Дон Алехандро и Тайное Убежище - Инди Видум
— Шарик, ты примерно знаешь, куда идти?
— Я не примерно, я точно знаю, — ответил он с нотками ностальгии в голосе. — Если бы ты знал, сколько раз я прибегал на это место. Пойдем, нам туда.
Как полководец на гордом скакуне указывает рукой войскам, куда им двигаться, так Шарик показал лапой направление, проводя четкое разделение, кто из нас полководец, а кто — скакун.
— Далеко идти?
— Ты не так быстро бегаешь, чтобы идти нам было далеко.
Опасных созданий рядом я не видел, да, собственно, и неопасных тоже — вокруг поляны как будто существовало поле отчуждение, но все же бросать людей и идти на поиски одному не стоило. Если что, там бойцы разве что Серхио и Исабель. Оливарес пока подготовит свое проклятие, его десять раз успеют сожрать, а может даже переварить, если он решит начаровать особо забористое.
— Все за мной! — скомандовал я и двинулся в направлении, указываемом Шариком.
Идти действительно пришлось не так далеко. Вскоре ками скомандовал остановку и принялся меня наставлять, как открывается вход в убежище. Наступил самый слабый пункт моего плана, поскольку я не был уверен, что смогу туда вообще попасть. Но озабоченность старался не показывать и, пока остальные стояли, сжавшись в компактную группу (в середине которой ожидаемо оказался Оливарес), принялся подготавливать чары открытия.
Были они несложными, и основной проблемой оказалась как раз настройка убежища на меня, в чем активно помогал Шарик, разбиравшийся в происходящем лучше. Его лапы быстро двигались, словно плетя и выправляя в нужном направлении невидимую паутину. И эта паутина прилипала ко мне, соединяясь с чем-то пока невидимым, но очень важным. Соединение становилось все прочней, буквально врастало в меня, превращаясь в часть чем-то большего. Сколько это происходило, ответить мне было сложно, мои внутренние часы как будто взяли паузу и перестали работать. Был один-единственный миг, растянувшийся до невообразимости.
Прекратилось все внезапно. Как будто паутинные нити, связывающие меня с убежищем покойного дона Леона, выполнили свою работу и рассосались как современный шовный материал. Современный мне прежнему, конечно, а не этому миру.
— Все, — устало сообщил Шарик. — Можешь открывать.
Все же дон Леон был чародеем недюжинного ума и таланта. Потому что не только открылся проход в убежище, но и оказалось, что там за это время ничего не изменилось. Даже сам дон Леон. Он лежал там, как будто умер только что.
— Консервирующие чары и его накрыли, — задумчиво почесывая лапой в затылке, пояснил Шарик. — Я думал и не осталось ничего от дона Леона за столько Лет. Одна мумия. Ан нет.
— Это кто? — испуганно охнула за моей спиной Исабель.
Я повернулся, собираясь отчитать, что полезла без разрешения. Но, как оказалось, отчитывать пришлось бы всех, потому что за моей спиной стояли все. Причем Оливарес в этот раз был впереди и вытягивал свою тощую шею, как будто это очень помогло бы ему в разглядывании помещения.
— Закрывай проход, — вздохнул Шарик. — Жрет дополнительную энергию, а ее и без того придется вливать в убежище. На ближайшие пару дней отсюда нежелательно выходить, а то схлопнется.
Я убедился, что все, включая Жирнянку, действительно внутри, после чего закрыл прокол, а объяснять начал уже после этого. Врать что-то было бессмысленно, потому что здесь наверняка найдутся предметы, относящиеся к угасшему семейству.
— Это дон Леон Мурильо, мой учитель.
— Не позорил бы ты его такими словами, — проворчал Шарик.
Но его слова были заглушены другими.
— Мурильо? Но они же все умерли?
— Дон Леон слишком хотел отомстить, чтобы просто так умереть, — пояснил я. — Он хотел увидеть гибель рода Бельмонте. И не только гибель.
Ответом было восторженное молчание, которое продлилось не так долго.
— Но Бельмонте же закончились двести лет назад, — некстати вспомнила Исабель. — Он что, хотел убедиться, что они не воскреснут? Чародеи столько не живут.
— Иногда желание отомстить совершает немыслимое, — уклончиво ответил я. — А что поддерживало волю к жизни у дона Леона — не мне судить.
Обсуждаемый субъект все также, скрючившись и оскалившись, валялся на полу. Зрелище было неэстетичным. И уж точно не для дам: Исабель побледнела и старательно смотрела в сторону.
— Негоже такому великому чародею валяться на полу в столь неприглядном виде, — заявил Оливарес, наверняка представив себя в такой же ситуации. Все же не самый молодой дон…
— Увы, дон Уго, предать его земле немедленно невозможно. Пару дней открывать убежище нельзя, иначе мы его лишимся.
Оливарес, отвлекшись от почившего коллеги, принялся жадно оглядывать рабочее место коллеги, поэтому я распахнул дверь в следующее помещение:
— Прошу вас.
И вот там нас ждал очередной сюрприз. Потому что слуги дона Леона тоже были в этом убежище. Причем оказались живыми. То есть дон запрограммировал консервацию убежища в свое отсутствие так, чтобы прислуга не смогла никуда сунуть нос. И сейчас лакей и горничная уставились на нас с настоящим ужасом.
— Еще кухарка должна быть, — счастье в голосе Шарика было невозможно измерить. Ками сорвался с моего плеча и отправился инспектировать кухню, не иначе — очень уж целеустремленными были его движения.
— Дон Леон скончался, — сообщил я прислуге, чем вызвал у них настоящую панику. Даже мужик затрясся, что уж говорить про женщину, которую начало колотить так, что стало страшно, не случится ли с ней приступ. Пришлось их успокаивать: — Дон Леон умер своей смертью от старости. И я, как его наследник, могу вас доставить в то место, откуда он вас забрал. Правда, должен предупредить, что прошло очень много времени.
Они немного успокоились. Настолько, чтобы перестать трястись и начать переглядываться, но не настолько, чтобы сказать хоть слово. Шарик, предатель, окопался где-то на кухне и никак не помогал ориентироваться в жилище моего «учителя», что не могли не отметить мои спутники.
— Похоже, Алехандро, ты тут впервые и видят тебя тут тоже впервые, — заметил Оливарес.
— И я их раньше не видел, потому что дон Леон не пускал меня дальше своего кабинета, — пояснил я. — Обучение было
