Буревестник (СИ) - Грей Денис
Йекутиэль прокрутил меч в руке и небрежно закинул клинок на полусогнутую руку. Будто и не стойка даже, но я догадывался, что меч не просто так нацелен мне в грудь.
— Итак! Готов сдохнуть, зверь?! — король прыгнул ко мне.
Длинное острие в одно мгновение оказалось у моего живота. Невероятным чудом успел увернуться, и лезвие меча Йекутиэля скользнуло вдоль скафа, срезав с него несколько чешуек. Вот это заточка! Собственно, ничего из ряда вон выходящего, просто укол. Но какая скорость!
Йекутиэль снова сделал мгновенное, неуловимое движение, которого, казалось, и ожидать невозможно. Я опять едва успел отскочить. Иначе повис бы на клинке, как шашлык. О том, чтобы защититься, парировать удар, я и подумать не успел.
Еще укол и рубящий удар! Просто мгновение. Лезвие падает под своей тяжестью, а он ей чуть-чуть помогает и подтягивает кисть. И никакого вложения силы. Только техника!
Удар, который предназначался мне, пропорол воздух рядом с моим ухом. Я даже не понял — ушел ли я сам или Йекутиэль промазал! Проваливать меч гвельф не стал. Если бы подрезочку сейчас выполнил, тут головка бы моя и скатилась!
Я разорвал дистанцию и немного размял кисть вращательными движениями клинка. Король улыбался. — Еще на что-то надеешься, обезьяна?
Так руки и чешутся его проткнуть! Но атаковать рано, — заметил я про себя. Пусть еще помашет. Да. Скорость короля велика, и уж слишком осторожно он себя ведет. Рано еще контратаковать. Пусть поверит, что я легкая мишень! Пусть потеряет осторожность. Тогда я его и подловлю!
Пара выпадов, еще несколько ударов. Король улыбался, пугал меня своими гримасами и провоцировал ложными атаками. Он что-то еще шипел мне и угрожал скорой и мучительной смертью. Даже успел пару раз проколоть мне скаф в районе плеча и пояса. Правда, не особо серьезно. Только шкуру пробил. Он просто игрался со мной и был уверен, что бой уже завершен! Ну-ну, сука… Я молча уворачивался от уколов, парировал удары и выжидал момент.
Новая атака! Ломающий удар! Такой есть в моей изученной базе, и я уже по наитию знаю, что будет дальше! Решил подыграть. Король проломал мою защиту ударом сверху и с присядом воткнул свой меч мне в бок… Почувствовал, как бритвенно острое лезвие пробило защиту скафа и сталь заскребла по моим ребрам. Острая боль на секунду затмила мое сознание. Но лишь на секунду! Перехватываю свой клинок второй рукой и, уперев основание рукояти в колено, загоняю треть лезвия королю в шею. Йекутиэль замер. Пара ярких фиолетовых глаз с удивлением уставились на меня. Из его поганого рта потекла красная струйка крови.
Шаг назад, скрип выходящего из меня лезвия о мои ребра, резкий разворот с выбросом клинка по дуге, и голова короля покатилась по полу. Всё.
Было больно. Стал и оперся о его стол. Обезглавленное тело короля лежало на полу. На столе стояла статуэтка самого Йекутиэля. Золото, что ли… Взял ее в руки и хотел посмотреть. Такой важный, статный! Неожиданно от статуэтки отвалилась голова. Округлый кусок фарфора со звоном покатился по полу, ломая длинные фарфоровые уши. Какая ирония, млядь… Глянул на то, что осталось у меня в руке. Позолота. И еще приклеенная. Видимо, уже отлетала его золоченная головушка…
Выкинул статуэтку и потихоньку пошел на выход. Устал я чего-то.
Уже в холле, там, где полчаса назад были ушастые, меня встретил Вас. Живой! Только руки одной нет. Потерял где-то, видать. Ну, это ничего, я починю! Он помог перевязать мне раны и сделал укол стимулятора. Стало немного легче.
— Король? — друг посмотрел вверх по лестнице. Туда, где кабинет Йекутиэля.
В ответ я только провел ладонью по шее.
— Ясно. Победили, значит!
Я кивнул. — Как там наши?
— Порядок! Отбились. Ювеналий с Первым принимают капитуляцию. — Вас помог мне опереться на его плечо и потихоньку повел меня на выход, к солнышку!
Синего неба уже коснулись первые лучи утреннего солнца, которые проникали сквозь тонкие облака и озаряли небо нежным розовым оттенком. Постепенно оно приобретало все более яркие и насыщенные цвета, словно художник наносил кистью краски на свой холст. Солнце всходило над горизонтом, окутывая все вокруг теплом и светом. Его лучи проникали сквозь листву деревьев, создавая игривые тени на земле. Воздух уже наполнился ароматами цветов и трав, а птицы начали распевать свои утренние песни, приветствуя новый день.
В этот момент мне показалось, что время остановилось, и теперь мне можно наслаждаться красотой утреннего солнца бесконечно. Боль и кровь. Злость и ненависть. Война. Жизнь, смерть. Муки, слезы, нервы… Все это казалось таким ничтожным перед величием природы. Таким ненастоящим, глупым, мизерным. Таким, что мне стало даже стыдно за эту «мышиную» возню, которую мы тут устроили. Стыдно… Ну и пусть. Пусть будет «стыдно» живому, чем «плевать» мертвому! Хотя бы я смог отомстить за своих близких и остановил смерть. Здесь и сейчас. Король сдох. Зла больше нет. Ну а что будет дальше, наверное, это одному Богу известно…
Внизу, на залитой утренним светом лужайке, стояли Первый и Ювеналий. Первый молча смотрел на восходящее солнце. Он увидел меня и тут же отвернул голову в сторону. Надо бы с ним поговорить. Мне кажется, все-таки в нем есть разум какого-то солдата. И этот разум томится там среди директив и программ. Может, я смогу ему чем-то помочь.
Ювеналий построил всех гвельфов, что остались после нашей победы. В ряду стояли и рядовые военные, и гражданские, и те, что были на балу, и даже какой-то старый гвельф в форме офицера с огромными звездами на погонах. Видимо, какой-то местный генерал, но мне было глубоко похрену. Их силы разгромлены, а главнокомандующий валяется в своем кабинете без головы. Теперь этот гвельф такой же гражданский, как и все они…
Они все слушали, что им говорил дроу. Ювеналий втолковывал ушастым о несправедливости, о равных правах, о том, что торговля лучше, чем война, и прочих житейских премудростях. Заметил, что среди ног толпы гвельфов затесался самый настоящий котенок! Рыженький и совсем еще крохотный. И как это живое чудо оказалось здесь?! Котенок осторожно ходил между ботинок и лаковых туфлей и украдкой заглядывал каждому присутствующему в глаза. Было видно, что ему плохо и он очень голоден! Явная худоба и впалый живот котенка были тому подтверждением.
Увидел, как гвельф, что был в форме генерала, пнул котенка, чтобы тот не мешался под ногами. Рыжик отлетел в сторону и начал тихонько и жалобно мяукать. Подошел и дал ушастому в рыло. Хорошенько так, что тот покатился по земле! Поднял котенка на руки. Теплый и мягкий комочек. Тот прижался ко мне и с опаской поглядывал на лежащего и охающего от боли в сломанном носу гвельфа.
Я встал напротив толпы. Хотел присутствующим гвельфам что-то сказать, но слов так и не нашел. Это Ювеналий мог втолковывать им всякое. А я… Я показал этим тварям лезвие своей окровавленной катаны и просто сказал. Как могу!
— Увижу хоть одну гвельфийскую тварь в системе Гевари — засуну это ему в жопу, по самую рукоятку!
Больше мне сказать им было нечего. Я погладил котенка, удобно расположившегося у меня на руках, и в сопровождении Васа и Первого пошел в сторону ожидавших нас крейсеров дроу. Ювеналий обещался подбросить до Гевари.
Хватит с меня. Домой хочу. Мне еще там порядок наводить!
Эпилог
Прошло около девяти лет. По телевизору крутили очередное безумное ток-шоу, очередная упитанная рожа бессовестно лгала про рост экономики и достойные пенсии, а в это время где-то разгоралась новая бессмысленная война за право владеть грязными, бесплодными землями.
Но если выключить телевизор, потушить свет и выглянуть в окно, то где-то там, в ночном небе, видна одна маленькая звездочка. Возле которой вращается планета. Одна из тысяч и тысяч. Гевари. Теперь это зеленый рай, а раньше была пустыня, усыпанная чудовищными по размерам, уродливыми горами металлолома.
На тенистой поляне, среди молодых кедров, сидели две женщины. Имя одной — Лина. Она повзрослела и стала еще прекраснее. Густые, блестящие волосы, смуглая кожа, темные миндалевидные глаза, и даже небольшая полнота вовсе не портила, а даже украшала ее. Возле Лины сидел рыжий кот. Он вальяжно развалился на краю покрывала и деловито вылизывал свою шерстку, не обращая никакого внимания на происходящее около него. Лина улыбалась и с умилением смотрела на свою дочь Марьям, что играла со змеей. Девочке девятый год, и она ловко уклонялась от попыток ее укусить существа далеко не маленького размера.
