АрхиМяуу - Александр Александрович Яйков
«И ЧЕГО ОНИ МЕЛЬКАЮТ, ЭТИ ЧИСЛА? ВСЕ РАВНО В НИХ НЕТ НИКАКОх…» - обдумать продажу кота я толком не успел, события закрутились и мне стало просто не до этого. Неизвестный меломан, словно бы не оценив старания певца, грубо оборвал музыку и вышвырнул смятый в лепешку большой магнитофон на улицу. И практически в ту же секунду, прямо из окна второго этажа выпрыгнула первая беглянка - крупная серая крыса. Приземление точно не обошлось для нее бесследно, но она, не обращая внимания на травмы, бросилась прочь, почему-то прямиком к сидящей в пентаграмме женщине. Долей секунды позже, из здания выскочила кошка и проигнорировав возможную добычу, устремилась в аналогичном направлении. Черной молнией, преодолев расстояние до ближайших людей… она, со слышным даже мне «МЯЯЯЯЯЯУУУУУУ», со всего хода во что-то врезалась. Пока же киса истерично билась о незримую преграду, из общежития, отвратительным потоком, начали высыпать и другие неучтенные жильцы этого дома. Те же крысы, мыши, лягушки, тараканы, жуки, непонятная мелкая насекомая (в том числе и летучая) живность, с пол дюжины разноцветных кошек, несколько облезлых псин и даже один, как-то просочившийся через подвальный продух, тощий бомж (А сказали что всех вывели. МЧСникам втык за халатность). Вся эта серая жуткая масса кинулась прямиком в сторону Алевтины Александровны и словно волна, захлестнула черную кошку и разбилась о невидимую скалу. Сидящая на асфальте женщина дернулась от испуга, но очень быстро взяла себя в руки и сев поудобнее, продолжила наблюдать за бушующим живым прибоем.
Вот, еще одним слоем отвратительного “бутерброда”, в кучу влетает тощий оборванец и своими мослами, расшвыривая живность, тоже начинает беспорядочно колотиться о преграду. А человека со спины уже начинает подпирать опаздывающее, бегущее и прыгающее с верхних этажей здания зверье. Уже начало казаться что трепыхающегося человека, как и черную кошку, вот-вот погребет под этой жуткой шевелящейся массой… но некая сила вырвала мужичка из общей живой массы и швырнула высоко в небо, а затем, когда он начал падать, все та же сила дернула его в сторону и вынеся за пределы незримого барьера, крайне неаккуратно приземлила в клумбу с увядающими цветами. Я было дернулся к нему, но заметив что он шевелится и пытается приподняться на локтях, решил оставить эту ситуацию на более компетентных людей. Пусть с этим алкашом бегущие к нему спасатели и медики возятся.
Вернув свое внимание обратно, я сразу же понял что поток живности уже практически (пора бы уже) иссяк и к двухметровому живому валу, тек лишь тоненький ручеек самых медлительных, нелетающих насекомых. Огромная шевелящаяся и постоянно меняющаяся масса нависла над Алевтиной, но женщина продолжала сидеть на одном месте и чего-то ждать. И дождалась.
С едва слышным «ПУУФФ», от общежития по воздуху раскатилась волна серой ряби и ударившись о все ту же невидимую преграду, практически сразу исчезла, словно какой-то мираж. Но можно было не сомневаться, мне это не примерещилось. У этой, видимой лишь несколько секунд серой волны (помимо звона у ушах и непонятного страха) имелись явные последствия. Я даже не сразу обратил на это внимание, но… движение прекратилось. Все живое, внутри очерченного контура, просто прекратило свое существование. Переставшая цепляться за жизнь гора зверья начала медленно рассыпаться, превращаясь в бесформенную неоднородную массу.
Над Алевтиной уже ничего не нависала, но она так и не поднялась на ноги. Наоборот, напряглась всем телом и неподвижно замерла.
«ПУУУФФ» - и вновь эта серая рябь. К звону в ушах и страху добавился еще и неприятный металлический привкус во рту. Из-за нервного напряжения, я даже не обратил внимание на обкусанные до крови губы.
«ПУУУФФ» - десяток секунд затишья и вновь эта поганая рябь. Спящие внутри каждого человека звериные инстинкты кричали во всю глотку «Беги!», но я не поддавшись страху остался на месте. Обернулся, вырвал из рук стоящего позади Тимура бинокль и уже вооруженным взглядом посмотрел на кучу. И лишь после этого понял, что она не рассыпается, а просто истаивает с каждой следующей волной ряби.
«ПУУУФФ» - пронаблюдав как лежащая рядом с горой мертвой живности собака иссыхает, стремительно превращаясь в отвратную псиномумию, я все же отвернулся и не сдерживая бушующих эмоций, выругался.
- *********! Как говорил Печкин… До чего же техника дошла. Нашего брата и там и тут уже ******** и даже паспорта не спрашивают – вывалив из себя этот злой поток сознания, я не удержавшись еще и шваркнул кулаком о борт машины. Боль в кулаке отлично прочистила сознание и позволила мне чуть более трезво взглянуть на происходящее.
- Старый, что делаем? Мне идти крутить журналюг? – принимая отобранный бинокль, уточнил Тимур. Ему эта ситуация явно нравилась даже куда меньше чем мне, но он смог сдержать эмоции и сосредоточить себя на важных и куда более приближенных к реальности делах.
- Отставить журналистов! Пусть эти Кошпировские сами с прессой возятся. Ну а на счет того, что будем делать...
«ПУУУФФ» - судя по тому что вся ученая братия, кроме Алевтины, переговорив, направилась в сторону входа в общежитие, эта волна серой ряби была последней (давление страхом тоже пропало и думать стало в разы легче). А это значило что их эксперимент подошел к концу. Вот только идти и интересоваться результатом не было ни малейшего желания.
- Снимай отряд с оцепления. Мы валим из этого поганого города! – толи внезапно проснувшимися инстинктами, толи предчувствием, толи просто задницей, я чувствовал что в этом рассаднике учености лучше не задерживаться ни на секунду. И ни в коем случае сюда не возвращаться!
Тимур хотел мне что-то сказать, но тут же передумал. Видимо он тоже не нашел в себе решимости и желания дразнить чертей.
- Приказ понял! – сказал он и позабыв про рацию, побежал в направлении толпы. Я же, оставшись у машины в одиночестве, зачем-то украдкой перекрестился. Для такого прагматика как я, это было странное и абсолютно иррациональное действие… от которого мне все же стало чуточку легче.
- А чего хотел-то. Скоро уже полтинник стукнет… видимо пришло время и о душе подумать – задумчиво проговорил я, наблюдая за тем как, оставшаяся от всех
