Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Величко Андрей Феликсович
Ну, а теперь я приплел Месопотамию только для того, чтобы в случае чего было чем поступиться. Мол, ладно, загребущие лапы к Месопотамии, так и быть, тянуть не стану, но проливы – это святое. Правда, для подобных заявлений нужна была соответствующая обстановка, ни малейших признаков которой пока не наблюдалось, ну да это дело наживное. Когда обстоятельства сложатся, все уже будут знать, чего я хочу. Однако вернемся в Берлин.
Я постарался отразить на лице что-то вроде торжественной растроганности и пафосно изрек:
– Вилли, у меня никогда не было сомнений, что ты мне настоящий друг, и сейчас я получил еще одно подтверждение, которое не может оставить меня равнодушным. Итак, слушай. Как ты знаешь, в Людерице есть небольшая русская миссия по приему наших грузов.
Все правильно, двое из ее состава действительно занимались грузами. А оставшиеся четверо – в основном поиском алмазов немного южнее Людерица, и вот два месяца назад они наконец-то нашли. Я, конечно, точных координат не знал и указал место довольно приблизительно, но ведь тот негр, что в другой истории обнаружил в песке первый алмаз, вообще был не курсе! И ничего, нашел, а сейчас нашли наши геологи.
– И вот, значит, недавно два грузчика из состава миссии, в свободное время прогуливаясь по пляжу, нашли алмаз, а потом еще два. Три, восемь и девять карат.
– Ого! – немного охренел Вильгельм.
– Да, мне тоже так показалось. И еще. Начальник миссии, так уж получилось, имеет основательные познания в геологии. И он утверждает, что там довольно богатое месторождение. Ну сам подумай, имеет ли теперь смысл возиться с Самоа, когда гораздо ближе светит сразу получить хорошую прибыль? Тем более не факт, что тебе этот паршивый архипелаг действительно отдадут. Англичане часто пользуются тем обстоятельством, что обещать – это еще не значит жениться.
– Тут ты, к сожалению, прав… в каких долях предполагаешь участие в разработке?
– Три к одному. Три твоих доли, одна моя.
На лице Вильгельма отразилось облегчение. Он, кажется, подозревал, что я потребую половину. Вот только зачем она мне? Тут Ботсвана неподалеку, а в ней алмазов поболее, чем в Намибии. Да и, в конце концов, у меня еще Якутия есть. И лагерь под Архангельском, застывший в ожидании парламентариев.
– Но тогда склонять Крюгера к миру все равно придется, – сообразил кайзер. – Причем побыстрее. Иначе мои владения в Африке станут граничить не с бурами, а с англичанами, что гораздо хуже. И если мы надавим на него оба и сразу, он согласится быстрее. Алик, говори сразу – что в этой ситуации хочешь получить ты?
– Если без экивоков, то проливы и Месопотамию.
– Так… – начал соображать Вильгельм, – Турция, понятное дело, тебе не противник, но у нее в союзниках Франция, которая, в свою очередь, не противник мне. А что, может замечательно получиться, но только при нейтралитете Англии. Вот только сомневаюсь я, что она на это пойдет. За такое какие-то буры – это слишком мелко. Хотя английский премьер как-то довольно прозрачно намекал мне, что вместе наши страны смогут достичь гораздо большего, чем действуя врозь… но я так понял, что это он прощупывает почву против тебя, и заявил, что не желаю сейчас обсуждать подобные перспективы.
– Правильно сделал, ведь англичане именно это и имели в виду. Однако, пожалуй, им можно намекнуть, что сейчас сложилась обстановка, гораздо более способствующая разборкам не с Германией или Россией, а с Францией, которая им тоже не жена и не любовница. То есть без войны, всего лишь при соблюдении нейтралитета получить все заморские французские земли, за исключением Алжира, который отойдет тебе. А Ливию ты возьмешь у Турции.
– Алик, я тебя полностью поддерживаю и жалею только о том, что не еду с тобой в Лондон. Хотя, пожалуй, так правильнее – приезд двоих там могли бы расценить как давление и упереться. В общем, кузен, я на тебя надеюсь!
В Лондон я прибыл в первой половине дня, а сразу после торжественного обеда состоялась беседа тет-а-тет с Эдуардом Седьмым.
– Алик, – начал король, – наверняка ты знаешь, что я всегда был против войны в Южной Африке. И сейчас я вижу, что, к сожалению, был прав. То проклятое золото не стоит жизней простых английских парней, гибнущих вдали от родины десятками тысяч.
– Сотнями.
– Что?
– Сотнями тысяч они там гибнут, у меня есть точные сведения о потерях всех сторон. Соотношение один к восемнадцати. То есть за каждого убитого бура Великобритания платит жизнями восемнадцати своих солдат.
– Неужели? Мне этого не говорили. Но тогда все тем более ужасно! И я считаю, что наш долг – способствовать как можно более скорому прекращению кровопролития.
Ага, подумал я, англичане наконец-то увидели, что возможная прибыль от эксплуатации золотых месторождений расходов на войну не окупает. Правда, они пока не знают, насколько это богатые месторождения. Ну что же, пора, пожалуй, прозондировать почву насчет иных возможностей извлечения прибыли.
– Берти, – сказал я, – мне импонируют твои гуманистические устремления. Но, чтобы между нами осталось поменьше недомолвок, позволь описать, как я вижу сегодняшнюю ситуацию в мире. Итак, он поделен практически весь, неоткрытых земель не осталось. Есть неосвоенные, но это вопрос времени, причем не такого уж продолжительного. И, значит, двадцатый век просто вынужден будет стать веком передела мира.
Начали этот процесс Соединенные Штаты, лишив Испанию почти всех колоний. Однако второй Испании, то есть страны, обладающей обширными заморскими владениями, но неспособной их защитить, нет. Ну что можно взять с Португалии, например? Или с той же Дании. Бельгийское же Конго – это владения не страны, а ее короля, то есть частная собственность.
Эдуард благосклонно покивал, а я продолжил:
– Хоть сколько-нибудь обширные колонии есть у великих держав, но их передел возможен только при создании коалиций. И вот, значит, я задумался, по каким критериям следует классифицировать возможных друзей и врагов.
Король вставил:
– Очень интересно, я тоже об этом размышлял, мне интересно будет послушать твои доводы.
– Итак, начнем с Германии. Это идеальный союзник, причем кому угодно. Тому, кто сможет ее быстрее уговорить. Потому что имеет сильную армию, мощнейшую экономику и в перспективе – один из самых сильных флотов мира. Именно поэтому она нежелательна во врагах, но не только. Главное – с нее взять-то почти нечего! Колоний по сравнению с Англией и Францией мало, и они все жутко нерентабельные.
Идем далее. Франция. Армия так себе, флот немногим лучше, промышленность до германской не дотягивает. Зато колонии есть, и такие, что просто пальчики оближешь. Идеальный противник, причем кому угодно из тех, кому нужны колонии. А если учесть, что у нее в союзниках Турция, владеющая обширными и весьма перспективными землями, то и тем более.
Россия. Армия сильная, флот слабый, промышленность так себе. Взять с нее нечего, кроме ее собственных территорий, за которые ее солдаты будут отчаянно драться, интервентов у нас не любят, Наполеон свидетель. То есть хороший союзник и нерентабельный враг, причем опять-таки для всех.
И, наконец, Великобритания. Армия не такая уж плохая, несмотря на трудности в Южной Африке. Флот – мощнейший в мире. Развитая промышленность. И колонии, по сравнению с которыми все остальные кажутся мелкими и бедными клочками земли. То есть очень выгодный союзник для того, кто собирается воевать с Францией, и не очень для того, кто точит зубы на Россию.
– Почему?
– Да потому, что с России взять нечего! А с Англии нельзя, она же союзник.
До Эдуарда, кажется, начало потихоньку доходить.
– Так ты, – слегка запинаясь, проговорил он, – предлагаешь союз Великобритании, Германии и России против Франции и Турции?
– И Австро-Венгрии. Да, Берти, ты все понял правильно. Англии – все французские колонии, кроме Алжира, Германии – Алжир и Ливию, России – по мелочи от Австро-Венгрии, Месопотамию (тьфу на нее!) и проливы.
