отметила Дарла. — Меня тоже…
— Что? Твой отец убьёт собственную дочь из-за ночи секса? Не только любовника, но и дочь?
— Я знаю его семнадцать лет, Люцион, — произнесла она. — Он и убивал за меньшее.
Ну и нравы у текущего Императора. А я думал, в Империи жестит только Мерлих, который вроде как уничтожил два герцогских дома под ноль, потому что первый выдал свою дочь за второго, а он вроде хотел эту женщину своей женой.
— Хммм… Тогда мне даже стоит покинуть Империю, — сделал вывод я.
— Да, выходит, что ты ко мне не присоединишься, — вздохнула она.
— Ты уж прости, Дарла, ты красивая женщина, великолепная… Но жизнь у меня лишь одна.
Точнее вторая, но я не думаю, что мне дадут третью.
— Это понятно, — она встала с кровати и подошла к шкафу, что стоял неподалёку, выудив оттуда лёгкий халат и накинув его на себя. Да, за окнами вновь падал снег, но в покоях было тепло, что меня удивляло. В таверне даже спать приходилось в одежде. А ведь «Великая Пика» не самая последняя таверна. Её грудь призывно покачивалась при ходьбе… Так стоп, ты уже разрядился, с тебя хватит. Так же она взяла флакон с жидкостью, что лежал в том же шкафу, в особом отделе и тут же осушила его. — Если что — я только что выпила «Пустой Цветок», так у нас зовётся варево, которое исключает беременность. Значит, как я поняла, ты не принимаешь моё предложение.
— Извини… — она поникла, а улыбка на лице исчезла. Она подошла ко мне и поцеловала. После секса, помнится, она рот прополоскала.
— Но всё равно спасибо. Насчёт того, что якобы слуги Рахтов могут рассказать о том, чем мы здесь занимались — не волнуйся. Я смогу убедить их хранить тайну о том, что ты провёл ночь в моих покоях.
Зараза… Вот это, как раз, самое слабое звено.
— А что ты будешь делать с Пандольфом? — спросил я у неё. — Слуги ладно. Но Пандольф — Курфюрст.
— О, уверяю, я с ним договорюсь. Он, конечно, может попытаться женить на мне своего идиота-сыночка — Граздона, но вряд ли будет действовать слишком рьяно. У отца есть строгие критерии к моему будущему супругу и Граздон соответствует лишь одному — он мужчина. Впрочем, договориться с Пандольфом я смогу, это не твоя печаль. Обещаю, я не причиню тебе проблем… В конце-концов — та ночь, пусть и она и была прекрасной, но она следствие моего желания, а не твоего. Ты мне сразу понравился… Как внешне, так и характером. Поэтому мне и жаль, что у нас если бы что и вышло, то мы вынуждены были оглядываться на каждом углу.
И всё же она неплохая женщина.
— Ты прекрасная женщина, — ответил я Дарле.
— Комплимент топорный, — слабо улыбнулась она. — Но мне нравится. Прощай, Люцион. Может ещё увидимся.
Я вышел из покоев и столкнулся лицом к лицу с Юриусом, Золотым Гвардейцем. Мужчина сурово смотрел на меня.
— Она сделала это с тобой по своей воле, так? — спросил он. Я кивнул. — Поэтому — исчезни. Ты не умрёшь только поэтому. И никому ни слова. Я тебя не достану, но шепну, кому надо, в первый отдел Тайной Канцелярии, юнец. И тогда твоя жизнь превратится в ад!
Сурово. А первый отдел, насколько я правильно помню, занимается «делами Императорской фамилии». Но расскажу я только лишь тому, кому верю. Сиру Яну Дорапу, остальным ни-ни.
— Не волнуйтесь, Юриус, — ответил я, обойдя мужчину. — Никто не узнает.
* * *
Глинтвейн согревал. Я успешно заливался им в своей комнате, сидя на кровати. А за столом, прямо из бутыли, хлестал вино сир Ян.
— То есть ты, проводя Магду, дочь Марты к ремесленникам — рассорился с бедной девушкой… И в ту же ночь — уложил в постель принцессу этой грёбанной Империи, притом, что планировал вечером сходить к
