Последний ранг - Анна Кондакова
Как я и обещал, через полчаса мы были готовы выходить. Правда, пришлось надеть на чистое тело грязную одежду — другой всё равно не имелось. Не то, чтобы для меня это было невыносимо, но всё же я привык к хорошей и дорогой одежде. И, конечно, всегда свежей и отглаженной слугами.
— Ура! Наконец-то мы поедим! — Эсфирь подскочила к двери.
Но как только мы собрались выйти из номера, в дверь постучали.
— Господин Троекуров, прошу прощения! Это портье! Надо подписать кое-какие бумаги для заселения! Это займёт минуту, не больше!
Я сразу вспомнил, что профессор Троекуров представил меня и Эсфирь как своих родственников, поэтому нас записали как Троекуровых. Но на самом деле портье отлично знал, что в этот номер заселились Бринеры.
Выждав несколько секунд, я подошёл к двери, и жестом показал Эсфирь, чтобы та отошла к стене и не высовывалась.
— А ничего, что уже за полночь⁈ — возмущённо рявкнул я и резко распахнул дверь.
Настолько резко, что портье не ожидал.
Он отпрянул назад, в коридор, но сориентировался быстро — протянул мне лист бумаги и расплылся в услужливой улыбке. Его массивная челюсть от этого стала ещё массивнее, а козья бородка вздрогнула.
— Нужна ваша подпись, господин Троекуров… прошу прощения ещё раз… но это нужно для…
Я выхватил лист из его руки и собрался захлопнуть дверь, но портье проявил чудеса настырности. Он чуть ли не кинулся на дверь и взмолился:
— Погодите, господин… меня ведь уволят… а у меня семья… прошу вас, всего одна минута…
В этот момент его рука юркнула в карман и вынула что-то вроде штемпеля для оттиска. Устройство с деревянной ручкой и стальной треугольной основой. На этой основе я сразу разглядел красную краску.
Печать Блокады.
И суть была не только в форме печати, но ещё и в краске, которую достать было почти невозможно (хотя всегда найдутся исключения).
Но даже в таком случае, без решения суда никто не имел право ставить Печать Блокады, даже самую лёгкую и недолгую. К тому же, требовался довольно высокий ранг.
Я до сих пор не мог понять, к какому Пути магии относится этот портье. Казалось, в нём нет ни капли магического эфира, но это была лишь видимость.
А видимость нулевой силы мог создать только один вид магов.
— Это менталист! Путь Психо! — выкрикнул я Эсфирь. — Бойся иллюзий!
Маги Пути Психо, то есть Мыслей, были запрещены во многих странах мира с давних времён, и не зря. Это были опасные создатели иллюзий.
Эсфирь бросилась мне на помощь.
Ну а я успел ухватить портье за руку, в которой он держал печать. Силу сидарха подключить у меня не вышло — я был на нуле. Пришлось действовать только на физической силе. Хорошо, что тело у Алекса было натренированное.
Продолжая держать менталиста за руку, я жёстко вломил ему кулаком в лицо, потом — в печень пару раз. Он обмяк, но сознание не потерял — менталистов вообще тяжело было вырубить.
Я быстро втащил его в номер, собираясь хорошенько допросить.
— Закрой ему глаза! — быстро велел Эсфирь.
Она вскинула руку, чтобы это сделать, но не успела. Зрачки менталиста побелели, вспыхнули и тут же погасли. Это длилось всего мгновение, но его хватило, чтобы в моём сознании помутилось.
Перед глазами потемнело.
А в следующую секунду из коридора донёсся ошарашенный возглас:
— Что здесь происходит, Алексей⁈
По голосу я узнал профессора Троекурова. Принесла же его нелёгкая!
Пока я возился с менталистом, то не успел закрыть дверь, и Троекуров стал случайным свидетелем.
— Что вы делаете с портье⁈ — Его голос приблизился. — Потрудитесь объяс…
Профессор вдруг смолк, а потом охнул, застонал и забормотал что-то себе под нос. Видимо, на него менталист тоже успел воздействовать.
Я размахнулся и хлестанул портье кулаком в челюсть, чтобы вырубить окончательно.
Но… моя рука прошла мимо его лица.
Мимо!
Ах ты, мать вашу! Со мной такого ещё не случалось!
На портье накинулась Эсфирь. Она сорвала с себя фартук и накрыла менталисту лицо. Он ударил девчонку ногой, чтобы скинуть с себя, но та вцепилась в него клещом, закричав:
— А-а-алекс! Не удержу!!
Оружия у меня не было, перед глазами темнело, движения были неточными, но я нашарил на тумбе у двери вазу с цветами.
А потом рявкнул Эсфирь:
— В сторону!
Как только та отпрыгнула, ваза обрушилась на голову портье. Осколки разлетелись по комнате, как и цветы, но даже сейчас я не был уверен, что попал менталисту именно по голове.
На меня до сих пор действовала его магия, пространство искажалось и плыло в бок, а перед глазами то и дело появлялись две и даже три головы противника.
Для проверки я отвесил портье смачный удар ногой в бок.
Ноль реакции. Значит, всё же вырубил.
— Всё… он готов… — выдохнула Эсфирь и тщательнее обвязала глаза менталиста фартуком.
Я зажмурился и оперся ладонью на стену, пытаясь прийти в себя. Мне понадобилось около минуты, чтобы магия менталиста наконец отпустила: даже после того, как этот засранец вырубился, его сила продолжала работать.
— Это… менталист?.. — ошарашенно спросили рядом.
Я обернулся.
Профессор Троекуров еле стоял, навалившись плечом на дверной косяк и дрожащей ладонью обхватив лоб.
— Я услышал шум… выглянул… а тут дверь в вашу комнату распахнута… — Он в ужасе оглядел портье, меня и Эсфирь. — Мне вызвать полицию?
— Нет, спасибо, — ответил я как можно спокойнее. — Просто недоразумение. Сами разберёмся.
— Недоразумение?.. — Троекуров шагнул в комнату и закрыл за собой дверь, после чего спросил уже тише: — Вы называете нападение менталиста недоразумением? Нет, я так не думаю.
Мне
